Полковник Сун

Бонд допил виски, казалось, он погрузился в размышления.

- Нет, вопросов нет, - проговорил он, как бы подбирая слова. - Все кажется предельно ясным.

- Превосходно. Тогда идемте. Я провожу вас. Когда Бонд встал, у него мелькнула отчаянная мысль броситься в яростную схватку; конечно, он ничего не достигнет, покажет лишь решимость сражаться до конца, но все же на несколько секунд инициатива перешла бы к нему. Едва он успел прикинуть расстояние до этой желтой глотки, стоявший за спиной де- Грааф схватил его правую руку и подтянул ее к лопатке в губительном заломе. На миг Бонд обессилил от боли, и в этот момент Евгений ухватил его левую руку.

- Потише, Бонд, - деловым тоном посоветовал де- Грааф. - Одно движение - и твоя рука будет сломана. Тогда на вилле твоего босса нам было запрещено использовать болевые приемы. Сейчас другое дело. Все равно через пару часов эта рука будет сломана. Ну! - Давление немного ослабло. - Иди. Как я сказал, потише.

Они вышли из комнаты и пересекли низкий холл, увитый гирляндами вьющихся растений. Когда они поднимались по лестнице, мозг Бонда был словно заморожен, полностью растворен в механике движений. Наверху они повернули направо в лишенный коврового покрытия коридор. На двери в конце коридора Сун снял запоры, судя по их виду, установленные недавно, и вошел в комнату. Следом за ним через порог втолкнули и Бонда.

М. стоял неподвижно, заложив руки за спину. Он был бледен и изможден, казалось, что все те четверо суток, которые он провел в руках противника, он не ел и не спал. Как и прежде, он держался прямо, при этом его глаза, налитые кровью и чуть выступавшие из орбит, никогда не были столь спокойны, как сейчас. Он слабо и сдержанно улыбнулся.

- Здравствуй, Джеймс,

- Добрый вечер, сэр, - неловко ответил Бонд. Сун расплылся в участливой улыбке.

- Вам, джентльмены, конечно же, нужно многое сказать друг другу. Было бы несправедливо смущать вас своим постоянным присутствием, посему мы удаляемся. Даю слово, что мы не станем подслушивать. И кстати, не теряйте времени зря на окно: оно закреплено надежно. Будут какие- то просьбы?

- Только одна - убирайтесь поскорее, - голос М. был хриплым.

- Разумеется, адмирал, - ответил Сун с ироническим почтением. Бонд скорее рефлекторно - лягнул каблуком де- Граафа в голень, но каблук, усиленный лишь парусиновым верхом и веревочной подошвой, не может служить оружием; единственное, чего он добился, так это того, что его заломленную руку лишь больнее потянули вверх. Бонда держали до тех пор, пока Сун не оказался у двери. В последний момент Бонд заметил, как Сун взглянул на часы и слегка нахмурился. Пусть на минуты, но расписание было уже нарушено.

Дверь захлопнулась, щелкнули запоры. Бонд повернулся к М.

- Боюсь, мне не очень- то удалось вам помочь, сэр. С видом человека, бесконечно уставшего, М. покачал головой.

- Я знаю, что никто не смог бы сделать больше, чем ты. Подробности можешь мне не рассказывать. Есть у нас шансы выбраться из этой мышеловки?

- Самые минимальные. Я насчитал здесь пятерых здоровых мужчин и одного раненого, который может стрелять. Есть ли тут еще кто- нибудь, сэр?

- Не знаю. Они все время держали меня взаперти. Кроме этого китайского лунатика я видел только слугу, который приносит пищу и водит на оправку... Как видишь, помощи от меня никакой.

Последние слова были произнесены тоном побежденного человека, чего Бонд никак не ожидал услышать из уст своего шефа, который теперь садился на неприбранную кровать. Вдруг Бонд услышал хрип.

- Они вас пытали?

- Немного, Джеймс. В основном, термически. И только по коже. Он заставил доктора сделать перевязку. Кстати, совсем забыл о нем: выходит, что я видел троих. Странно получилось с этими пытками. Сперва Сун много угрожал. Говорил, что я буду молить его о смерти и так далее. Но похоже, это были пустые слова. У меня складывается впечатление, что главная его цель - ты.

- И мне так кажется, - вяло отозвался Бонд. М. молча кивнул. Затем продолжал.

- Кстати, в чем смысл всей этой чепухи? Вряд ли они пошли бы на все это лишь для того, чтобы испробовать новые методы пыток. Тогда, может быть, их цель - выкуп? Но мне ничего не говорят.

- На той стороне холма русские проводят секретную конференцию. Наши клиенты хотят устроить на них вооруженное нападение. Когда дым рассеется, там найдут нас с вами. Мертвых, но безнадёжно скомпрометированных.

Пока М. осмысливал значение сказанного, стояла тишина.

- Мы не имеем права допускать этого, - сказал он наконец. - Послушай. Если тебе представится хотя бы малейший шанс на побег, ты обязан воспользоваться им и оставить меня здесь. Я стану тебе роковой обузой, да и в схватке от меня толку не будет. Это приказ, 007.

- Извините, сэр, - не замедлил возразить Бонд. - Но в данных обстоятельствах я вынужден ослушаться вас. Либо мы вместе уходим отсюда, либо вместе остаемся. И чтобы быть честным до конца, существует еще один человек, о котором я обязан позаботиться. Одна девушка.

М. хмуро поднял глаза.

- Я должен был об этом догадаться. Теперь мне понятно, каким образом ты угодил в эти сети. Что же, весьма галантно с твоей стороны.

- Дело обстоит не совсем так, сэр. Мы работали вместе и были захвачены почти что одновременно. Если бы вы знали все подробности, то поняли бы, какую неоценимую услугу она нам оказала. К тому же она смела и упорна и все испытания прошла рядом со мной. Она...

- Хорошо, хорошо, - пробормотал М. Внезапно его настроение изменилось, он как бы ушел в себя. Пару раз его руки нервно сцепились и расцепились. Бонд услышал, как шеф сглотнул. Затем он произнес:

- Я должен спросить тебя кое о чем, Джеймс. Этот вопрос грузом лежит у меня на сердце. Какова судьба Хаммондов, Джеймс?

- Они погибли, сэр, оба. Застрелены. К счастью, профессионалом. Миссис Хаммонд, похоже, так и не узнала, что с ней произошло.

При первых же словах Бонда, М., взмахнул рукой в странном и трогательном жесте, словно отводя удар. Затем - почти бесстрастно - он сказал:

- Еще один повод... чтобы остановить этих людей. Снова наступила тишина, но шаги, доносившиеся с лестницы, а затем из коридора, в конце которого была дверь в комнату, нарушили ее. Щелкнули запоры, и в комнату вошел Сун. Теперь он был оживлен и доверителен.