Страница 83 из 85
Аполлон вошел в поле моего зрения и вместо того, чтобы показаться мне со своими жуткими глазами бога, он смотрел на меня глазами, схожими с небом над его плечом. Маленькая, почти грустная улыбка играла на его губах, мне казалось странным, что Аполлон так редко показывал настоящие эмоции.
-
Не было способа исцелить тебя в мире мертвых. Повреждения слишком обширны, - сказал он, в первые перешелсразу к делу.
-
Я принес тебя сюда, как можно ближе к Олимпу. Весь окружающий мой дом эфир поможет Асклепию.
Я хотела спросить об Айдене и Маркусе, но когда мне наконец удалось открыть рот, получился только маленький всхлип.
-
Не пытайся говорить, - сказал Аполлон. Он отодвинулся, освобождая место для другого бога.
-
Мой сын постарается исцелить тебя.
Он криво ухмыльнулся.
-
Я знаю, если бы ты могла, ты бы сказала что-то типа "сколько у тебя детей?" и мой ответ был бы "много".
Да, отчасти, мне было любопытно, и я хотела знать, был ли Асклепиус связан со мной по крови, но то, что я, действительно, хотела знать, это, что случилось с Айденом и Маркусом.
Асклепиус занял место Таната. Этот Бог едва напоминал Аполлона. Его лицо было полностью покрыто бородой, что затрудняло определение его возраста, но морщинки вокруг его белых глаз показывали, что он был старше своего отца. Я перевела глаза на Аполлона, и мне было комфортно от того, что все еще был здесь. Он не оставил меня с Танатом и незнакомцем.
Наконец-то, Аполлон сжалился надо мной.
-
Когда я в последний раз видел Айдена и Маркуса, с ними все было хорошо. Но я не возвращался назад с тех пор, как забрал тебя сюда.
Я закрыла глаза и с трудом сглотнула. Это не было сто процентным подтверждением, что они были в порядке, но хоть что-то, это поддерживало меня.
-
Ты знаешь историю моего сына?- спросил Аполлон.
Когда я ничего не сделала, Асклепиус рассмеялся.
-
Он любит рассказывать эту историю.
-
Его смертная мать умерла во время родов, и когда она была на погребальном одре, я вырезал его из утробы.Пока Аполлон говорил, его сын смотрел на многочисленные травмы со смешанным выражением отвращения и сомнения.
-
Я отдал его кентавру Хирону и он обучил его искусству медицины. Конечно, имея мои гены он уже имел способности к исцелению.
Конечно.
-
Но моя сестра попросила Асклепиуса вернуть к жизни Ипполита, и находясь между гневом Аида и нытьемАфродиты, Зевс молнией убил моего сына.
Желваки заходили на челюсти Аполлона.
-
Так я убил Циклопа, гарантируя, что Зевс больше не будет метать молнии.
Хорошооо....
-
В результате, мне запретили появляться на Олимпе в течение года, - продолжил Аполлон беспечно.
-
Но в конце концов, Зевс воскресил моего сына, надеясь, что в будущем не будет никаких скандалов со мной. Он сделал паузу.
-
Тебе интересно, какая мораль в этой истории? Я всегда найду способ позаботиться о своих.
Прежде, чем я начала думать, что это значит, его сын положил руки мне на грудь. При обычных обстоятельствах я не была бы в восторге от этой идеи, но невероятное тепло наполнило меня. От моих болящих пальцев ног до верхушки моего расколотого черепа, головокружительное, чудесное тепло вторглось в мои поры.
Бог закрыл глаза.
-
Это может жечь.
Что? Нет, я хотела кричать, я не могла больше терпеть боль, потом тепло покрыло мою кожу волдырями и я закричала.
Огонь бушевал во мне, выходя из под контроля и сжигая каждую клетку. Мое сломанное тело поднялось с земли.
Асклепиус нахмурился.
-
Здесь есть что-то еще...
Уже второй раз я была втянута в темноту, погружена в черное море небытия.
Когда я открыла глаза, мое зрение было ясным, я была помещена в круглую комнату с мраморными стенами. Птичьи крики слышались где-то за пределами комнаты. Стол располагался в центре комнаты на приподнятом помосте. Оставленный на столе кувшин, был наполнен жидкостью медового цвета. Тяжелый, наполненный ароматом воздух просачивался сквозь небольшое отверстие в стене, шевеля белый балдахин, свисающий со стоек в ногах кровати, на которой я отдыхала.
Кровать? Очевидно, это был следующий шаг после лежания на траве, я была в замешательстве. Я приподнялась на локтях, ломота пронзила все мое тело.
Я была исцелена, но...
Память кусочками возвращалась, Танат, Аполлон и его сын.
Святое дерьмо, я была на - или рядом - с Олимпом.
Никогда в жизни я не думала, что буду дышать обогащенным эфиром воздухом Богов, но я была здесь. Низкий гул возбуждения звенел в моих венах. Я хотела бежать и все исследовать. Олимп, по слухам, был самым красивым из существующих мест, даже лучше Елисейских Полей. Создания мифов свободно разгуливали здесь, растения, которых уже не существовало на земле, выросли до небес на Олимпе. Это было однажды-в-жизни...
Возбуждение сменилось волнением. Я была здесь не для осмотра достопримечательностей. Это был не отпуск, а Аполлон не был турагентом, который дал мне в подарок путевку. Это был не Диснейленд, а я была здесь потому, что Арес...
В глубине моего сознания, в самом центре моего существа, было темное уродливое пятно, которое зародилось и пустило корни, область холода, которую не могло согреть никакое количество тепла. Мои мысли вернулись к Аресу и мое сердце отяжелело. Необузданный ужас со вкусом желчи образовался в моем горле.
Но, о, Боги, это был не только Арес, или мысли о встрече с ним. Это была боль, которая воспалилась и грызла меня, боль, которая разорвала меня на кусочки и заставила меня молить о смерти. Хотя я не говорила об этом вслух, я знала, что Арес чувствовал это; в моей оголенной душе.
Арес знал.
Сет знал.
Стыд и что-то темное поднялось во мне, оно скручивало и душило меня как сорняк.
Я молила о смерти.
Я. Алекс. Всемогущий Аполлион. Девушка, которая получив нокдаун, прыгала назад и просила еще. Я готовилась стать Стражем, воином, который игнорирует страх. Я знала, что такое боль до этого, как физически, так и психологически. Я даже ожидала ее.
Но Арес сломал меня.
Чувство беззащитности пронзило меня. Чувствуя слабость, я натянула мягкое одеяло до груди. Боги, я чувствовала...я чувствовала проблему своей кожей. Что подумает Айден, когда узнает? Он бы никогда не стал умолять как я - о, Боги, а вдруг, в действительности, с Айденом не все в порядке? Что, если Аполлон солгал?
Я начала сбрасывать одеяло, но остановилась. Нерешительность ударила меня. Что я собиралась делать? Куда я собиралась пойти, чтобы требовать ответы? Моя рука сжала одеяло, когда я подумала, что собираюсь испортить тяжелую работу Асклепия.
Я не могла двигаться.
Я застыла от...от чего? Страх. Отчаяние. Стыд. Замешательство. Беспокойство. Сто, или около того, эмоций нахлынули на меня как Ф-5 торнадо. Мое дыхание стало болезненно прерывистым. Давление появилось из ниоткуда, подавляя мою еще слабую грудь. Я чувствовала себя в миллион раз хуже, чем после Гатлинбурга.
Я не могла дышать.
Образы боя в кабинете Декана всплыли в моей памяти, как испорченный фотоальбом. Мои маневры, которые всегда опаздывали. Удары и выпады, которые ни разу не достигли цели. Как меня подняли и отбросили, будто я была ничем иным, как мешком риса. Сломанный позвоночник и потом все остальные кости, а затем нож...
Звук стука в дверь Айдена и Маркуса, отчаянно пытавшихся войти, преследовал меня. Так много воспоминаний о том, как Арес надирал мне задницу непрерывным натиском какая-не-впечатляющая-я-на самом-деле-была всплывали в памяти. Как я могла думать, что смогу противостоять Аресу? Никто из нас не мог.
И я умоляла о смерти.
Я не могла дышать.
Давление снова сдавило мою грудь, я сбросила одеяло и прижала руки к моей липкой коже. Я свалилась с кровати, падая на гранитный пол и прижалась к нему лбом. Прохладный пол, казалось, помогал, как в ночь, когда я прекратила принимать напиток.