Аномалье. Рассказы

- Что я должна делать дальше?

- Не стоит меня все время спрашивать, – пояснила Тара, пытаясь заложить необходимый код в программное обеспечение голограммы и обновление последней версии. – Просто делай последние изменения. Давай.

“Наташа” слабо кивнула. Затем голограмма замерла на несколько секунд, в которые Тара успела подумать о том, что она может сделать самую большую глупость. Но проблема в том, что она хочет ее сделать. Жизнь без глупостей, словно космос без планет.

Не успела Тара открыть прикрытые глаза, как голограмма Наташи склонилась над ней, проводя бесплотной рукой по груди под рубашкой. Таре почудилось, что она ощутила покалывание там, где провела рукой “Наташа”.

- Расслабься, – техническим голосом произнесла голограмма. – Ты напряжена.

Тара действительно была напряжена, но именно от того, что она не чувствовала, что этот путь правильный. Ей просто хотелось снова почувствовать прикосновения к своей коже нежных рук Наташи, но от бесплотных рук голограммы порой исходил только холод и больше ничего.

Конн прикрыла глаза, пытаясь произвести из памяти воспоминания о последней ночи с Наташей. Что-то в ней тогда было обреченное, конечное, разрывающее сердце. Но это тогда чувствовала только Тара, Наташа же отдавалась страстно, как в последний раз. Это он и был, последний раз.

Тара вздрогнула, когда вдруг ощутила на коже знакомый до боли аромат Наташи. Именно той Наташи, которая умерла 7 лет назад. Она распахнула глаза и поняла, что перед ней не копия, не голограмма, а живое существо, наделенное разумом...

Сердце ускорило ритм, но Тара не пошевелилась, подумав только, что похоже она просто сошла с ума. Если это так, обратной дороги для нее все равно уже нет, поэтому она пойдет до конца по этой. Куда ее приведет этот путь?!

- Ты словно меня не узнаешь? – сказала Наташа знакомой интонацией, которую не могла воспроизвести ни одна голограмма. – Мы не виделись всего год, а ты меня уже забыла. Где справедливость?! – с наигранным сарказмом сказала Наташа.

Она была одета в ту самую одежду, которая была на ней в тот злополучный день. Таре подумалось, что память сыграла с ней в злую шутку и отправила ее в прошлое, в тот самый день. Только вот Тара не могла припомнить, когда это они с Наташей расставались на целый год. Они познакомились на конференции по внеземным цивилизациям проходящей на Луне, и после знакомства они ни разу не расставались более, чем на пару месяцев.

Конн молча рассматривала свою девушку, пытаясь найти хоть какой-то подвох, но тщетно.

- Какой сегодня день? – пролепетала Тара, дрожащим голосом.

- Ты с Альдебарана упала?! – подколола ее Наташа, намекая на то, что на Альдебаране вечно не понятно какое время. – Сегодня 7 июля 3211 года, четверг. Сейчас утро, и я хочу в душ, а потом нам надо собрать для моего брата космоболл-штаг. Или ты забыла? Вот вечно ты все забываешь, а мне потом отдувайся за тебя!

Это было невероятно! Таре даже не нашлось, что ответить на все это. А все потому, что 7 июля 3211 года Наташи уже не было в живых, а этот день они тогда планировали посетить игру в космоболл ее брата Андрэ. И эта игра действительно состоялась. только в том году Андрэ так на поле и не вышел, потому что у него не было космоболл-штага, который мы ему обещали собрать.

К Таре медленно, но верно начали приходить мысли об альтернативной реальности происходящего. Что бы было, если бы в 3210 году Наташа не разбилась на космолете будучи в экспедиции.

- И сделай лицо попроще, а то я подумаю, что ты меня разлюбила, редиска ты этакая! – задорно улыбнулась Наташа, забираясь на колени к Таре, практически оседлав ее. И тут произошел поцелуй...

Пищали датчики разгерметизации технического отсека. Тара открыла глаза, хватая ртом воздух, как будто его было мало. Через какое-то время к ней начало возвращаться осознание того, что она побывала в прошлом. А точнее в альтернативной реальности прошлого, где Наташа жива – здорова и они по-прежнему вместе.

- Что это черт возьми было?! – задала она самой себе интересный вопрос.

Пришлось подняться и осмотреть станцию на предмет повреждений. Повреждений не было, но отчего сработал сигнал разгерметизации станции и отдельных отсеков понятно не было. За два часа Тара проверила чуть ли не каждый винтик на весьма вместительной космической станции и сообщила на космодром, что беспокоится не о чем, скорее всего это ошибка программы, которую она обязуется починить в течении последующих трех с половиной часов до возвращения пилотов “Маверика Икс Ти”.

Часы на приборной панели высветили два часа ночи. Выходит она пребывала неизвестно в каком пространстве три часа. Но странно было не это, а то, что она никак не могла запустить голограмму Наташи. Ни с последней версии, и даже ни с начальной. пересмотрев код, она не нашла в нем никаких ошибок, но голограмма все равно не запускалась. Поэтому Тара решила отложить это на следующую свободную ночь, и заняться своими прямыми обязанностями на станции. Починкой программы.

Однако за полтора часа пока она пыталась найти хоть малейшие ошибки в программной части, она так ничего и не нашла. Вообще! Удивившись факту, что код программы написан на устаревшем коде, она полезла в базу данных, которая обычно приходила с Космодромов. Но и здесь ее ждал совершенно потрясающий сюрприз! Базы данных программы, которая обслуживала целую космическую станцию были совсем не такими, которые Тара загружала собственноручно еще неделю назад.

- Этого быть не может! – воскликнула она.

И в голову забралась нехорошая мысль, что пока она пребывала неизвестно где, ее космическую станцию атаковало нечто. Но тогда где оно и почему никак себя не проявляет? Если оно враждебно, оно давно бы уже дало о себе знать, равно как и тогда, если оно дружелюбно.

Стало страшно. Такого иррационального страха Тара не испытывала давно. Она тот час поняла, что сейчас находится одна в возможном зараженном некой субстанции помещении. Причем, она точно не знает, с кем или чем имеет дело, а значит не может выявить опасные мотивы. Постепенно приходило осознание, что через два часа здесь будут пилоты Макс и Фридрих, которых она не имеет право впустить в зараженный корабль. Мало того, она обязана сообщить о возможном заражении на базу, чтобы они приняли все меры.

Но...

А вдруг ей это вообще все приснилось?! Вдруг, находясь в каком-то другом состоянии сознания, она сама нажала кнопку разгерметизации?! Или могло быть так, что она сама впустила это нечто на станцию, и теперь, сообщив на базу она скорее всего будет вне спасения. Все эти и многие другие вопросы нещадно сверлили мозг, выдавая все новые и новые возможные варианты.

- Пульсар 200, это штурман Ник Волоколамский. Мой космолет пробил метеорит, разрешите пришвартоваться, чтобы заменить детали. Прием. Как слышно?

Тара вздрогнула, вцепившись в рацию закрепленную на плече.

- Пульсар 200, мне срочно нужна замена корпуса, разрешите состыковку. Мы терпим бедствие! СОС!

Конн взглянула на себя в зеркало. Бледное лицо выдавало не только усталость. Посмотрев на экран радара, она считала данные с компьютера рядом. Пилот космолета “Горизонт М” Волоколамский отлетал достаточно, чтобы отличить простую поломку от сложной. Она была знакома с Ником еще когда была земным кодером. И она не могла отклонить его запрос.

- Это Пульсар 200, вы можете пристыковаться к Южной базе. Шлюз открыт, технический отсек – тоже. Сообщите данные поломки. Конец связи.

В рации раздалось шипение, которое немного раздражало слух. Затем послышался шум состыковки с Южной базой и уставший голос Волоколамского сообщил:

- Это штурман Волоколамский. Повреждена двухслойная обшивка технической лаборатории. Отверстие примерно десять футов в диаметре. Нужна “лента Полянского” и техническая паста для склеивание обшивки. мы сами справимся, нам нужно было только где-то перекантоваться. Спасибо, что разрешили состыковку. Конец связи.

Странное слово “перекантоваться”, услышала Тара. В нынешнем веке уже давно никто так не говорит. Но более удивительно было другое. Тара вспомнила, что Ник Волоколамский несколько лет назад пытался воплотить в реальность голографических помощников для компьютерного оборудования космических станций и кораблей. Но технический прогресс отверг это изобретение.