Любовь на обломках мира

— Барт, а нельзя ли с этого места поподробнее?

Мария семенила за ним, опасаясь делать нормальные шаги. Не хватало ей ещё наступить на подол её нового платья и опозориться в первый же день!

— Нельзя! — сухо ответил ей колдун.

Более понятного и лаконичного ответа и придумать было нельзя. Но как раз это её и не устраивало.

— Что значит «нельзя»? Я тебе что, собачонка бегать за тобой, почему я не имею право знать? Это же моя жизнь!

Барт остановился настолько неожиданно, что Мария по инерции налетела прямо на него. Столкновение оказалось довольно ощутимым, и если бы он не подхватил её, она упала бы на спину.

— Мышка! Веди себя достойно, как госпожа! А насчёт твоего вопроса… Какая разница где ты выйдешь замуж и нарожаешь детей, здесь или же в том мире? Женщины везде одинаковы: для вас самое главное — удачно выйти замуж. А это я тебе гарантирую. Ты ещё благодарить меня будешь. Не думаю, что твой настоящий отец выбрал бы для тебя лучшего жениха, чем я.

Они остановились перед высокими двустворчатыми дверями. И не успела Мария высказать Барту всё, что она думает по поводу его возмутительной речи, как он буквально втолкнул её в огромный зал и тотчас закрыл за ней дверь.

Прямо перед собой она увидела огромный прямоугольный стол, за которым завтракали, по всей видимости, члены её новоявленной семьи.

— Кто к нам пожаловал! Неужели моя приёмная дочь соизволила удостоить нас своим появлением? — Крупный седой мужчина во главе стола смотрел на нее колючим, пронизывающим насквозь взглядом.

Словно по команде, все сидящие за столом тут же выставились на неё. Мария сделала несколько шагов и остановилась в нерешительности.

Так… Понеслось! И как прикажете их приветствовать? Барт ничего не сказал ей об этом. Сделать реверанс? А вдруг у них так не принято? Ведь здесь, кажется, какое-то смешение всех времён и обычаев.

Она натянуто улыбнулась и, кивнув головой, пролепетала:

— Здрасьте! Я Мария.

В ответ раздался едва слышный звон столовых приборов о тарелку. Это герцогиня — очень яркая и симпатичная женщина средних лет, тотчас продолжила свою трапезу, едва Мария закрыла рот. По всей видимости, она тут же потеряла интерес к своей падчерице, и так уделив ей свои пять драгоценных секунд.

Марию это очень возмутило, но вспомнив наставления Барта, она всё-таки стерпела. Но, к сожалению, недолго смогла себя сдерживать…

— А мы тебя заждались. Твоим сёстрам не терпится с тобой познакомиться, — продолжил герцог Ленард.

Мария бросила взгляд на своих «сестёр». И, судя по их кислым физиономиям, они, также как и она сама, особо не горели желанием знакомиться. Довольно смазливые девушки, примерно одинакового с ней возраста, смотрели на неё откровенно недружелюбно.

— Папочка, нам обязательно называть её сестрой на публике? — невозмутимо поинтересовалась та, что постарше.

— Да, — сухо ответил герцог.

— А мне теперь придётся краснеть за свою новую дочурку. Ведь она неотёсанная дикарка, судя по её манерам, — изрекла высокомерно герцогиня и отправила в рот маленький кусочек чего-то очень аппетитного на вид.

Мария сглотнула набежавшую от голода слюну и заметила:

— Вообще-то я против того, чтобы вы называли меня дочерью. У меня есть настоящая мать, которая сейчас убивается от горя по вашей милости.

— Мария! — Голос герцога прозвучал резко, словно свист хлыста. — Покинь столовую. Ещё немного и ты наговоришь непозволительных дерзостей.

Она и сама бы ушла по доброй воле! Всё равно есть враз расхотелось, как только она увидела их надменные физиономии.

Мария с трудом нашла дорогу до своей комнаты и тотчас упала на кровать. Слёзы потекли из её глаз нескончаемым потоком. Поэтому из-за своего состояния она и не заметила, как в спальню вошёл Барт. А когда она его увидела, то демонстративно отвернулась от него к стенке. Выслушивать ещё и его нравоучения — ни за что на свете!

Неожиданно кровать прогнулась под тяжестью мужского тела. Барт улёгся рядом с ней и начал ласково гладить её по голове. И едва его рука коснулась её, как Мария сразу же почувствовала облегчение! По телу разлилась приятная истома, и её будущее уже не казалось ей таким беспросветным.

Он аккуратно повернул её к себе лицом и прошептал:

— Правило номер один — не плакать, когда у тебя накрашены ресницы. И правило номер два — всегда имей при себе носовой платок.

Барт небрежно вытащил из кармана не просто кусок материи, а какое-то кружевное произведение искусства и начал подтирать им у неё под носом. Затем он осторожно промокнул у неё под глазами и грустно улыбнулся:

— Мышка, перестань плакать. Я и так чувствую себя последним мерзавцем. Пускай я колдун, но считаю, что дети не должны отвечать за ошибки своих родителей. Тем более, такие симпатичные. Вставай, я принёс тебе кое-что перекусить. Хотя герцог распорядился, чтобы тебя сегодня не кормили. Но сам он уже давно не бегал по лесу в волчьей шкуре. Поэтому забыл, каково это на голодный желудок!