Страница 22 из 89
- Тебя и это радует?
- Ага! Теперь нас двое!
Изо всех сил делая вид, что предыдущего разговора не было, я ускорил шаг, держа морду кирпичом. Трейси не отставала. Она обогнала меня и помахала перед моим носом ладошкой.
- Знаешь, ты покраснел, как мальчишка, впервые увидевший на свидании голые сиськи своей подружки. Что с тобой? А? Признайся, ведь тебе жутко интересно, не так ли?
- Что?! - не выдержав, рявкнул я, до полусмерти напугав разминувшуюся с нами пожилую матрону, обременённую под завязку набитыми хозяйственными сумками.
Трейси радостно захихикала, по-дружески ткнув меня в печень острым локотком. Кажется, я мученически застонал. Моя истязательница сочащимся мёдом голоском продолжила, невзирая на мои одичавшие глаза.
- Чтобы ты дальше не терзался, сразу оговорюсь, что лично к тебе я отношусь вполне лояльно. В отличие от других, ты мне нравишься. Клянусь, я и в самом деле считаю тебя своим другом. Надеюсь, что взаимно, ха-ха-ха! Так, о чём это я? А, вот! Отвечаю на незаданный тобой вопрос.
Она, дурачась, повернулась ко мне лицом, зашагав задом наперёд. Ох, грехи мои тяжкие, хоть бы не упала, что ли...
- Да, друг, я - самая страшная мужененавистница в мире и закоренелая лесбиянка, впитавшая пошлые инстинкты с молоком матери! Мой первый опыт полового сношения с девушкой произошёл, когда мне стукнуло восемь лет и с тех пор... Жуть, правда?
Я вгляделся в её изумрудные, сыплющие искрами жизнерадостного смеха глазищи, и замахнулся в надежде отвесить знатного леща этой неугомонной стервозене. Трейси, расхохотавшись, уклонилась от моей карающей десницы, но вполне ожидаемо оступилась и чуть не шлёпнулась. Я вовремя успел ухватить её за воротник куртки. Задыхаясь от смеха, несносная девчонка уткнулась носом в моё плечо. Мне ничего не оставалось, как прижать её к себе и отечески поцеловать в макушку.
Поразительно, но когда мне искренне хотелось задушить Трейси, она всегда умудрялась выдать нечто такое, что моментом возвращало мне былое расположение к ней. И руки мои опускались. Продолжая в том же духе, мы свернули в очередной переулок и замерли. По обеим сторонам улицы возвышались двухэтажные домики, каминные и печные трубы уютно чадили, дым смешивался с мягко стелющимся туманом. Конец улицы терялся в непроглядной туманной дымке. На этой улочке не росло ни одно дерево, зато она было очень узкой, мощенной, как и тротуары, булыжником, и машины, судя по всему, здесь не ездили. В некоторых домах окна были наглухо закрыты ставнями. Туман живым ковром стелился по черепичным крышам, обволакивал дома, и жадно лизал вмурованные в дорогу камни. У меня возникло ощущение, что мы свернули и попали в позапрошлый век. Я бы не удивился, если бы тут же мимо нас протарахтела запряжённая лошадьми карета, а на наши головы выплеснулось ведро помоев. Но на улице, кроме нас, никого не было. Мне стало как-то не по себе. Моей подружке тоже. Трейси затихла как мышка и прижалась ко мне.
- Слушай, что-то мне здесь не нравиться. Как-то странно тут и... Неправильно. Давай уйдём, а, Алекс? Ну пожалуйста.
Что ж, я был готов с ней согласиться. И впрямь, атмосфера в этом закутке была прямо-таки убийственно гнетущая, наталкивающая на грустные мысли о бренности человеческого бытия. Мне стало не то, что не по себе, ага. Страшно мне стало. Ух, чтой-то в последнее время я много переживаю, как бы преждевременный инфаркт не схлопотать. Трейси взяла меня за руку, и я благодарно сжал её похолодевшие пальчики. Мы медленно, стараясь не терять остатки достоинства, повернулись на сто восемьдесят градусов и... Я чуть не заорал благим матом. Реакция Стюарт вылилась в стальную хватку нежных девичьих пальцев, клещами обхватившими мою ладонь. Мы буквально стояли впритирку нос к носу с блаженной Элис Блэр, которая неизвестно каким чудом тихо и незаметно материализовалась за нашими спинами.
Кажется, эта женщина задалась навязчивой идеей стать моим персональным кошмаром. Мы огорошено таращились на неё, она вполне осмысленно разглядывала нас. Моя храбрая и несокрушимая Трейси стала суетливо переминаться с ноги на ногу, словно ей резко приспичило. Я пытался выдавить из себя хоть что-нибудь героическое.
- Э-э-э... Кх-м... Ну... Чем обязаны, мисс Блэр? - кто сказал, что я струсил?
- Я же говорила тебе. Просила. Но ты не послушался.
Пронзительные зелёные глаза Элис, казалось, ввинчивались в мою душу, пытаясь вытянуть наружу всю подноготную моей сущности. В своих заношенных лохмотьях, с горящими глазами и копной немыто-нечесаных волос она здорово напоминала всамделишную ведьму. И так же успешно пугала. Голос Блэр звучал обвинительно.
- Я предупреждала на счёт Тьмы. Ты не послушался. Ты можешь умереть. А я устала от смертей.
- Эй, мадам! - набравшись духу, воинственно прокаркал я. - Нельзя ли выражаться попонятней, для особенно одарённых вроде меня? И что вы всё заладили - смерть, тьма, смерть? Это уже не смешно, ей Богу.
Чокнутая Баньши откинула с глаз седую прядь и мягко (так обычно разговаривают с душевнобольными), произнесла:
- Здесь кто-то смеётся? Я говорила не о тьме, а о Тьме!
- А что, есть какая-то разница? - пропищала Трейси, выглядывая из-за моей широкой мужественной спины.
Блэр отступила на шаг назад и, сощурив глаза, одарила нас взглядом из категории - я всё про вас знаю. Она словно гипнотизировала нас, подавляла своим непонятным и неосязаемым превосходством. Мы не могли и с места сдвинуться. Самообман? Ещё какой! Но действенный, зараза...
- Прекрати цепляться за прошлое, иначе оно пожрёт тебя. Дурак! Тебя уничтожат собственные демоны.
- А вот лезть в мою личную жизнь я никому не советую, - внезапно обозлившись, я угрожающе задвигал желваками. - Это касается только меня.
Элис глухо рассмеялась и, подскочив ко мне вплотную, маниакально зашептала, обдавая меня не самым свежим дыханием. Я стоически терпел. Может, на небесах зачтётся?
- Невозможно жить с такой ношей, которую ты добровольно взвалил на себя. Нельзя жить с такой болью. Ты... Ты же САМ загнал себя в тупик!
Оттолкнувшись от меня, она сморщила нос и простодушно изрекла, изучая носки своих разваливающихся сандалий, выглядывающих из-под драной юбки:
- Сказать по правде, я удивлена, что ты до сих пор находишь в себе силы не склонять голову... Что движет тобой? Неужели ОНА и вправду так сильна как говорят?
- Довольно, - выдохнул я, не ощущая ничего, кроме внезапно навалившейся вселенской усталости и опустошённости. - Спасибо за советы, но... Мне бы хотелось жить своим умом.
- Однажды ты решил так. И к чему это привело? Ты чуть не умер... - юродивая жалостливо смотрела на меня. Взгляд её внезапно переместился на Трейси, и Чокнутая слегка изумлённо протянула:
- О-о-о, дитя моё... Какая же ты чистая и светлая... Редко встретишь в наше время такую невинность.
У Трейси был видок быка, принявшего удар кувалды меж рогов. Она недоверчиво брякнула:
- Это вы обо мне, что ли? Мне надо сделать книксен в благодарность?
Вместо ответа Элис протянула руку и бережно провела грязными пальцами по лицу девочки, касаясь ядовито красного рта, бледной щеки, начёрную затушёванных глаз. Трейси замерла как мышь перед змеёй. Блэр протяжно вздохнула и отдёрнула руку.
- Я оказалась права. Ты уникальна. Помоги ему. Иначе он перестанет быть собой. Твой друг и так выиграл у судьбы много времени.
У Трейси отпала челюсть, я по-джентельменски помог ей, ласково хлопнув под подбородок. Я чуток успокоился, пришёл в себя, и спросил, обводя окрестности свободной рукой:
- Кстати, мэм, вы не скажете, что не так с этим местом, с этой улицей? За всё время, что мы стоим, не из одного дома не вышел не один человек, не проехала не одна машина. Всё настолько безлюдно и тихо, что возникает стойкое ощущение нереальности происходящего. Вы сами мне не снитесь, а?
Погрозив мне пальцем, Элис вновь раздалась кудахтающим смехом.
- Верно подметил, юноша. Ты не настолько пропащий, как я уже было решила.