В видении Бога

Рамдас, как всегда полный энергии и бодрости, взял лоту из тыквы и на цыпочках медленно прокрался по двору к воротам, не замеченный санньясинами. Оказавшись на дороге, он припустил рысью, скоро перешедшей в настоящий галоп! Он пробежал с милю и пошел дальше быстрым шагом.

Глава 11. Дорога в Банду – Банда

Вода – нектар чистой любви

Рамдас понятия не имел о дальнейшей цели и шел куда глаза глядят. К вечеру ноги привели его в Карви. На рассвете он уже шагал вдоль рельсов железной дороги, прямо по насыпи из острого гранитного щебня. Одолев с милю, он подошел к переезду со шлагбаумом, где стояла будка дорожного смотрителя. Его резкий оклик остановил Рамдаса.

– Эй, что ты делаешь? Ты в своем уме? Или ты не чувствуешь, что идешь по острым камням? Дорога на Банду в двух шагах. – Он махнул рукой на проселок чуть ниже насыпи. – Спускайся туда.

Рамдас внял совету смотрителя, спустился на дорогу и пошел дальше. К полудню он достиг маленькой придорожной деревни с несколькими закусочными, стоящими на обочине. Продавец одной из них пригласил его внутрь. Рамдас вошел и сел на циновку. Первое, что ему бросилось в глаза, – изображение Кали в рамке, висящее на стене и украшенное гирляндой. В закусочной сидели несколько посетителей, потягивая из маленьких оловянных стаканчиков прозрачную светлую жидкость. Исходящий от нее сильный дух не оставлял сомнений в том, что это спиртное. Рамдас угодил в рюмочную! Здесь явно торговали и ганджей, так как один из клиентов, купив порцию зелья, набивал свою трубку.

Владелец заведения тоже приготовил чилам с ганджей и предложил зажженную трубку Рамдасу. Считается само собой разумеющимся, что все садху курят марихуану! Но Рамдас не знал, как обращаться с чиламом, и, доведя это до сведения хозяина, попросил извинения.

– Пустяки, я научу тебя, как курить трубку, – обнадежил его сердобольный хозяин. В два счета Рамдас усвоил урок и сделал несколько затяжек.

Через час добрый лавочник принес ему тарелку с едой. Около трех часов Рамдас покинул деревню и двинулся дальше. Когда начало смеркаться, он наткнулся на некое подобие убежища. На обочине под деревьями стояли полукругом высокие каменные скамьи. Он вскарабкался на одну из них.

Как правило, ему хватало одной трапезы в день. Вечером ему не хотелось есть. Но сейчас голод настойчиво заявлял о себе. Все дело было в гандже – Рамдас ровно ничего не почувствовал, и действие выкуренной трубки сказалось только на его аппетите. Рамдас объявил о проблеме вслух. С кем еще мог он поделиться, как не с Рамом?

Пяти минут не прошло, и Рамдас увидел, что к нему бежит подросток лет четырнадцати. Он запрыгнул на постамент Рамдаса и притиснулся к нему.

– Я хочу принести вам еду. Что вы хотите? – спросил он.

– Рис и молоко, – ответил Рамдас.

Рамдаса не удивило это предложение. Его жизнь изобиловала подобными сюрпризами. Он привык, что Рам отовсюду протягивает ему заботливую руку. Паренек убежал и появился через два часа. Он отвел Рамдаса в свой дом, и его добрая мать накормила его молоком и рисом. После еды он вернулся на свой каменный насест.

Прошла ночь, и утром он снова отправился в дорогу. К полудню неподвижный воздух пылал зноем. Рамдас шел босиком и с непокрытой головой. Страдания для него были в радость. Его полное безразличие к телесному благополучию превращало каждую эмоцию в экстаз. Так он шагал, купаясь в обжигающих солнечных лучах, пока его не нагнала деревенская подвода.

– Махарадж, сейчас самая жара, – окликнул его крестьянин, погонявший буйвола. – Слева в полях, в фарлонге от дороги – маленький ашрам садху Рамдасджи. Ступайте туда.

Свернув с дороги в указанном направлении, Рамдас шустро засеменил к ашраму. Садху оказался глубоким стариком, добрым и приветливым. Рамдас помылся у колодца, отведал нехитрой еды и прилег на часок на шаткую скамейку. Потом он отправился дальше. Закат застал его в дремучем лесу. Он всегда ощущал неизъяснимый восторг, когда оказывался ночью в джунглях один. Под первым же большим деревом он решил устроить ночлег и улегся на голую землю. Тут же на него посыпался град птичьего помета. Он выбрался на полянку и растянулся на мягкой траве.

Взошла луна, и лес озарился ее холодным светом. Пробиваясь сквозь листья и ветви, отблески лучей рисовали на земле волшебные затейливые узоры, и казалось, что лес застелен искусно вышитым узорчатым ковром. Под кронами царила прохлада, ласковый ветер овевал лицо. Ночную тишину нарушали время от времени хлопанье крыльев больших летучих мышей, снимавшихся с дерева, или далекое уханье сов, ведущих свои ночные пересуды. Пребывая в блаженстве, он бодрствовал всю ночь.

На следующий день сценарий повторился: его снова остановил на дороге возница подводы и указал дорогу в близлежащий храм. Он наставительно добавил, что Рамдасу не помешает даршан садху Камтанатха, обитающего в храме. Время было около часу пополудни. Храм находился ярдах в пятидесяти от дороги. Рамдас вошел в храм. Внутри стояла тишина, и только садху похрапывал на кровати. Рамдас, стараясь не шуметь, присел в некотором отдалении. Но садху мгновенно проснулся, и его взгляд упал на Рамдаса. Он поманил Рамдаса к себе и краем одежды вытер пот, заливавший лицо и грудь Рамдаса.

– Мне нечем тебя накормить, – улыбнулся он, – придется тебе довольствоваться одной водой. Но вечером ты получишь хорошую еду.

– Мне хватит и воды, махарадж, – рассмеялся Рамдас.

– Пойди умойся, – велел садху.

Рамдас облился колодезной водой и вернулся в храм. Садху взял его за руку и привел в алтарную комнату, уставленную пышно украшенными образами божеств, после чего усадил в узкой длинной нише. Скрывшись в глубине храма, он вернулся с плошкой дала и толстой роти. Сев рядом с Рамдасом, он раскрошил роти, смешал с гороховым карри, сделал катышек и внезапно бросил его прямо в рот Рамдасу. У Рама, поистине, свои, потрясающие способы кормления Рамдаса! Он проглотил еду, и садху стал запихивать ему в рот катышки пищи один за другим, пока он не наелся до отвала. Они вышли в переднюю комнату и сели на кровать. Садху обнял Рамдаса за шею. Он так и лучился любовью.

– Ты ведь побудешь здесь несколько дней, да? – спросил он.

– Нет, махарадж, Рамдасу нужно скоро идти, – умоляющим голосом ответил Рамдас.

– Я не разрешаю тебе уходить. Я хочу, чтобы ты остался хотя бы на четыре или пять дней. – Садху поджал губы.

Спорить с ним было явно бесполезно, и Рамдас промолчал.

– Видишь, жара еще не спала, приляг вздремнуть. – Подавая пример, садху растянулся на кровати, и его тут же сморил сон.

Рамдас подождал несколько минут и, убедившись, что садху крепко спит, осторожно поднялся и вышел из храма на цыпочках – совсем как в ашраме Пиликоти. Выйдя на проселок, он припустил что есть мочи, пока не очутился на главной дороге. Пройдя несколько миль, он повстречал повозку, запряженную буйволами. При виде Рамдаса погонщик спрыгнул и пошел к нему навстречу.

– Махарадж, залезайте в мою повозку. Больно смотреть, как вы идете в эту жару по раскаленной земле, – сжалился он над Рамдасом.

Рамдас сказал, что идет в противоположном направлении, в сторону Банды.

– Тогда возьмите, пожалуйста, эти деньги. – Он протянул ему полторы анны. – Это как раз на билет до Банды, станция в двух шагах отсюда, и поезд должен прибыть через несколько минут. Берите, берите, – всучил он монеты Рамдасу.

Рамдас пришел на маленький полустанок. Как выяснилось, билет стоил две анны, и он покинул здание вокзала и отправился в Банду пешком. Незадолго до заката впереди замаячили окраины предместья. Здесь на обочине дороги жила матушка, снабжавшая измученных жаждой путников питьевой водой. Кувшины с водой она хранила в своей тростниковой хижине. За эту услугу она не брала никакого вознаграждения.