Тихая Война

— Я тебя раскусил, — бросил он Кену Шинтаро и возвратил его одежду. — Я знаю, ты что–то замышляешь, мистер.

Юноша не проронил ни слова и молча выслушал тираду Уорда Зуниги, хотя тайна жгла ему горло, так и просилась наружу. Осталось совсем недолго.

В тот вечер на митинге злоба и беспокойство переполняли людей, в толпе гуляли различные версии слухов. Над головами собравшихся постоянно крутили видео атаки на Фебу. Бразильские однопилотники изменили траекторию полета ледяной глыбы, а затем разбили ее ядерным оружием малой мощности. И все же несколько фрагментов достигли поверхности спутника. Камеры запечатлели внезапные яркие вспышки вдоль экватора кривой планеты, поднимающиеся в воздух облака пыли, которые тут же скрывали неяркий блеск новообразованных кратеров. Каждый раз, когда показывали столкновение, толпа заходилась радостными криками. Мариса Басси заявил, что удар организовали на деньги города, и тогда публика принялась восхвалять своего лидера. Мэр продемонстрировал клип, в котором команда агентов работала на неровной поверхности Имира. Вот отвесные обрывы появляются там, где взрывы откололи от спутника большой фрагмент. Фигуры в скафандрах монтируют термоядерный двигатель в залитой светом яме, прокладывают направляющие для рельсовой пушки вдоль изрытого кратерами склона, который заканчивается острым гребнем на фоне пустого космоса. Вот уже ледяная глыба мчится вперед, как навершие длинного копья из химического пламени. По обе стороны сияют солнечные паруса. Вся конструкция, словно тройная звезда, устремляется к Фебе.

На сцене к Марисе Басси присоединились пятеро мужчин и женщин — герои, что запустили ледяную глыбу в направлении Фебы. Повсюду под сводами тента раздались радостные крики и возгласы. Шпион стоял далеко, у самого края сборища. Со всех сторон на него давили другие тела, но посреди этой фантасмагории он ощущал себя единственным реальным человеком. Рядом с ним дико вопила женщина — одни сплошные эмоции и никакого смысла. Еще неподалеку молодой человек страстно целовал особу старше себя. Какой–то мужчина заявил, что город сошел с ума, на что третий, почти уткнувшись носом ему в лицо, обозвал его предателем. Завязалась драка, продолжавшаяся до тех пор, пока мужчин наконец не разняли, хотя и тогда они продолжали орать друг на друга. Все это время Мариса Басси толкал свою речь, а толпа заходилась в ликующем реве.

Митинг закончился, но по домам никто не собирался. Все общественные места были забиты людьми: они спорили, смеялись, кутили. Из баров и кафе вываливались толпы. В парке квартет барабанщиков отбивал четкий ритм, а вокруг десятки людей танцевали и высоко подпрыгивали. Еще одна группа окружила пару, занимающуюся сексом, — публика хлопала и подбадривала их. На контрольно–пропускных пунктах надзиратели передавали по кругу выпивку и трубки, угощались, когда прохожие протягивали им бутылку или самокрутку.

Шпион наблюдал за всем этим отстраненно и рассудительно, словно посетитель на выставке, где собрали все разнообразие человеческих пороков и безумств. Его переполняло ощущение счастья. Он почти достиг кульминационного этапа в своей жизни. С самого рождения его обучали и тренировали — его создали именно ради этого. Всё вот–вот случится. Он не оплошает — он просто не позволит себе допустить промах. Юноша бродил по бушующему городу и чувствовал за спиной незримое присутствие братьев. По телу пробежала дрожь: он знал то, что неведомо другим, и это приводило его в восторг.

На контрольном пункте его остановили: один из надзирателей узнал Кена Шинтаро и потребовал отчет о передвижениях. Мужчина оказался чертовски пьян. Его товарищ целился из пистолета в прохожих и гоготал в пьяном угаре, когда мишени уворачивались или возмущенно кричали. Шпион объяснил, что, как и все остальные, он был на митинге, а после ему совсем не хотелось спать. Надзиратель кивнул. «Нам всем нужно отдохнуть, потому что скоро разразится война, — сказал он. — Только вот по этой самой причине никто и не может спать». Шпион улыбнулся столь неудачной попытке блеснуть остроумием и даже немного расстроился, ведь надзиратель не стал интересоваться, чем шпион занимался до митинга. Он бы ответил, что устраивал диверсии в городе, а после прикончил бы надзирателя, забрал пистолет у второго пьянчуги и перестрелял бы всех, кто находился в зоне поражения. Он убивал бы до тех пор, пока кто–нибудь не пристрелил бы его самого.

Надзиратель настоял на том, чтобы шпион тоже глотнул из фляги, что ходила по кругу, а потом велел ему убираться. Собственно, так юноша и сделал. Оказавшись вне поля зрения, он выплюнул спиртное в клумбу и отер рот тыльной стороной ладони. Он все еще носил маску, но постепенно она превращалась в его истинное лицо. От милой добродушной улыбки Кена Шинтаро ничего не осталось — вместо этого на лице красовался звериный оскал. На шпиона уставилась какая–то женщина, и его гримаса стала еще свирепее. Юноша не отводил взгляд до тех пор. пока женщина не отвернулась и не поспешила убраться восвояси. Он наблюдал за тем, как она ретируется, подобно охотнику, оценивающему расстояние до жертвы.

Спустя тридцать минут обрушилась городская сеть. На мгновение воцарилась зловещая тишина: люди остановились, перечитывая одно и то же сообщение, посланное шпионской программой. «Сдавайтесь немедленно», — значилось в нем. Как только послание исчезло, вся система рухнула: не работало ничего: ни телефоны, ни защитные приложения. Какое–то время никто не двигался, каждый пытался включить спексы, и только потом до людей начало доходить, что ни у кого устройства не работают и это не чья–то невинная шутка, а ужасное и беспрецедентное событие. Поднялся шум и гам, раздались крики, люди начали спорить, отдавать приказы, которым никто подчиняться не собирался.

Следом за этим погас свет. На поверхности Дионы царила ночь, поэтому город внезапно накрыла полная и беспросветная тьма. Гомон все нарастал, крики превращались в вопли отчаяния. Они еще не успели стихнуть, как включилась запасная система и на улицы вернулось освещение, пусть и не столь яркое, как обычно. Люди испуганно озирались, как будто ждали, что враг вот–вот выступит из тени, которая теперь царила повсеместно.

Шпион стоял на окраине парка в самом центре города. Он наслаждался звуками негодования и смятения, которые охватили Париж. Скоро люди поймут, что серия слабых взрывов вывела из строя железную дорогу, соединявшую город с остальными поселениями Дионы, повредила основную установку кондиционирования воздуха, детали электросети, систему водоснабжения и канализации. Вот тогда паника усилится и проникнет во все уголки.

Первая стадия его миссии завершилась. Все шло согласно плану, и он не сомневался, что в других городах на других спутниках его братьям удалось подорвать инфраструктуру и жизнь общества, уничтожить запасы продовольствия, отравить воду, разрушить систему рециркуляции, отвечающую за чистоту воздуха. Большинство поселений сдадутся без боя: они будут слишком заняты выживанием, чтобы оказать хоть какое–то сопротивление. Но Париж должен стать для остальных примером, раз уж он окрестил себя передовой линией сопротивления. И Великая Бразилия с союзниками позаботится об этом. Совсем скоро начнется вторая стадия, и шпион должен быть к ней готов.

Происходящее вокруг ощущалось с невероятной ясностью. Юноша отправился к шлюзу, которым регулярно пользовался, чтобы выбираться из города: тот находился на краю промышленной зоны — лабиринта, выдолбленного в твердом водяном льду на севере Парижа. Шлюзом пользовались редко. К тому же он располагался неподалеку от места работы Кена Шинтаро. Там шпион спрятал свой скафандр.

Ему оставалось лишь выбраться наружу и ждать, когда начнется настоящая атака. Но на полпути он заметил Уорда Зунигу.

Все случилось у одной из баррикад, что перекрывали засаженные деревьями проспекты. Ряды заполненных водой пластиковых канистр протянулись между двумя жилыми зданиями, а сверху их украшали витки умной проволоки. В узком проеме стояли Уорд Зунига и еще один надзиратель, одетые в гермокостюмы с пристегнутыми к поясу шлемами. Они останавливали каждого, кто пытался пройти, и приказывали им как можно скорее отправиться либо на службу, либо в ближайшее укрытие.