Страница 4 из 30
Значительная часть интеллигенции действительно была настроена революционно, но вследствие ее крайней малочисленности активное участие ее в революционном движении того времени было малозаметным.
Если метафорически уподобить русский народ огромному, глубокому морю темных, малокультурных людей, одурманенных водкой{4}, пропитавшей не одно поколение, – морю, покрытому тонкой пленкой интеллигенции, подобно пленке сливок на снятом молоке, то есть можно сказать, что движение 1905–1906 годов коснулось лишь поверхности этого моря.
Кое-где разбудил его порыв революционного ветра; пошла мелкая рябь по нему; разорвалась и разметалась местами пленка; проглянула находившаяся под нею темная масса, но так как порыв был очень слаб, масса же тяжела и инертна, то вскоре все было подавлено и замерло. Выразилось это, как известно, баррикадами в обеих столицах, бунтами в некоторых войсковых частях, а в особенности во флоте, и аграрными беспорядками.
Принужденные отступить, революционные силы готовятся к новой борьбе. Идет интенсивная подготовка к новой революции двумя путями. Первый путь – прежний, подпольный – организуются тайные союзы, советы, комитеты и пр., причем особое внимание уделяется армии, оказавшейся в большинстве случаев в 1905–1906 годах послушным оружием в руках правительства, и в то же время подпольная литература сеет зерна социальных идей в широких массах. Второй путь – новый, открытый – с трибуны Государственной думы, с которой депутаты, по их собственному, неоднократно повторяемому выражению, «через стены аудитории вещали всей России».
В то время как подпольная пропаганда направляла свои усилия на армию и флот, открытая пропаганда Таврического дворца[4] воспитывала народные массы, неустанно подрывая авторитет правительства, серьезно уже поколебленный волнениями 1905–1906 годов. Необходим был могучий талант Столыпина{5}, чтобы богатырскими усилиями поддерживать колеблемое со всех сторон здание и подводить под него новый фундамент, постепенно меняя форму правления{6}.
Девизом этого одного из величайших, по моему мнению, государственных людей было «на легком тормозе вперед». И действительно, будь он жив, быть может, Россия представила бы счастливое исключение в истории культуры народов и перешла бы к новой форме правления без тех ужасных потрясений, которые являются неизбежными спутниками всех революций, возникающих снизу.
Но Столыпина не стало{7}. Преемники его, не столь дальновидные и талантливые, не в состоянии были противостоять реакции правительственных сфер и некоторых слоев общества, наступившей после 1905–1906 годов, и тем способствовали усилению народного неудовольствия, рас ширению в народных массах оппозиции, а главным образом, твердой организации нелегальных подпольных сообществ, выковываемой молотом правительственного гнета.
От свобод, возвещенных манифестом 17 октября 1905 го да, не осталось почти ничего{8}. Из Государственной думы всячески старались сделать чисто совещательный орган. Это окончательно заставило всех извериться в искренности правительства и сильно уронило престиж монарха; царское слово утратило свое значение незыблемости; ко всему этому присоединился целый ряд эпизодов из интимной жизни высших сановников государства, жизни двора и, наконец, интимной жизни самого монарха, эпизодов, сильно преувеличиваемых и даже искажаемых агентами революции{9}.
Но это, конечно, все лишь поводы к возникновению пожара, а не причины его. Не будь этих эпизодов и лиц, в них фигурировавших, явились бы такими же статистами другие лица и в других эпизодах, но революция все равно была неизбежна, и коль скоро она не производилась постепенно сверху, как предполагал Столыпин, она неминуемо должна была вырваться наружу разом снизу, как оно и случилось на деле, когда напряжение революционных сил превысило правительственный гнет.
Великая война ускорила развязку. Захватив глубоко жизнь всего народа, она запустила свои щупальца до самого дна темного моря народных масс, спавших в пьяном тумане. Целой армии самых испытанных агитаторов в течение целого ряда лет не удалось бы сделать того, что сделала война в течение нескольких месяцев.
Взбудоражив обыденную жизнь, она заставила всех проснуться, оглядеться по сторонам, сознательно отнестись к окружающей обстановке и заметить все недочеты и пробелы современного строя. Миллионы людей были вырваны из узких рамок прозябания в сутолоке местных интересов и брошены в ряды армии. Здесь общение их с новыми лицами, не говоря уже об агентах революции, конечно, не дремавших и воспользовавшихся благоприятной обстановкой, открыло этому темному люду, стекшемуся из разных медвежьих углов необъятной нашей родины, широкие горизонты, которые раньше ему и не грезились.
Мечта хороша тем, что она не имеет предела. Какая же это мечта, если ее ограничивать прозаическими рамками обыденной жизни. Увлекает именно широкий размах мечты, когда всякие желания, как бы они не были утопичны, мысленно представляются вполне осуществимыми. Тот земной рай, который рисовали перед слушателями агитаторы революции, представлял собой резкий контраст с суровыми невзгодами военного положения страны. Горячие головы с нетерпением протягивали руки к столь близкому счастью, и недовольство существующим порядком нарастало и ширилось среди народных масс.
Не буду останавливаться на непосредственных причинах революционного взрыва в последних числах февраля 1917 года, это вышло бы далеко за рамки настоящего очерка.
Постоянная смена лиц на высших государственных постах, выбор на них таких личностей, что заставляло пожимать плечами в недоумении самых благонамеренных и преданных верноподданных, ускоряли конец монархии.
С августа 1916 года, после назначения Штюрмера{10} премьер-министром[5], для всех стало ясно, что монархия катится по наклонной плоскости{11}.
Сигнал к возмущению был подан народными представителями – Государственной думой, авторитет которой за время борьбы с непопулярным правительством сильно вырос в глазах населения.
Борьба из стен парламента была перенесена на улицу. К участию в ней, кроме избранников народа, были привлечены и массы. От слов перешли к делу.
Мое мнение, что без почина Государственной думы переворот в то время навряд ли совершился бы. Конечно, рано ли, поздно ли, это должно было бы совершиться, но не так сравнительно скоро; расстройство внутренней жизни далеко не достигало еще тех размеров, которые полагают предел человеческому долготерпению. Большевистский режим доказал, что можно терпеть несравненно тягчайшие лишения, чем те, которые казались невыносимыми при царском режиме. Совершившийся переворот снял правительственный гнет одновременно со всех политических партий, и тут они оказались в совершенно различных положениях в смысле условий дальнейшей их деятельности.
В то время как все легальные партии, не исключая даже оппозиции в виде кадет (Партии народной свободы){12}, частью пользовавшиеся покровительством правительства, частью им терпимые, были совершенно неорганизованы, так как они, не подвергаясь никакому преследованию, и не нуждались в какой-либо организации для самообороны; нелегальные же партии социалистов-революционеров и социал-демократов{13}, закаленные в долголетней борьбе с правительством, обладающие мощной организацией, раскинувшейся сетью по всей России, спаянные железной партийной дисциплиной, явились во всеоружии и развернулись, как пружины, долго сдерживаемые тисками правительственной власти.
4
Автор, как и многие другие представители «образованного общества», находился в плену многочисленных мифов, созданных в том числе и силами упоминаемой им интеллигенции. К таким относится и миф о «беспробудном пьянстве» русского народа. На самом деле, как говорит статистика (см.: Мендельсон А. Л. Учебник трезвости. СПб., 1913), потребление водки в России на душу населения с 1863 г. к 1910 г. снизилось с 1,23 ведра до 0,51, а если определять потребление в чистом спирте, то с 6,05 л до 2,76 л. С началом Первой мировой войны с 19 июля 1914 г. торговля алкогольными изделиями была вообще прекращена в соответствии с заранее обусловленной нормой. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), за 2010 г. потребление алкоголя в России составляет 15,1 л этанола на душу населения.
4
В Таврическом дворце в Санкт-Петербурге с 1906 г. размещалась Государственная дума.
5
Столыпин Петр Аркадьевич (02.04.1862–05.09.1911), с 1906 г. гофмейстер и с 1908 г. статс-секретарь. С 26 апреля 1906 г. министр внутренних дел, одновременно с 8 июля 1906 г. председатель Совета министров и с 1 января 1907 г. член Государственного совета.
6
В данном случае Минут, скорее всего, имеет в виду аграрную реформу Столыпина, хотя реформы включали также и реорганизацию избирательной системы, серьезные изменения во внутреннем управлении империей, развитие переселенческой политики и освоение новых земель и т. д. Долгосрочной целью проводимой Столыпиным аграрной реформы стала ликвидация общины как основного коллективного собственника сельскохозяйственных земель и принятие целого комплекса мер (передача надельных земель в личную собственность крестьянам, кредитование, скупка помещичьих земель и их перепродажа крестьянам на льготных условиях, ликвидация чересполосицы и т. д.) для формирования широкого и массового слоя зажиточных крестьян – собственников земли, которые должны были составить основу для будущего развития страны.
7
П. А. Столыпин был смертельно ранен 1 сентября 1911 г. в Киевском городском театре на спектакле «Сказка о царе Салтане» террористом Д. Г. Богровым. 5 сентября председатель Совета министров умер от полученных ранений.
8
Высочайший Манифест об усовершенствовании государственного порядка, обнародованный 17 октября 1905 г., даровал «населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». Распространяемые с думской трибуны заявления о том, что все эти свободы перестали соблюдаться не более чем политическая пропаганда и голословные утверждения. Нарушения и ограничения, естественно, были, тем более в условиях ведения империей внешней войны, когда подобные меры применялись правительствами практически всех стран – участниц мировой войны.
9
В данном случае Минут, вероятно, имеет в виду развернутую уже во время войны «общественными кругами» крайне агрессивную пропагандистскую кампанию против высших сановников империи и лично императора и императрицы. Наиболее широко муссировались не имевшие под собой ни малейших оснований заявления о том, что императрица и ряд сановников являются немецкими шпионами или работают на Германию, а также все, что было связано с Г. Е. Распутиным. Секретарь Распутина А. Симанович в своих воспоминаниях пишет: «В Петербурге усиленно распространялись слухи, что Распутин находится в интимной связи с царицей и ведет себя так же неблагопристойно по отношению к царским дочерям. Эти слухи не имели ни малейшего основания» (Симанович А. С. Распутин и евреи: Воспоминания личного секретаря Григория Распутина. М., 1991).
10
Штюрмер Борис Владимирович (15.06.1848–20.08.1917) 20 января 1916 г. был назначен председателем Совета министров, одновременно с 3 марта по 7 июля 1916 г. также являлся министром внутренних дел, с 28 июня 1916 г. – председателем Особого совещания министров для обеспечения всех мероприятий по снабжению армии и флота и организации тыла, а с 7 июля – министром иностранных дел. 1 ноября 1916 г. на заседании Государственной думы депутаты выступили с резкой критикой правительства и Двора, а уже 10 ноября Штюрмер был снят со всех постов и вернулся в Государственный совет с одновременным пожалованием ему придворного звания обер-камергера.
5
В Российской империи не существовало поста премьер-министра (1-го министра), глава правительства именовался председателем Совета министров.
11
Практически сразу же Штюрмер стал объектом травли со стороны думских «общественных кругов», которые возмутились его попытками в условиях войны начать борьбу против революционного движения, а также думской оппозиции. Его голословно обвиняли (при поддержке послов союзников Д. Бьюкенена и М. Палеолога) в том, что он является сторонником сепаратного мира с Германией. Сам Штюрмер старался установить контакты с думской оппозицией, выражал готовность идти на уступки для предотвращения внутриполитической борьбы, однако Государственная дума на сближение с правительством не пошла.
12
Имеется в виду Конституционно-демократическая партия (в просторечии – кадеты), созданная на учредительном съезде 12–18 октября 1905 г. На II съезде (5–11 января 1906 г.) к названию партии было решено прибавить в виде подзаголовка слова «Партия народной свободы». В 1-й Государственной думе кадеты получили 179 мандатов, во 2-й – 98, в 3-й – 54, в 4-й – 59. 28 ноября (12 декабря) 1917 г. декретом Совета народных комиссаров РСФСР объявлена «партией врагов народа».
13
Имеются в виду Партия социалистов-революционеров и Российская социал-демократическая рабочая партия.