Письма из деревни

- Ну прощай, Федосеич.

- Счастливо оставаться, ваше в-дие.

- Выпей еще стаканчик, да и ты, подводчик, выпей.

- Благодарим покорно, ваше в-дие.

- Прощайте, Иван Павлыч, прощайте, Андрияныч, прощайте, Прохоровна, счастливо оставаться, ваше в-дие. Насчет мальчишки, ваше в-дие, что просил, возьмите в пастушки на лето.

- Хорошо, хорошо. Прощай, Федосеич.

- Счастливо оставаться, ваше в-дие.

Опять будят ночью. Приказ из волости - лошадей требуют завтра в волость, всех лошадей, чтоб беспременно к свету быть...

Федосеич вернулся из города, веселый, сияющий.

- Ну, что?

- Не взяли, ваше в-дие.

- Что ж? Опять овин топить будешь?

- Опять буду топить, ваше в-дие, - радуется Федосеич.

- Ну, ступай кури. Акеню опять на скотный двор поставить, а Фоку отпустить.

- Слушаю, ваше в-дие. Благодарим покорно, что принимаете.

- Отчего хорошего человека не принять?

- В других местах не принимают. Возись, говорят, с вашими бессрочными по ночам. Сегодня стоишь, а завтра тебя спросят. 209 Беспокойство одно. Так и не принимают.

- А многих отпустили?

- Многих. Самую малость взяли.

- А спрашивали всех?

- Всех, всех в городе собрали.

Холсты выбирают на раненых... Бабы было заартачились, не хотели давать, но мужики заставили...

Сельский староста пришел. Выхожу. Вынимает что-то из-за пазухи, развертывает тряпицу - книжка с красным крестом.

- Нет, брат, своя есть!

Я иду в кабинет и торжественно выношу такую же книжку с красным крестом.

- Много ли собрал?

- Самую малость! Какие теперь весною у мужика деньги, хлеба у иного нет.

- И у меня собрано мало, господа тоже мало дают.

- Собирателей много.

Опять лошадей требуют.

Покос. День жаркий. Валят клевер. Косцы присели отдохнуть и трубочки покурить. На дороге показалась пыль, скачет кто-то... Иван-староста на жеребчике.

- За мной, должно быть, - говорит Митрофан.

Митрофан - бессрочно-отпускной унтер-офицер из местной уездной команды.

- За тобой! Мещанки разве в городе взбунтовались? - смеется кто-то из косцов. - Зачем тебя возьмут! Ты и службы-то никакой не знаешь, арестантов только водил.

- Митрофана требуют, - объявляет Иван, соскакивая с лошади.

Идем домой, нужно сделать расчет. У Митрофана - жена, двое детей - один грудной, слепая старуха, мать жены. У него есть в деревне своя избушка, своя холупинка, как говорит "старуха", корова, маленький огородец. Митрофан кормит семейство своим заработком, нанимаясь зимою резать дрова, а летом в батраки. По расчету Митрофану приходится получить всего 1 руб. 40 коп., потому что он все жалованье забирал мукой и крупой для прокормления семейства. Если Митрофана возьмут, то семейство его останется без всяких средств к существованию и должно будет кормиться в миру, если не выйдет пособия.

Колокольчик. Телега парой несется во весь дух. Остановились у застольной. Из телеги выскакивает Фролченок, бессрочноотпускной молодой унтер-офицер, стрелок, со множеством разных нашивок на погонах.

- Попрощаться с вами заехал, А.Н.

Фролченок в покос иногда поденно работал у нас.

- Нужно ж водочки выпить на дорогу.

- Благодарим покорно.

Пьем водку, подносим старухе, матери Фролченка, которая едет 210 его провожать в город, подводчику. Все они уже и без того выпивши.

- Счастливо оставаться, ваше в-дие.

Фролченок вскакивает в телегу... Пошел! Телега вскачь летит под гору.

Через два дня Митрофан и Фролченок возвращаются из города. Ошибка. Требовали зачем-то отставных: значит, "нашего царя неустойка", стало быть, бессрочных и подавно следует выгнать.

Митрофан молча опять взялся за косу, рад был, что дешево отделался. Фролченок хорохорился. - Я, говорит, со старшины искать буду, я все платье распродал за бесценок.

- А зонтик продал? - подсмеиваюсь я.

Фролченок ходил в вольном платье и всегда носил с собой зонтик. Он служил в Москве у кого-то в камердинерах, при хорошем месте был, приехал в деревню в гости, а тут его и оставили дожидаться, пока потребуют на войну. Работал он у нас поденно. Клевер приходил косить, сено убирать. Мужицкую работу он, разумеется, знает, работник здоровый. Детей у него нет, жена с ним не живет. Ну, скосил десятину клевера, получил два рубля гуляй с бабами. Прогуляет деньги, пальто и зонтик в сундук, косу в руки - и пошел махать. А тут потребовали, продал пальто и зонтик - и вдруг вернули. Обидно.

Потребовали опять всех бессрочных, продержали в городе несколько дней, Федосеича и Фролченка вернули, а Митрофана угнали.

Ополченцев взяли.

Турок пленных в город привезли. Савельич не утерпел, отпросился в город сапоги покупать, но "умысел другой тут был": Савельич ходил турок смотреть, калачик им подал.

- Сулеймана разбили, - докладывает староста Иван.

- Что ты!

- Я нарочно затем и вернулся, чтобы вам сообщить. На перекрестках Осипа Ильича встретил, из города едет, веселый такой. Что? - спрашиваю. "Турок, говорит, побили. В городе флаги навешаны, богомоленье, во всех лавках газеты читают. Султана разбили, говорит". А я ему говорю, должно быть, Сулеймана... "Так, говорит, так - он у них вроде царя".

- Михей! валяй скорей на станцию за газетами.

Это было известие о поражении Мухтара-паши.

Митрофаниха пришла.

- Что тебе, Митрофаниха?

- Письмо от мужа пришла прочитать...

- Хорошо. Давай, прочитаю.

- "Милой и любезной и дрожайшей моей родительницы, матушки Арины Филипьевны, от сына вашего Митрофана в первых строках моего письма посылаю я тебе свое заочное почтение и низкий поклон от 211 лица и до сырой земли и заочно я прошу у вас вашего родительского мир-благословения и прошу у вас, матушка моя, проси господа бога обо мне, чтобы меня господь спас. Ваша материнская молитва помогает весьма. Еще милому и любезному моему братцу" и т.д. следуют поклоны всем родственникам и потом: "еще, мои родители, уведомляю я вас, что я прибыл на место четыреста верст за Кавказ, стою теперь в лагерях под Карцеем в Турции и вижу свою смерть в двадцать верстах, а только судьбы своей не знаю; слышу я турецкие бомбы и вижу дым и ожидаю час на час в бой поступить...". Затем опять поклоны жене, детям, теще и наконец: "пропиши ты мне, как ты живешь и насчет выборки льна не было-ль тебе какого-нибудь препятствия, уплатил ли тебе барин мои остальные деньги или вычел за харчи; еще уведомь меня, как твое дело насчет детского пособия".