Ландскнехт

- Она жива. И будет жить еще долго, если ты нам объяснишь какого рожна ты делаешь?

Шамиль закрыл дверь и Агнесс сглотнула от предположения, что они все слышали. И сейчас ей может грозить вещи куда страшнее насилия Марка. Но неожиданно, Гоча достал из холодильника бутылку виски и протянул ей.

- Выпей. Мы должны придумать, как все это объяснить. И я, кажется, знаю как.

Эдван еще плохо ходил, швы болели, однако именно он встретил незнакомца, когда утром пошел прогуляться в небольшой сад, который Тони называл «Неэдем». Возможно из-за того, что райское место по весне таило в себе много змей и клещей. Но на данный момент, в осенней суете, это было вполне райским местом.

Несколько поваленных деревьев, обросших мхом и козьим лишайником, создавало ощущение заброшенности. То, что надо для раздумий предводителя клана ландскнехтов. Эдване было о чем подумать.

Тут-то и появился Он.

Скорхей.

Когда Эдван еще не был предводителем клана, он слышал о скорхее. А точнее о странных людях, которых бунги называют «скорхеями», что на языке кукамори означало «видящие». Ходили легенды, что скорхей был всего один. Зачем их стало небольшое племя, насчитывающее не более полусотни человек. Но на само деле Эдване считал, что это по-прежнему один человек, который специально окружает себя призрачными людьми и легендами. Никто толком о нем ничего и не знал. Да и видели его единицы.

И вот, теперь в эти единицы попал и сам Эдван.

Скорхей словно возник из ниоткуда, материализовался из небольшого тумана, который покрывал землю на рассвете этого дня. Эдван едва поднял голову, чтобы в который раз взглянуть на горы, когда увидел перед собой Его.

Никогда не ходив никуда без меча, Эдван рванулся за ним, коего оставил возле поваленной березы, с другой стороны, но Скорхей остановил этот порыв всего несколькими словами:

- Успеешь еще навоеваться…

После нее, Эдван опустился обратно на свое место, не спуская глаз со странного мужчины, который казался ему знакомым. Разумеется, что Эдван знал далеко не всех людей на Земле, это невозможно упомнить всех, но каким-то шестым чувством, инстинктом зверя, он чувствовал, что знает этого мужчину.

- Кто вы такой? – вырвалось у Эдвана, хотя он подозревал, что то не ответит ему прямо.

- Это значения не имеет. А другое – имеет. Я могу помочь вашему клану не затевать войну с лонгхорнами и вообще навсегда избавить Землю от них.

Мужчина, совершенно не похожий ни на один из кланов проживавший на Земле, говорил спокойно и уверенно, будто знал, что Эдван его не убьет и правильно поймет. Такое спокойствие пугало Эдвана, но он понимал, что стоит дать мужчине сказать о конца и он промолчал в ответ.

- Вы должны как можно скорее вернуть беглянку, ибо если они заключат сделку с Космическим братством, войны не избежать. А за ней может прийти рабство ландскнехтов, и тогда жизни на Земле может наступить конец.

- Вам-то откуда знать? – неожиданно огрызнулся Эдван.

Он почему-то подумал, что Скорхей может хотеть и ландскнехтов сжить с этой планеты.

- Я – скорхей.

- И какая вам с этого выгода?

- Мне нужно вернуть мою дочь, Эдван – предводитель ландскнехтов. Моя дочь тоже скорхей и сейчас она пленница лонгхорнов. Так что, вернем вашу беглянку, спасем не только планету, но и мою дочь.

====== Ландскнехт 16. Эскаписты. ======

Скорхей был человеком слова. Во всяком случае, когда Эдван на свой страх и риск согласился познакомить его с кланом, он рассказал большее из того, что надо знать любому ландскнехту о лонгхорнах. Но перед этим, Тони и Лея едва не снесла ему голову, опознав в нем давно пропавшего Увэ Трагге, брата Олафа Трагге, предводителя лонгхорнов.

Все встало на свои места, когда Скорхей вытащил лунную монетку из кармана. Лунные монетки давали избранным охотникам принадлежавшим Межкосмическому Братству. Обычно это пропуск на Землю, без нее сложно выжить среди малообразованных и иных племен современной Земли.

То, что рассказал Скорхей было ошеломляюще, но не удивительно. Эдван, который слушал рассказ вместе с соплеменниками никак не мог понять одной вещи: зачем было так долго ждать? Скорхей носил в себе эти сведения более восьми лет. Неужели же за это время нельзя было прийти к консенсусу и вернуть свою дочь. Почему сейчас?

Наверное предвидя такой вопрос, скорхей ответил на него просто:

- Потому что тогда, я бы погиб. Я не был приспособлен сражаться против своего брата и других людей, коих силой удерживают с лонгхорнами. Должно было пройти много времени, чтобы боль и гнев улеглись и я смог спокойно воспринимать тот факт, что мой брат – преступник против человечества. Сейчас я готов встретиться с ним лицом к лицу и вернуть свою дочь. А вам стоит вернуть беглянку, ибо она ваш тайный козырь не только против лонгхорнов.

- Да мы больше никого не боимся, – раздался грубый голос из толпы. – Лонгхорны наша единственная заноза в заднице.

- Это не так, – спокойно парировал скорхей. – Беглецы с Луны вскоре потревожат ваш покой, но не переживайте. Я помогу вам отличить того, кому можно доверять, от тех, кому нельзя.

- Что еще за беглецы с Луны? – спросил Эдван после некоторой паузы, смотря как скорхей медленно жует салат.

У скорхея были очень добрые, но грубые черты лица. В некотором роде он напоминал скифов да сколотов, предков Эдвана. Но светло-карие глаза портили всю картину причастности Уве к нордам. Хотя несомненно в крови у него бродили отголоски ариев.

- Покамест не стоит беспокоится. Но стоит выставить некоторых охотников у подножия горы Солон, они именно оттуда придут.

- Что им надо? – поинтересовалась Лея.

- То, что им всем беглецам. Покоя. Убежища. Думаю, что стоит их принять, пользу могут принести. Но некоторых придется отсеивать. Надо подумать как.

- Просто, – согласился Эдван. – На это у нас есть бой на коротких мечах.

Дочери клана было многое позволено, однако и задания у нее тоже были. Как и обязанности. Но то, что поразило Линду больше всего, так это то, что лонгхорны все время от кого-то прятались, хотя сами представляли немалую угрозу. И все они носили огнестрельное оружие: автоматы, пистолеты, револьверы. Как на войне. Пэй объясняла это тем, что их народ очень малочисленный, поэтому для них всегда будет опасность, что их перебьют.

- Малочисленный? – переспросила Линда.

- Всего несколько тысяч.

Важнейшие сведения для лонгхорнов, которые считали, что лонгхорнов до полутора миллионов. Эдван боялся, что численность лонгхорнов превышает их собственную. А их оказывается кот наплакал.

- Но я тебе этого не говорила, – сразу же осеклась Пэй.

Пэй была похожа на какую-то дикарку, бывших благородных кровей. Невысокая ростом, она была остра на язык и казалось, запоминала все что видела и слышала. С такой надо держать ухо востро в любой ситуации. Но между тем проявляла порой какие-то наивные и даже детские замашки, вплоть до кристальной обидчивости на ровном месте, как делают дети и подростки не достигшие возраста совершеннолетия.

Дочь клана была симпатичной. Не сказать, что красивой, но очень какой-то притягательной, мягкой, дружелюбной. Ей хотелось доверять и рассказывать, пусть даже о пустяках. Поэтому Линда решила, что будет следить за языком. Если сейчас она кое-что знает, возможно поэтому еще жива, то когда она выболтает хоть толику, нужды в ней клану лонгхорнам не будет. И тогда предводитель клана лонгхорнов может поступить не лучше, чем поступили бы ландскнехты.

Линда помнила о том, что она товар. А у товара нет прав, нет ничего, что могло бы работать на пользу. Поэтому и болтать тоже не стоит. Вообще, ей подумалось, что она могла бы претвориться, что не помнит многого из-а перенесенной психологической травмы. Это был хороший поворот, но неизвестно как он будет работать с людьми, которые могут убить ее играючи. Стоило в любом случае быть очень осторожной в словах и действиях.