Страница 2 из 21
Площадь, где обычно рядами стояли рейсовые автобусы с плоскими, накрытыми кожей радиаторными лицами, была пуста. Все, кто покинул вагоны прибывшего поезда, мужественно, но как-то безнадёжно, двинулись в сторону города – брели через площадь, проваливаясь в пуховые заносы, прираставшие прямо на глазах. Чемоданы и сумки двигались вслед за людьми и оставляли в снегу неровные колеи. А снегопад тут же заваливал, заравнивал эти невольные «лыжни». Оставались видимыми на какое-то время лишь глубокие отпечатки провалившихся ног. Эти призрачные траектории чем-то напоминали журавлиный клин, затерявшийся в мутном небе.
– Граждане пассажиры! – придушенным сопрано воззвал оживший громкоговоритель. – Объявленное на трое суток штормовое предупреждение продлено ещё на двадцать четыре часа. Все междугородние и пригородные рейсы с автовокзала отменены.
В воздухе ещё с минуту висел воющий гул невидимого эфира, а потом раздался странный «хрюк», и радиоточка замолкла с металлической уверенностью в окончательном исполнении долга. Но в тесноте и полном безлюдье захваченной в снежный плен привокзальной площади даже и это короткое объявление казалось фантастикой, информационным прорывом через глухой фронт равнодушной непогоды.
Я стояла на станционном крыльце под деревянным козырьком и безнадёжно смотрела на непроглядный вертикальный поток снегов. Такого снегопада не видела ещё никогда. Казалось, небо обрушилось на Землю. В такие минуты особенно чувствовалось царское, какое-то хищное, львиное, превосходство природы над маленьким человеком, который старается её покорить. Но вот всего лишь несколько дней снегопада, и цивилизация замерла. Тяжёлые снежины завихривало под козырёк, так что крыльцо было уже залеплено мокрой белой шубой справа и слева. Только ступени, затоптанные пассажирами, ещё указывали место входа в вокзал. Но было ясно – пройдёт час, и крыльцо уже не спасётся от вьюжных заносов.
– Почему стоим?
Я оглянулась. Рядом оказалась девушка лет двадцати. Юное весёлое лицо, сияние синих глаз и улыбка. Дорожная сумка в её руке говорила о том, что она – припозднившаяся пассажирка того же поезда.
– Мой дом далеко. Вот должна была уехать автобусом, но… сами видите…
– Ну, тогда пошли со мной.
– Куда? – удивилась я.
– Приглашаю на ночлег, а точнее, в гости ко мне. Меня зовут Кася.
– Кася, это что?
– Кассандра. Вот так подшутили надо мной родители.
– Да, имя говорящее. А я вас не стесню, не помешаю?
– Давай, на «ты».
– Хорошо.
– Ничуть не помешаешь. Я живу в общежитии в Городке Учёных. Слышала о таком?
– Нет. Я плохо знаю город.
– Городок построен несколько лет назад в районе нового научного центра. Это почти такой же Академгородок, как и в Новосибирске. Все, кто там живут, работают в НИИ.
– И ты тоже?
– Я молодой специалист. Приехала из Ленинграда. Физхимия – моя специальность.
– Получается, мы с тобой – коллеги. Я учусь на третьем курсе ТГУ, тоже химик, но органик.
– Ну, вот – я же сразу поняла, что ты родственная душа, – улыбнулась Кася. – Вперёд! Нас ждут великие дела!
Утопая в метельном мареве, пробиваясь через пуховый плен, мы уже приближались к автобусной остановке. Там толпились некоторые пассажиры поезда. Остальные, видимо, больше надеясь на трамвай, ушли вглубь квартала – к рельсовому пути. На проезжей части только что пропыхтевшим грейдером была проделана широкая колея, а вокруг вздымались трёхдневные снежные завалы, круто вознося к небу утрамбованные техникой склоны. Улица в объятьях этих голубоватых гор была похожа на замёрзшую реку в жерле дикого каменного каньона.
Город, занесённый безбрежными снегами, был поражён какой-то глухой марсианской тишиной. Казалось, всё вымерло. А люди, толпившиеся тесной кучкой возле указателя остановки, выглядели затерянными во льдах первопроходцами. Обнадёживал лишь кое-где мерцавший в придорожных фонарях свет. Не верилось, что может появиться хоть что-то, похожее на транспорт. Но автобус всё – таки пришёл, на удивление битком набитый пассажирами. Остановился, и стало видно, что крыша его и окна сверху залеплены мокрым снегом. Несмотря на природный катаклизм, жизнь брала своё. Все ожидающие плотно утрамбовались внутрь, и даже багаж вошёл, угнездившись на капоте и под сиденьями.
Ехали стоя, лицом друг к другу, почти вися на поручнях. Не замечая неудобств, Кася с горящими глазами рассказывала о своей работе. О том, что все корпуса НИИ выстроены в лесу, где живут настоящие белки. Они так привыкли к разумному общению, что позволяют людям кормить себя с руки. На соснах повсюду развешаны деревянные домики для этих красавиц. Сосновые аллеи, цветочные клумбы, белая сирень, липа, яблони разных сортов, ирга, виноградные плантации – всё это выращивают на территории сотрудники – энтузиасты.
– Белки, представляешь, осенью, когда линяют, почти теряют свой роскошный хвост. Тогда они похожи на симпатичных больших добрых мышек.
Рассказывала Кася и о том, что все сотрудники живут дружно, потому что делают одно большое дело – очень нужное не только нашей стране, но и другим государствам, друзьям СССР. Говорила о научных связях с Москвой и многими городами.
– Если приедешь к нам работать, поймёшь, что здесь трудится вся страна.
Кася рассказывала с гордостью, что исследования программируются на ВЦ. Она сыпала незнакомыми терминами. Говорила о курсах по информатике, куда ходит уже полгода. О том, что ей очень помогает знакомый программист.
– Без Вычислительного Центра мы – как без рук. Наверное, ещё несколько лет назад, всё это казалось фантастикой. А теперь – вот оно, рядом! И мне очень повезло, что я работаю здесь, в Сибири! Тут – передовой фронт науки!
Я слушала и удивлялась. Даже и подумать не могла, что такой сказочный научный городок появится в недрах ничем особым не отмеченного сибирского поселения. Мои знания о Бийске были невелики – бывшая Петровская крепость, казачья слобода, оберегающая когда-то границы Российской империи от набегов диких кочевых племён. Люди тут веками жили, не меняя патриархального уклада. Вот и всё, что знала о городе из учебников по истории. И вот – чудо! Крепость вдруг превратилась в научный центр. И уже прошло несколько лет, уже целый НИИ работает, а я, бывая здесь только проездом, ничего не знала об этом.
– Как могло такое произойти – почему именно здесь возник этот Городок?
– А вот это, извини, я не могу тебе объяснить. Но, поверь, всё это очень и очень важно для страны, – улыбнулась Кася.
Автобус тем временем прибыл на конечную остановку. Мы с Касей оказались на круглой маленькой площади, со всех сторон прихваченной сосновым бором. Только павильон остановки и стеклянный кубик кафе указывали на то, что это не поляна в лесу, а вполне цивилизованное место.
Тишина, снегопад, сугробы, цветные пятиэтажные дома хороводом среди леса… И в этой тишине – громкий стрекот сороки, словно в настоящем лесу. Думала ли я ещё час назад, что окажусь в таёжном сказочном городке, в Бийске, который, получается, и не знала раньше. Вокзал, несколько узких улочек и мост через реку – вот всё, что доводилось увидеть из окна рейсового автобуса. Я всегда торопилась домой – к родителям, сильно скучала по ним, по моим братьям и родному селу. Город мелькал за окном и оставался белым пятном – «Терра Инкогнито».
Кася двинулась вглубь квартала. Я шествовала рядом, оглядывая на ходу открывавшиеся направо и налево улицы с маленькими голубыми маньчжурскими елями. Их густые ёжистые ветви торчали там и сям из-под сугробов. Все улицы заканчивались, упираясь в снежные ряды высоких сосен – их розовые стволы стояли вдали сплошной стеной. Сосновый бор живым крепостным валом окружал городок со всех сторон.
Комната, где жила Кася, была похожа на уютную библиотечку. Две стены с полками слева и справа – полностью забиты книгами, если не считать места, занятого диваном. Прямо по курсу – большое окно, в которое заглядывали всё те же сосны, почти прислоняясь игольчатыми ветками к стёклам. Возле окна – стол и два кресла. Вот всё, что обитало в этой крошечной светлице на втором этаже. Пока я раздевалась, несколько человек заглянули в дверь, радостно поздоровались с Касей, как с родным человеком. Кася убежала на кухню – куда-то в середину общего коридора, и вскоре вернулась с кофейником и сковородкой жареной картошки.