Страница 9 из 11
14. Разбойник Кудеяр
Широка, многоводна, красавица Десна-река. Протекала она лесами дремучими, протекала она прямехонька, а теперь крюком изогнулась. И зовут этот крюк – Кудеяров стан, потому что жил в старопрежние годы на этом месте лютый разбойник Кудеяр, что ни конному, ни пешему проходу не давал, что по Десне-реке проезжие баржи да бусы-корабли выслеживал, народ побивал, либо дань с него брал непомерную.
Был у Кудеяра-разбойника притон на берегу Десны-реки, в лесной чаще, а по другую сторону стоял небольшой поселок, дворов пять, не больше.
Жил да был здесь мужик степенный, богобоязненный, а у него была единственная дочь, да такая красавица, что ни в сказках рассказать, ни в книжках описать невозможно. И вышла девушка вся в отца – тихая такая, добрая, молельщица первая.
Вот и приглянулась она разбойнику Кудеяру. Забрел он к ним мимоходом как-то, заприметил девушку, и запала ему мысль взять её замуж за себя.
Сталь разбойник наведываться в посёлок все чаще да чаще, стал девушке сказывать про удаль свою, молодечество да про жизнь свою беспечальную.
– Выходи за меня, красная девица, – говорит, – обряжу я тебя в золото, в парчу, в шелки персидские; я увешу тебя самоцветами, зерном бурмицким[4]; еще выведу тебе я терем с маковками златоверхими. И ты будешь жить со мной – не князьям, боярам чета, самому царю белому в диковинку!..
Уговаривает разбойник девушку всячески, да и слушать не хочет красавица его речи лукавые…
– Сгинь, пропади, – говорит. – У тебя руки-то по локоть в крови; у тебя терема на праведных костях; твои яствушки сахарныя слезами приправлены.
Помрачнел Кудеяр, затучился; его сердце лютое неотходчиво, его злоба неуёмчива. Опустил он буйну голову пониже плеч… Говорит он девушке в ответ:
– Добро, красная девица… Добром не шла, силой я тебя возьму. Не бывало того, чтобы Кудеяр назад отступал… И о ту пору ты всплачешься, вспокаешься, что добром за меня не шла…
Выждал Кудеяр пору-времечко, как ушли отец с матерью девушки на работу дальнюю, – и пошёл на выселки.
«Будь, что будет, думает, – а своего добьюсь. Лучше убью её, а из своих рук не выпущу!..
А та ночь была непогожая, воробьиная. Подошел Кудеяр к дворнику худому, – стук-бряк в кольцо.
– Отопри, красная девица, – студено на дворе; непогода стоит. Отопри добром; это я, Кудеяр, пришел.
Задрожала всем телом несчастная; припёрла дверь поплотней, крепко-накрепко засов задвинула.
– Что тебе, государь, надобно? – спрашивает. – Ты зачем не в пору сюда пришел?..
– Впусти меня, – говорит Кудеяр, – значит, надо так!..
– Не пущу тебя. Говори, что надо?..
– А тебя мне надо, девушка! Я тебя с собой взять хочу! – загремел Кудеяр во весь голос, а сам ногой о дверь стучит, инда ободверины трещат.
Замерла на месте девушка красавица, чуя беду неминучую.
– Уходи, – говорит, – всё одно не отворю я тебе, разбойная душа… Ступай, отколе пришел, добром.
– А не хочешь волей отворить, так пеняй на себя ужо, душа девица!..
Поналёг разбойник плечом на дверь, – с ободвериной ее вон высадил, – только смотрит, в избе никого, и окно выломано. Глянул в окно, – а девушка-красавица бежать от избы к Десне-реке; волосы её разметались, одежда истрепана, она руки-то вверх подняла, с иконой, и бежит, и горько-горько плачется, к Самому Господу взывает!..
Выбегал Кудеяр на широкий двор, ударился за ней следом… Бежит, сам от злобы дух перевести не может… Уж совсем настигать девушку бессчастную разбойник стал, да она уж к самому берегу Десны-реки подбежала; а Десна река от непогоды вздулась, вспучилась и волнами переливчатыми перекатывается, на берега их выхлёстывает. Подбежала девушка к ней:
– Ой, заступница Пречистая Богородица!.. Матушка Десна-река!.. Не сама я виною тому, что руки на себя наложу, – погибаю я от зла-лиха человека!..
И бросилась она с берега в Десну реку…
Обомлел Кудеяр, замер на месте. А Десна-река, как девушку-красавицу приняла, перекинулась через нее, – ей свое русло отдала, а сама легла потоком бурным между ней и разбойником; да взметнувшись, охватила его переливчатой волной, закружила, завертела и понесла с собой, и опомниться ему не дала, – только люди разбойные атамана своего и видели; только мать о нем и горевала…
15. Откуда пчелы пошли
Была у Дедушки Водяного лошадь; любил он на ней кататься, да только ездил-то на ней, неумеючи, ну, и загнал ее до смерти Дедушка Водяной и бросил её в болото.
От этой лошади отроились пчелы; а Водяной Дедушка посадил их в улей-колоду и оставил у себя в болоте.
О ту пору выехали рыбаки на болото, закинули невод и вытащили вместо рыбы улей с пчелами. От того улья и по всему свету пошли пчелы. Пчелиную матку выкупил некий злой чародей и дал он за матку пчелиную выкупа тридцать голов знахарей.
Только сам чародей не посмел держать у себя пчелиную матку, а передал её по указу нечистой силы другому колдуну, а тот посадил её в свой улей. Колдун-то этот был самый злющий и против людей зло на сердце держал. Вот и научил он пчелиную матку людей жалить, а та обучила этому и других пчел.
Вот как-то один рыболов из тех, что неводом улей из болота вытащили, задумал украсть матку пчелиную. Та его и ужалила. Разболелся рыболов, опух весь, и пришлось бы ему пропадать. Да знахари – народ хитрый; посоветовали они рыболову матку-то проглотить. Он проглотил, и ничего, оправился.
Проведал Водяной Дедушка, что знахари вызнали, как от жаления пчёл народ лечить, и сказал:
– Ну ладно, коли вы это дело знаете, так пускай уж пчёлы в вашей власти и будут!..
С той поры знахари пчелиным делом и занимаются. И ежели какой знахарь пасекой обзаводится, так уж он непременно, ради благоденствия и обилия мёду Водяному Дедушке лучший улей обрекает, либо оставляет его на пасеке, либо в болоте топит…
16. Месяц и чёрт
Известно, чёрт хитёр на всякую штуку, – с толку сбить доброго человека, обморочить его, глаза ему отвести; ну, а если всё дело разобрать, то выходит, что чёрт и вовсе глуп. Всю-то жизнь он разными тёмными делами занимается, а для тёмных дел тьма несосветимая нужнее всего, – ночью нечистой силе – одна благодать.
Только когда на небе ни туч, ни облаков не бывало, нечистой силе несподручно было своими тёмными делишками заниматься. Звезды светят ярко, месяц от зари до зари так и сверкает, так и блестит, – всё на земле, как на ладони, видно!..
Вот и стал чёрт по поднебесью бегать, звезды с места срывать. Только хвать рукой, – а звезда из-под самых рук и вывернется. Разве что иная, грехом, зазывается, – ну, он ее и пихнёт прочь, а она и покатится по небу чертой огненной… Выйдет месяц ясный, круглый такой, чёрт на него шапку накинет, – вот он и скроется…
Само собой, чёрту месяц в шапке долго не удержать, – он у него из шапки нет-нет да и выскользнет… Осердится чёрт и начнет месяц на куски крошить; весь искромсает, и нет месяца. Вот тогда нечистая сила и начинает злодействовать. Да месяц-то немного погодя опять из кусочков срастётся и опять на небе воссияет, и снова начинают темные силы с ним воевать. Да так круглый-то год чёрт и мается с ним, на кусочки крошит. И бывает так оттого, что то месяц – круглый на небе, то в половину кажется, то краешком одним светится, а то и вовсе его, как и не бывало.
4
Бурмитское зерно – устар. крупная, окатистая жемчужина.