Тихая Война

— Пожалуй, я и так могу догадаться, что ей нужно.

Мэси и Авернус лежали рядом в тесном жилом отсеке.

Ньют находился наверху в кабине пилота. Все трое были облачены в скафандры, шлемы прочно закреплены, пассажиры пристегнуты в аварийных креслах. Ровное гудение термоядерного двигателя отдавалось в спине и черепе.

— По–твоему, она хочет, чтобы мы приготовились сдаться? Что ж, ты абсолютно права, — заметил Ньют.

— Шаттл может догнать нас?

— Если продолжим двигаться тем же курсом, то да.

В пространстве памяти вместо широкоформатного изображения появилась трехмерная схема полета: две яркие стрелки огибали Сатурн по кривым малого радиуса, поднимались сквозь систему колец одна за другой, второй вектор двигался быстрее первого и нагонял его между орбитами Титана и Гипериона в тринадцати миллионах километров от Сатурна.

— Вот что произойдет, если мы останемся на прежнем курсе к Урану, — прокомментировала Мэси.

— Да. Но у нас есть варианты.

Компьютер повторно проиграл схему полета, но на этот раз она остановилась, когда «Слон» проходил в непосредственной близости от Сатурна. Машина увеличила изображение транспортника, а затем переместилась на бразильский шаттл, оказавшийся за массивным газовым гигантом.

— Незначительная коррекция курса до того, как мы воспользуемся гравитацией Сатурна и наберем скорость, заметно изменит наш конечный вектор движения, — объяснил Ньют. — Если я проведу корректировку после того, как наш друг опустится за горизонт планеты, мы сможем выиграть немного времени — она не сразу сообразит, что произошло. Возможно, нам этого хватит, чтобы найти укрытие.

Схема повернулась и уменьшилась, представив план всей системы: кривые тянулись от Сатурна к четырем спутникам, у каждой стрелки были отмечены скорость, необходимая реактивная масса и время пробега.

— Титан, — сказала Авернус.

— Что ж, вполне реальная траектория, — согласился Ньют. — Все зависит от того, насколько наш друг сумеет подстроиться под измененный курс. Мы достигнем орбиты Титана между сорока восемью и двумястами, на четырнадцать минут раньше. Возникает несколько проблем. Уверен, вы уже заметили, что «Слон» — отличный маленький корабль, но он не приспособлен для входа в атмосферу. Поэтому до поверхности нам придется добираться на аэродинамической капсуле, позаимствованной у жителей Тэнк–Тауна. Хочу вам напомнить, что нас преследует шаттл класса «земля–орбита». Если мы с вами высадимся на спутник, они смогут последовать за нами.

Мэси показалось, что в голосе Ньюта слишком много пыла. Он предвкушал опасность и риск, жаждал проявить себя, показать, на что он способен, и это делало его таким счастливым.

— Я переговорю со своими знакомыми в городе Тэнк–Таун, — сказала Авернус. — Они дистанционно направят нам капсулу, на которой я спущусь на поверхность, туда, где смогу встретиться и поговорить с профессором–доктором Хон–Оуэн.

— Эта женщина хочет арестовать вас, — возразила Мэси. — Не думаю, что вам удастся ее переубедить.

— Верите ли вы в серендипность? — ответил Ньют.

— Знал бы я еще, что это такое, — поинтересовалась Авернус.

— Счастливая случайность, — пояснила Мэси.

— Это означает, что я смогу поговорить с ней на своих условиях, вот что, — сказала Авернус. — На Титане.

Авернус стойко стояла на том, что на Титан она отправится в одиночку, и логика ее была неоспорима. Поскольку «Слон» не может уйти от преследователей, они должны где–то приземлиться. Атлас и Елена — два спутника, которых они достигнут раньше, чем их нагонит «Уакти», — слишком малы, чтобы найти там укрытие, а на орбите третьего, Реи, расположился бразильский корабль. Однако для посадки на Титане «Слон» не приспособлен, а оставлять транспортник на орбите — не лучшая идея. Очевидно, что Шри Хон–Оуэн интересует исключительно Авернус, развивала свою мысль гений генетики, а потому справедливо будет не подвергать жизни Мэси и Ньюта опасности. Так что она отправится на Титан и разберется со своим преследователем — в это время Мэси и Ньют смогут спокойно лететь на Уран. Мэси и Ньют пытались возражать Авернус, но гений генетики настаивала на том, что это единственный приемлемый план действий. Или она отправится на Титан одна, или же их всех поймают на борту «Слона».

— До меня дошли слухи о вашей работе там, внизу, — начал Ньют. — Есть ли среди них хоть толика правды?

— Я не прислушиваюсь к сплетням, — отвечала Авернус.

— Но вы ведь намереваетесь застать ее врасплох, — сказал Ньют. — Зуб даю.

— Тебе все это по вкусу, — заметила Мэси.

— Ну, рутинными деньками такое уж точно не назовешь.

Они пролетели над узкими внутренними кольцами, затем над самым поясом облаков, окутывающих Сатурн. Как только корабль преследователей скрылся за горизонтом, Мэси ощутила толчок и вибрацию: включились двигатели ориентации. Гравитация Сатурна захватила корабль и, как камень из пращи, швырнула прочь. Обмен импульсами увеличил скорость транспортника более чем на пятьдесят процентов, а вот вращение самого газового гиганта не замедлилось и на йоктосекунду.

В обычной ситуации они направились бы к Титану или любому другому спутнику, воспользовавшись старинной топливосберегающей схемой свободного возвращения. Она подразумевала, что гравитация Сатурна замедлит их полет при движении в сторону от планеты, в результате чего к моменту, когда они достигнут Титана, скорость корабля будет примерно равняться орбитальной — потребуется лишь незначительная коррекция курса, которая подтолкнет их на орбиту. Однако Ньют не спешил отключить двигатель, чтобы транспортник мог оставаться впереди преследователей. Им придется жечь топливо до тех пор, пока «Слон» не достигнет точки поворота и замедления. Тогда он должен будет сбросить скорость — в противном случае звездолет проскочит Титан и гравитация спутника его не захватит.

Транспортник устремился через щель Кассини и вырвался из тени на солнечный свет, направляясь по наклонной траектории к Титану. Он как раз оставил позади внешний край основной системы колец, когда бразильский шаттл показался из–за горизонта Сатурна. Его двигатель по–прежнему работал — «Уакти» летел тем же курсом, что и «Слон». Попытка обвести преследователей вокруг пальца Ньюту не удалась. Либо они догадались, какую траекторию выберет «Слон» (хотя шансы были один на миллион), либо, что куда вероятнее, кто–то передал им информацию об изменении курса транспортника, пока тот совершал маневр.

— Наше преимущество во времени снижается до минимума, — заметил Ньют. — Они прибудут на орбиту Титана всего через семьдесят одну минуту после нас.

— Самое время переговорить с жителями Тэнк–Тауна, — вмешалась Авернус, — Если они доставят аэродинамическую капсулу на орбиту прямо сейчас, вы сумеете добраться до пункта назначения прежде, чем «Уакти» поравняется с нами?

— Никаких проблем. Только они должны разместить капсулу именно там, где я скажу, — пояснил Ньют.

Довольно долго Ньют и Авернус вели переговоры с диспетчерской службой Титана. Когда они закончили, Мэси обратилась к гению генетики:

— Знай мы, что вы задумали, мы могли бы помочь.

— Вся задача в том, чтобы наши преследователи приземлились там, где мне нужно, — сказала Авернус, и больше от нее было не добиться ни слова.

Тянулись часы. Сеть системы Сатурна вышла из строя, но Ньюту удалось поймать сигналы вещания с Япета и внутренних спутников — так они узнали об окончательном падении Парижа, жестокой битве под Афинами и в Спарте на Тефии, а также о формальной капитуляции Багдада на Энцеладе. На удивление спокойно прозвучал рассказ свидетелей о попытке двух транспортников протаранить «Лесной Цветок» — в итоге один корабль разнесло в щепки кинетическое оружие, а со вторым расправился однопилотник. Докладывали о том, как отряды Тихоокеанского сообщества захватывали фермерские сообщества на Япете. Но вся эта бурная смертоубийственная деятельность терялась на фоне величественной и безмятежной панорамы Сатурна и его колец, отдаляющихся от «Слона». В огромном безжалостном космическом пространстве война выглядела незначительным событием — стычка между несколькими горстями микробов в свободных водах океана.