Аномалье. Рассказы

Странно, но с каждым интервью Кристине все больше хотелось просто помолчать, наблюдая за жестами собеседника. Не задавать вопросов, а положиться на обоняние и осязание. Слова порой несут больше лжи, чем что-то другое, они направлены на то, чтобы приукрасить, прихорошить, облагородить то, что в этом ну никак не нуждается. Тем не менее, слова – это оружие, которым управляют массами. Оно реально может убивать, а может прославлять. И Кристина в совершенстве владеет данным видом оружия, именно поэтому она лучшая в своем роде и многие представители элиты едва ли не выстраивались в очередь, чтобы она взяла у них интервью.

- Раскольникова! Что сидишь, мечтаешь? Поедешь за город, там какая-то история, по утверждениям Козлова, сенсационная. Вот адрес. Езжай немедленно!

Ох, уж эта ее фамилия! Она доставила немало хлопот ей в школе, затем институте. Не говоря уж о реальной жизни. Тем не менее, фамилия была красивая, с оттенком грусти и смирения. А также упорства и ярости.

Начальник газеты, где гнула спину Кристина, был человек строгих правил. Он все делал по формату, шаблонам и букве журналистской этики, в которую почти никто в отделе не верил. Несмотря на то, что Пахоменков, был и оставался очень уважаемым человеком своей профессии, газета понемногу загибалась, проигрывая конкуренцию Интернету и ТВ.

- И вот еще что, – вспомнила Пахоменков, потирая вспотевший лоб. – Градова не бери, это твое соло.

Олег Градов часто ездил с ней на интервью в качестве фотографа. Видимо, сегодня она обойдется без него.

Место, где Кристина должна была брать интервью у женщины по имени Варвара Сошальская, было странным. И хотя с виду это просто двухэтажный кирпичный дом, огороженный редким деревянным забором, немного покосившимся от времени, от него веяло каким-то холодным унынием, не смотря на жару в двадцать шесть градусов. Здесь чувствовалась заброшенность и уединенность его владельца.

По дороге сюда, Кристина пробила адрес по поисковику и ей выпало куча разнообразной информации об этом месте. Большинство из которой было откровенной фигней, другая часть – фальсификацией, очень неумело созданной. Проработав столько лет в журналистике, Кристина хорошо могла отличить фальшивку, от действительно стоящего материала. Большинство информации об этом месте, которое в народе носила прозвище «Дом белой чумы», являлось страшилками малым детям, чтобы они не забредали сюда.

Вообще, район Разметелево всегда был пригородом, только несколько лет назад, он им быть перестал, когда инфраструктура городской застройки, медленно, но верно пересекла уж все границы. Здесь высились в основном высоки, с двенадцатью и более этажей. Хотя было и элитное жилье и даже экодома. Но тот дом, чем адрес был написан размашистым почерком Козлова на клочке бумаги, явно стоял здесь много-много лет до всей этой бешеной стройки.

Камни дома потемнели. Видимо раньше они были немного синеватого цвета. А подойдя ближе, Кристина с удивлением отметила про себя, что это настоящий гранит. Тот самый, из которого сделано большинство набережных ее родного города.

Из гранита редко строили здесь дома, слишком дорогостоящий материал, неудобный и тяжелый. Но это строение видимо простояло здесь добрую половину века, если не больше. Вокруг фундамента, намного вросшего в землю, виднелись корни плюща, а если задрать голову, можно было увидеть, как второй этаж этого старого дома утопает в зелено-коричневой шапке польского вьюна, который только изредка показывал миру свое цветы и плоды.

Добротные ступени были сделаны из бетонных плит и кое-где уже раскрошились, более не удерживаемые обручем свайных прожилок. Тем не менее на узком крыльце лежал темно-синий коврик, покрытый небольшим слоем мусора и еловых иголок.

Кристина осмотрелась. Слева, от крыльца, росла небольшая канадская сосна. Видимо она-то и роняла иголки на коврик, дополняя атмосферу отчужденности.

Слева, на небольшом газончике был вкопал крепкого вида стол и рядом две скамейки, которые уже прилично поели короеды. На столе тем не менее лежала какая-то книга, потрепанная с боков. На ее черной обложке не было названия, только золотистого цвета вензель двух букв – «М» и «Н».

Кристина повернулась к двери, ища глазами звонок или другое средство оповещения о гостях. Дверь не выделялась на фоне почерневших камней, разве что в глаза бросилось то, что она была окована железом, хотя сама внутри являла дерево. Никаких глазком или окошек на ней не было. Только небольшая ручка, которая видимо и являлась средством оповещения о том, что пришли гости. Кристина взялась за эту ручку, и постучала в дверь четыре раза.

В ожидании пока ей откроют дверь, она попыталась представить того, кто может жить в этом Богом забытом месте отшельником. Пахоменков ничего не сказал о хозяйке, да и в Интернете было мало сведений о том, как выглядит владелица дома, поэтому Кристина ожидала увидеть какую-нибудь древнюю старуху, которая едва ворочает языком и будет все время переспрашивать ее, ибо ее слух уже не тот.

Но когда дверь с жалобным скрипом отварилась, Кристина забыла все свои мысли и вообще цель своего визита.

Перед ней стояла молодая женщина, лет на двадцать восемь. Прямые, длинные светлые волосы были собраны в подобие косы, но ничем не связаны внизу. Ее лицо, немного бледное казалось знакомым. Живые любопытные глаза, отливали аквамарином, хотя видимо это было виновато солнце. Женщина казалась хрупкой, словно осинка на ветру. Одетая в длинный бархатный темно-серый халат, она была удивительна, будто не из этого мира.

- Чем могу служить? – произнесла женщина, смотря в глаза Кристине.

Голос ее был спокойный, но в нем чувствовалась спрятанная сила и власть. Такое сочетание в женщине очень редкое явление. Обычно вся сила голосов женщин, которых встречала Кристина, заключалась в том, что они должны были не уступить мужчинам ни в чем. НО здесь было что-то иное, что на первый взгляд даже трудно было понять.

- Простите, я пришла к Варваре Сошальской. Я из газеты, – наконец-то очнулась от созерцания женщины Кристина.

- А, – улыбнулась женщина перед ней. – Вы значит та самая журналистка, что бросила вызов по телевизору всем тем, кто сможем предложить самую невероятную историю? – осведомилась женщина. – Что же, добро пожаловать в мою обитель. Я – Варвара Михайловна Сошальская. А вас как величать?

Странный говор, но надо сказать, он ей шел. Если бы такие слова произносил кто-то в ее редакции, его бы сочли сумасшедшим или пьяным, но из уст Варвары данные фразы и слова казались чем-то обычным, и даже повседневным.

- Кристина, – представилась она.

Впустив гостью в дом, Варвара прикрыла дверь, тут же предлагая снять куртку и сапоги.

- Не хотите отведать чаю, Кристина?

В издательстве они чай не пили. Совсем. Но в данный момент, было бы неприлично отказаться, тем более, что отказ мог бы пагубно отразиться на последующем интервью.

- Спасибо, не откажусь.

Разувшись, Кристина прошла за Варварой в гостиную. Надо сказать, что убранство дома напоминало какие-то средние века, хотя цивилизация уже проникла и в это помещение. В гостиной было просторно и тихо, прочные стены отгораживали от уличного шума. Думается, что даже гроза в таком доме была не страшна, просто потому что была не слышна здесь. Никаких звуков с улицы. Оазис!

В самой гостиной царил дух эпохи средневековья. Помимо высоких полок с книгами, стены были украшены картинами, которым место в музее, а не в полузаброшенном доме на окраине города. В одной из картин узнавалась «Юпитер и Юнона» Аннибаля Караччи, в другой «Похищение Европы» Жана Кузена. Кристина плохо знала остальные картины, но не сомневалась, что они подлинные. Хотя, по сути ей не было особого дела до этих картин и остальных безделушек, вроде старинной астролябии, притаившейся в углу, рядом со странным предметом, напоминавшим римский, шлем времен мародерств Спартака.

Это было не важно, поскольку важно было впечатление, которое производило данное обиталище и ее немногословная хозяйка. Кристину волновал вопрос, будет ли она так же немногословна в своих рассказах о сенсации, о которой Козлов успел взболтнуть редактору. Потому что время в наши дни дорого стоит, а помолчать она может и в собственном доме, в котором попросту было не с кем разговаривать.