Страница 9 из 12
– Ора! – Ганимед обхватил ее за обе руки, – Ора! Прекрати немедленно!
– Что прекрати? Ты думаешь это я? Да, она сама!
– Ора! – голос Ингвэ был абсолютно спокоен, – подчини ее…
– Только ее? А подружек?
– Сначала подчини ее. Ты ее хорошо знаешь. Она практически плоть от плоти твоей, кровь от крови твоей. Я, конечно, могу вызвать сейчас спасательную команду магов, и мы это успокоим, но при этом ты ничему не научишься. А с таким потенциалом, это роскошь, которую ты не можешь себе позволить!
– Ингвэ! Может, хватит экспериментов на сегодня! Ора слишком безответственна, чтобы доверить ей подобное! Она нас либо утопит, либо прибьет молнией, – вмешался Ганимед.
Это было так несправедливо, что от обиды задохнулась и выпала в осадок не только Пандора, но, и тучка, которая, по-видимому, решила отомстить за свою создательницу. В общем, сначала в Ганимеда полетела совсем не большая, но молния, отбивая которую, Ганимед, естественно, поскользнулся, и, разумеется, на ногах не удержался, и рухнул навзничь на покрытый водой пол, очевидно, прилично стукнувшись головой, потому что зашевелился он не сразу. Сразу он только застонал. Но, тучке было и этого мало, подлетев поближе, она буквально ведром пролилась на пострадавшую голову провинившегося врага. И все! Пандора не могла поверить своим глазам и ушам, больше ничего не искрилось, не гремело и не лилось. Она недоуменно посмотрела на Ингвэ, как бы спрашивая, что это было.
– Ты так и не поняла, что это ты ею все это время управляла? – задал он ей явно риторический вопрос.
– Но как?
– Скажи мне, когда ты создавала шар из водяного пара…
– Я создавала тучку…
– Что?
– Я создавала маленькую тучку…
– Ну, хорошо, тучку, по крайней мере, теперь вообще все ясно. Просто скажи, почувствовала ли ты, что она часть тебя, что она родная тебе?
– Да, конечно, но тогда она была маленькая, добрая, белая и пушистая…, я ничего не понимаю…
– Ора, воздух – ментал, Вода – подсознание, – подал голос совершенно мокрый, но по-прежнему высокомерный блондин, все еще сидящий в луже, – этот эксперимент лишний раз подтвердил твою неготовность отвечать за свои действия, потому что ты не умеешь управлять не только своей магией, но и своими эмоциями и подсознательными желаниями.
– Частично ты прав, – примирительно, но без тени вины в голосе начала Пандора. Тучка была моих рук (ну или подсознания) дело и расшалилась она, потому что я ей позволила. Я готова признать, что мне было интересно, насколько большой может вырасти моя тучка. Однако, головой ты стукнулся и сейчас сидишь в луже – совсем не по моей вине, а по своей. Именно, твое недоверие и обвинения в безответственности привели к этому. Поверь мне, твои упреки не делают меня ответственней или рассудительней; они меня обескураживают и внушают комплекс неполноценности. Мне жаль, что ты пострадал, но ты сам виноват.
– Значит, я еще и виноват остался! – Ганимед вопросительно посмотрел на Ингвэ, ища поддержки, но тот только пожал плечами.
– Ора, ты сможешь высушить воду? – спросил Ингвэ у нее.
– Ты имеешь в виду смогу ли я превратить ее в парообразное состояние и поднять в воздух? – уточнила Пандора на всякий случай, чтобы кое-кто опять не обвинил ее в излишней безответственности.
– Да, именно это я имею в виду, – подтвердил эльф.
– Думаю, да. И мне, кажется, я вас сейчас еще и удивлю, – улыбнулась Пандора.
– Не надо! Не надо удивлять, Ора! Пожалуйста, – и разумеется, умолял ее все тот же мокрый блондин, которому, правда, наконец, удалось подняться с пола.
– Им! Расслабься! Я знаю, что делаю! – деловым тоном заявила уверенная в своих силах богиня.
– Ингвэ! Ну, что ты молчишь! – Ганимед опять попытался перетянуть эльфа на свою сторону.
– Пусть удивит. Хочу на это посмотреть…, – улыбаясь во все тридцать два зуба, ответил эльф, подмигивая Пандоре.
Пандора стала под купол и представила, что его заливает яркий солнечный свет. Затем она вспомнила ночные соловьиные песни и трели жаворонков, которые, правда, она совсем не оценила ночью. Представила, и тех и других здесь же под куполом, но теперь переливисто заливающихся восхвалением света и дня. Услышав сейчас их пение, более чем довольная произведенным эффектом Пандора подумала: «Вау! Совсем другое дело!». Затем она, как дирижер, взмахнула руками, и миллиарды микроскопических капелек воды, завороженные солнечной светом и, к тому же, загипнотизированные восхитительной трелью – дружно, весело и на перегонки потянулись к ожидавшим их солнечным зайчикам под купол. Даже не поднимая глаз, Пандора знала, что то, что она сейчас увидит – будет грандиозно и очень красиво. И ожидания ее не обманули. Через весь зал, абсолютно бесстыдно красуясь и кокетничая, переливаясь всеми своими цветами, раскинулась блистательная и искрящаяяся радуга. И тут же были созданные волшебством Пандоры соловьи и жаворонки – и они тоже, почему-то получились переливающиеся и искрящиеся. Зал блистал первозданной чистотой, нигде не было ни лужицы. И даже мокрый блондин, больше не был мокрым, зато был растерянным и, удивительное дело… выглядел он тоже почему-то искрящимся. Ингвэ, хоть, и не выглядел искрящимся, но не был он и растерянным – он аплодировал ей и кричал браво. И в этот торжественный момент распахнулась дверь, и… в зал влетел крылатый рептолоид – то ли плод фантазии, то ли плод неудачного магического эксперимента. «Не буду спешить пока с выводами…» – подумала Пандора и просто стала ждать продолжения, ничего не выясняя.
– Что человечка зарисовалась? Вижу, что довольна собой! Теперь говори Хранителю Браму спасибо за то, что обеспечил тебе полноценный сон, а то бы ты сегодня была совсем не на что не годна.
То, что это, что бы это не было, с ней разговаривает – не было новостью. Но вот ответить этому, не вызвав подозрений – было невозможно. Слава богам, подоспела помощь.
– Брам! Какими судьбами? Ты же не любишь цивилизацию, тебе дремучие леса подавай! – приветствовал его Ингвэ.
– Привет, Ингвэ. Мириэль попросила за человечкой присмотреть, да и с Хель у меня свои счеты. С вами пойду, когда эту до ума доведем.
– Эй, ты повежливей! – обиделась Пандора. Я, между прочим, богиня! – но смотрела она при этом совсем не на Брама, а на блондина, который кажется, начинал понимать, как не прав он был сегодня, когда отказался ее выслушать. И смотрела Пандора, победно улыбаясь. Этот день, начавшийся не очень хорошо, теперь с каждой минутой нравился ей все больше и больше.
Блондин молчал, а вот Брам поднял свою крокодилью голову к куполу, посмотрел на радугу, на все еще не угомонившихся соловьев и жаворонков. И совершенно серьезно сказал: – Верю, потому и согласился нянчиться. Вы, я надеюсь, уже закончили, мы можем возвращаться?
– А ты что поторопить нас пришел? – удивился Ингвэ.
– Я к Люсинде вообще-то приходил, ну а вас поторопить – это уже бонус.
– Только не говори, что мы еще и Люсинду с собой возьмем, когда пойдем в Нифльхейм, – с сарказмом в голосе подразнил его Ингвэ.
– Она с нами идет. – Хранитель Брам был совершенно серьезен.
– Зачем? – у Ингвэ округлились глаза.
– Потом объясню. Из нас двоих, кто древнее? Кто мудрее? Кто предусмотрительнее? Правильно я. Чего стоим! Пошли! Пошли! Одна минута целый час бережет! Древняя драконья мудрость, кстати.
– В шаттле, Брам уселся возле Пандоры, очевидно, для того, чтобы безотлагательно начать делиться мудростью. Ингвэ и Ганимед сидели достаточно далеко от них. Какое-то время они оба молчали. Затем обсудили план действий на завтра и снова погрузились в неловкое молчание.
– Почему ты так относишься к Оре? – нарушил молчание Ингвэ.
– Как?
– Такое ощущение, что она раздражает тебя просто своим присутствием? То, что я вижу, ты излишне строг и часто несправедлив к ней…
– Ты прав. Сегодня я особенно отличился. Как только доберемся до дома – обязательно извинюсь перед Орой. Но мне действительно тяжело ее видеть, она внешне слишком похожа на Эллину…