Темнейшая магия (ЛП)

Морган Родес

Темнейшая магия

Переводчик: Marina Kostritsa

Редактор: Лилия Кострица

Глава 1

Мэддокс

Северная Митика

Каждый шаг стал пыткой. Словно проклятие мстительной богини превратило его тело в огонь. Тем не менее, он знал, что должен быть храбрым и вынести испытание как можно дольше. Попутчик Мэддокса с любопытством посматривал на него, пока они шагали по грязной дороге деревни Сильверив.

— Дело в сапогах, не так ли? — сказал Барнабас. Челюсть Мэддокса напряглась.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ты хромаешь. Уверен, я только что слышал, как ты хныкаешь. Барнабас нахмурился. — Ты должен был позволить мне самому украсть тебе сапоги. Я бы нашел те, которые подойдут. Но нет же, сам захотел это сделать.

Возможно, Мэддокс не скрыл свою ошибку так хорошо, как надеялся.

— Я не хныкал.

Барнабас ухмыльнулся, белые зубы сверкнули в лунном свете.

— Признайся, что вор из тебя ужасный. Давай, не смущайся.

Мэддокс стиснул зубы. Да, он не мог винить богиню во всех трудностях, с которыми столкнулся.

— Хорошо, если это то, что тебе хочется услышать. Я — ужасный вор и отчаянно нуждаюсь в новых сапогах.

— Мы достанем какие — нибудь сегодня вечером. Обещаю. Прекрасную кожаную пару, подходящую для королевского принца.

В центре деревни, освещенного факелами и ночными светочами, раздался взрыв шумных голосов. Барнабас обернулся, чтобы посмотреть.

— Мне помнится, ты рассказывал, что Сильверив — тихое место.

Как правило, это было так, поэтому сейчас Мэддокс долго и пристально смотрел на каменные стены торговых лавок и прочие достопримечательности, составляющие обычную городскую площадь, чтобы быть уверенным, что они не повернули в неправильном направлении и не оказались все вместе в совершенно другом мире. Он едва мог сосредоточиться из-за громких криков, смеха, пения и ора.

Звуки были такими громкими, а он так напряженно сосредоточился, что не заметил человека с большим круглым животом, ярко-красными щеками и улыбкой до ушей, подошедшего к ним.

— Добро пожаловать, друзья! — прогремел он, шлёпнув Барнабаса по спине и протягивая ему длинную зеленую бутылку.

— Вино сегодня течет рекой. Выпей!

Барнабас скептически взглянул на бутылку в его руке, затем изобразил усмешку на лице.

— Спасибо, друг. Что внушает такую щедрость в этот мирный вечер?

Мужчина выпучил налитые кровью глаза.

— Разве вы не слышали? Именно сегодня Ее Сиятельство объявила, что она продлевает празднования от одного сезона до полного года! А помимо этого, в благодарность верным подданным, вино, тронутое ее магией, будет течь, как вода, во время празднования.

— Так оно и есть. — Улыбка Барнабаса дрогнула, и дружеский свет в его глазах стал холодным и твердым. — Целый год? Что ж, это наша сияющая богиня дарит для вас. Она ведь так великодушна и добра.

— Именно, мой добрый господин. — Мужчина снова шлепнул Барнабаса по спине. — Конечно. Восхвалим ее имя: Валория, богиня земли и воды! И вино!

Пьяный человек отвернулся, а Барнабас отбросил бутылку, словно в ней были мошки и личинки.

— Его коснулась магия, — Мэддокс повторил с отвращением. — Больше похоже на то, что все вино испорчено

Год празднований в честь этого существа тьмы. При упоминании о ней у Мэддокса свело где — то внутри в желудке.

— Как раз то, о чем я подумал, — сказал Барнабас. — Хоть я всегда и не прочь выпить бутылочку хорошего вина, но не прикоснусь к нему до следующего года. Пошли. Давай, заберем твою маму и уйдем отсюда.

После того как отец и сын найдут Дамарис и убедятся, что она в безопасности, они планировали схватить и допросить писца Валории, так как тот провел последние несколько месяцев рядом с богиней. Его работа, по словам знакомой ведьмы Барнабаса, Камиллы, заключалась в том, чтобы переписать историю Митики и заполнить ее ложью, которая одурачит грядущие поколения. Среди десятков уже измененных исторических записей были записи о истинном героическим царствовании короля Тадеуса, а также о существовании законной наследницы — молодой девушки, по имени принцесса Кассия, чей трон Валория украла, когда убила короля.

Камилла была уверена, что этот книжник знает слабые места Валории.

У всех есть свои слабости. Даже у бессмертной богини.

Они продолжили путь к домику, где вырос Мэддокс, выкрики гуляк эхом отзывались по селу. Парень пытался сконцентрироваться на чем-то, кроме Валории, или своих израненных ног. Поэтому он решил сосредоточиться на спутнике. Барнабас был одного роста с Мэддоксом. Его черные волосы отрасли, стали длинными и непослушными, поэтому он убрал их с лица, стянув сзади повязкой из черной кожи. Короткая густая борода скрывала половину загорелого лица.

Этот человек мог умело сыграть роль дурака, когда этого требовали обстоятельства, но, несмотря на блеск в темно-карих глазах, мужчина выглядел по — настоящему опасно. Впрочем, таким он и был, в чем Мэддокс уже смог убедиться. И у него было еще больше причин ненавидеть Валорию, чем у самого Мэддокса.

Эта ненависть усиливалась с каждым пройденным шагом. Она придавала ему силы и цель, когда они продвигались ближе и ближе к дому. Наконец они добрались, и обнаружили домик пустым и темным; огонь не горел в очаге.

— Не волнуйся, — сказал Барнабас, отчего Мэддокс заволновался еще больше, если он пытался успокоить его заранее, значит, тоже беспокоился о безопасности Дамарис Корсо.

— Ладно, я постараюсь быть спокойным.

— Хорошо, — сказал Барнабас. — Наверное, она тоже празднует.

Мэддокс покачал головой.

— Вряд ли, — сказал он. — Она презирает богиню. Всегда презирала.

— Да, но эти торжества дают ей шанс притвориться, что она чувствует противоположное. Ты, как и я, прекрасно знаешь, что сейчас гораздо безопаснее влиться в часть невежественных дураков в этом королевстве, чем привлекать внимание к своим разумным убеждениям. Мы найдем ее, я обещаю.

Уверенность Барнабаса дала ему некоторое облегчение, но теперь им нужен был план. Они продолжат собирать необходимые сведения на рынке и порасспрашивают тех, кого встретят на пути.

Для Мэддокса каждый шаг этой части Сильверив преследовали призраки прошлого. Сейчас на него нахлынули воспоминания о матери, трудившейся от рассвета до заката, чтобы прокормить единственного сына, сохранить опасный секрет, что он мог видеть духов, мог уговорить мертвых подняться из могилы, не прикладывая усилий. Если Дамарис и ошиблась, то только в том, что чрезмерно заботливо опекала Мэддокса, оставляя его большую часть времени дома и ограждая от потенциальных друзей, которые очень интересовались странным бледным мальчиком с темными призрачными глазами.

Были времена, когда его это возмущало, и он хотел быть таким же нормальным, как любой другой мальчишка его возраста. Но теперь юный маг думал совсем не об этом. Вместо этого он вспомнил, как она нежно обнимала его, когда ему снился очередной кошмар, как твердо обещала, что он будет в безопасности. Как читала ему любимые книги и пекла его любимое хрустящее печенье с растопленным сахаром, когда он сильно пугался.

Она научила Мэддокса читать и вдохнула любовь к книгам — тем самым, что находятся с недавних пор под запретом Валории.

Богиня заявила о своем решении разрешить только утвержденные книги, содержащие те сведения, которые она считает полезными и практичными, а не фантастические сказки, не делающие ничего, кроме как забивающие нелепостями юные умы и заставляют их верить всяким глупостям. Утвержденные же ею книги улучшат интеллект и жизнь жителей королевства.

Мэддокс прожил здесь тринадцать лет, редко уходя с матерью даже на пару миль в соседнюю деревню Блэкторн. Затем появился Ливиус, который узнал о способностях Мэддокса и решил использовать их для своей выгоды, оторвав его от дома и матери, солгав, что они только пройдутся в Блэкторн на один день. Тогда еще Мэддокс не знал, что в следующий раз он увидит мать почти через год.