Писатель

Басов уже хотел вернуться к лифту, когда во двор вошли два молодых бритоголовых парня, одетых в черное с головы до ног. Они подошли к водителю и что-то у него спросили. Водитель поднял голову и показал на здание банка – на то самое окно, за которым стоял Басов. Он непроизвольно отшатнулся назад, хотя понимал, что со двора, где уже зажглись фонари, его, стоящего в полутемном коридоре, не видно. Один из парней придвинулся к водителю вплотную и что-то сказал ему на ухо. Водитель замотал головой. Тогда парень, кажется, совсем легонько толкнул его в бок кулаком. Водитель отскочил в сторону, а потом быстро-быстро побежал в сторону от автомобиля. Парни открыли двери машины и сели внутрь.

Все произошло меньше чем за минуту.

Басов в панике оглянулся. Он почувствовал, что задыхается. В его глазах потемнело.

Он развернулся и быстро пошел по коридору. Ткнулся в одну дверь, в другую – заперто. В третью, в четвертую. И вдруг одна из дверей подалась.

Басов вошел в кабинет и тихонько прикрыл дверь за спиной. Огляделся. Небольшой кабинет. Голубые стены. Календарь на стене. Шкаф. Два стола. На столах – пухлые, как колобки, белые с зеленым мониторы «Макинтош».

Басов прислонился к стене и медленно сполз вниз.

Здесь можно отсидеться. Он здесь заночует.

Он сейчас не был способен рассуждать рационально. Он не очень понимал, что будет делать завтра. К тому же выпитый алкоголь пробежал по его венам, капиллярным сосудам, заполняя его изнутри, замедляя все процессы в его организме. Алкоголь успокаивал, расслаблял, убаюкивал.

Все будет хорошо. Все будет в порядке.

Главное, сейчас быть как можно дальше от тех двух парней, которые сидят в его машине. Главное… Басов сам не заметил, как его голова опрокинулась назад, глаза закрылись. Сознание уплыло.

Он заснул.

Однако поспать как следует ему не удалось. Несколько минут или секунд спустя за дверью раздался какой-то звук. Басов открыл глаза и встряхнул головой. Он не сразу понял, где он находится. Он сидел на корточках спиной к двери. А из-за двери доносился шаркающий звук. И негромкий скрип.

Это была уборщица с тележкой. Она медленно шла по коридору, приближаясь к кабинету, в котором спиной к двери на корточках сидел Басов.

Он окончательно пришел в себя. Мутило, во рту был паршивый привкус, но он достаточно ясно понимал, что будет, если его здесь найдут.

Встал на одно колено, прижал ухо к двери и прислушался.

Слушал, как уборщица открывает ключом кабинет за кабинетом, входит в каждый из них, возится там несколько минут, потом выходит, запирает кабинет и идет дальше.

Так прошло около двадцати минут. А может быть, около получаса. Или даже сорок минут. Басову не пришло в голову посмотреть на часы. Он ждал того момента, когда уборщица подойдет к «его» двери, к двери кабинета, в котором он сидел, припав ухом к замочной скважине. Он оглядел кабинет. Спрятаться негде. Под столом? Уборщица обязательно будет там мыть. За занавеской? Наверняка она будет проверять, закрыто ли окно. Басов двумя руками вцепился в дверную ручку. И тут же в дверях щелкнул и повернулся ключ. Тишина.

Уборщица почувствовала, что дверь не заперта. Ключ остался в замке. Легонько-легонько дернулась дверная ручка. Басов держал ее крепко. Ручка дернулась посильнее. Басов держал. Кажется, все-таки ручка подалась в его руке на тысячную долю миллиметра. Басов понял, что живая рука уборщицы почувствовала его живую руку на дверной ручке с другой стороны двери.

Басов представил картинку – он распахивает дверь, видит уборщицу – немолодую полную тетку в синей униформе, бьет ее по лицу. Она падает на пол, ее голова разваливается на две половинки, ее серый мозг расплескивается по коридору.

Щелчок, писк. Женский голос.

– Сережа, я на четвертом этаже. Кабинет четыреста восемь. В кабинете кто-то есть. Дверь не заперта, изнутри кто-то держит ручку. Да, немедленно поднимайся.

Щелчок. Писк. Рация.

Быстрые шаги. Уборщица уходила от двери – от греха подальше. Сколько у него осталось времени до того, как сюда поднимется Сережа? Сережа этот наверняка вооружен.

Басов подбежал к окну, посмотрел вниз. Под окном – крыша соседнего здания. Сколько до нее? По прямой – метра три. Три с половиной. В школе он прыгал на четыре с половиной. Это было двадцать лет назад. Двадцать два.

Басов распахнул окно, залез на широкий подоконник и… остановился. Он стоял в окне и смотрел вниз. Четыре этажа, а внизу – асфальт. За углом, буквально в нескольких метрах – двор, где стоит его машина, в которой сидят парни в черных кожаных куртках.

Нет. Он не будет этого делать.

Басов отодвинулся от окна.

За дверью послышались голоса. Это уборщица привела охранника.

Басов прыгнул.

У него почти получилось. Он допрыгнул, смог схватиться обеими руками за крышу, но пальцы не выдержали тяжести его тела, разжались, и он рухнул вниз. На лету он зацепился правой рукой за открытую форточку на втором этаже. Распорол кожу и выдернул из руки вену, из которой тут же хлынула кровь.

Но он этого не успел заметить, потому что всей тяжестью рухнул на асфальт. Хрустнули, ломаясь, кости обоих ног.

Боль хлынула со всех сторон и взорвалась изнутри.

Басов заорал изо всех сил. Он орал до тех пор, пока из соседнего двора не прибежали два парня, одетых в черное. Они ничуть не удивились. Один из них положил Басову руку на плечо, обхватил второй рукой его голову и дернул изо всех сил. Крик оборвался. Парни подхватили тело за руки и за ноги и потащили за угол, в машину.

За всем этим из окна четвертого этажа наблюдали охранник и уборщица. Когда все закончилось, охранник закрыл окно.

Глава 16

Дракой это было назвать трудно. Толик и Андрей сцепились и тянули каждый в свою сторону, тяжело дыша.

Ольга взвизгнула.

– Э, давайте без этого! – сказал Леха и сделал движение вперед – как бы показал, что хочет их разнять. Рыжий Юра его остановил.

– Пусть пацаны сами разберутся, – веско сказал он.

Но драка как-то не заладилась. Ни Толик, ни Андрей ненависти друг к другу не испытывали и дрались, как бы отбывая повинность. Это было видно.

– Да врежь ты ему уже! – сердито крикнула Оксана. Андрей оттолкнул Толика, и в этот момент тот ударил его снизу в лицо. Андрей закрыл лицо руками и отошел к стене. Толик в растерянности остановился, оглянулся на Оксану.

– Чего, довольна? – спросил он. – Этого хотела?

– Пошел ты, – сказала она, – видеть тебя не хочу.

– Знаешь что? – взорвался он. – Пошла ты сама! Не звони мне больше.

Взял со стола бутылку с остатками водки и вышел.

Оксана подбежала к двери и, встав в проеме, закричала ему вслед:

– Сам ты пошел! Урод.

Толик вернулся. Через дверной проем в неровном свете свечей было видно, как он с размаху ударил Оксану по лицу – не открытой ладонью, а кулаком. Оксана стояла, смотрела на него и вдруг захохотала.

– Урод! – сказала она. – Показал себя по всей красе. Иди, гуляй.

Толик ушел.

– Вечер перестал быть томным, – сказал Юра.

На этом вечеринка закончилась. Оксане приложили к скуле бутылку с пивом – чтобы не было синяка. Юра предложил было сходить и купить еще водки, но Ольга дернула его и что-то зашипела ему на ухо – видимо, у нее были свои планы и на Юру, и на этот вечер. А Леха вдруг вспомнил, что завтра ему на работу.

– В общем, мы договорились, – сказал он Андрею, изо всех сил стараясь не встретиться с ним взглядом, – завтра приходи часикам к двенадцати.

– Куда?

– Как куда? В контору. Мы же договорились. Я поговорю с шефом.

– Ты его в редакцию хочешь устроить? – спросила Оксана.

– Ну да, – неожиданно смутился Леха.

– Ладно, вы идите, я тут приберу, – сказала она и взяла Андрея за руку, – а ты останься, поможешь мне.

Леха и Ольга двинулись к выходу, подталкивая упирающегося Юру. Выходя, Юра оглянулся и успел увидеть, как Оксана положила Андрею руку на плечо, а потом Ольга дернула его за руку и увела из комнаты.