Большая игра

Стали мы жить в свободной России, но с пустыми прилавками в магазинах. Пропало всё: от спичек до мяса. Часто выступал по телевизору новый экономический гений Егор Гайдар – внук детского писателя. Причмокивая и посвистывая, он рассказывал о грядущей экономической реформе. Вещал туманно и запутано, но хотелось верить – заживём сытной жизнью. Гайдару вторил ещё один новоиспечённый экономический оракул, который подвизался заместителем Анатолия Собчака – питерского градоначальника. Этот рыжий парень с импортной фамилией – Чубайс, увлечённо рассказывал о неэффективности государственного управления экономикой. В его речах мелькало незнакомое слово – «приватизация». Что это за чудо такое, объяснял он туманно и заумно. Но смысл всего сказанного был родной и приятный – взять и всё поделить.

Демократы из команды Ельцина бодро пели, что граждане наши ленивы и не разумны, потому как работают на государство, а не на себя. Велесов от таких речей веселился и отпускал, едки комментарии:

– Не зря все-таки Ленин прозвал интеллигенцию «говном нации»! Ещё со времён Огарёва и Герцена, занимались они прожектёрством. Да ещё поносили своё Отечество, кивая на Запад. Пока власть сильна, эти шавки тявкают да скулят о тяготах «простого народа», до которого им, кстати, и дела нет. Но стоит власти зашататься, и они как стая голодных шакалов налетают, и рвут всё в клочья. Именно так случилось в семнадцатом году. К власти пришло «говно нации». Жить стало ещё хуже, и всё пошло прахом. Российская империя развалилась на куски. На счастье власть взяли большевики. Они смогли сохранить большую страну от распада.

Но, к сожалению, Ленин до безумия верил в учение Карла Маркса, а учёный еврей Маркс, был плохим экономистом. Как в старом еврейском анекдоте: Карл Маркс – экономист, а Мойша Рабинович – старший экономист.

Скверный экономист Маркс начисто отвергал частную собственность, а без неё родимой никак нельзя. Именно она треклятая, двигает экономику вперёд, потому как порождает инициативу. В конце жизни Ленин признал свою ошибку, и появилась новая экономическая политика, сокращённо НЭП. Но Владимир Ильич умер, а Сталин тоже сильно верил в учение Маркса. Он стал строить государство по своему разумению

– Ну да, загнал полстраны в «зоны», – хмыкнул я.

Велесов вздохнул:

– Ну, скажем не так много, как об этом кричат Солженицын и нынешние демократы, но несправедливостей было много. К сожалению, в то время не получилось по-другому. Человека можно заставить добросовестно работать двумя способами: либо пряник, то есть личная заинтересованность, либо кнут. Пряников в силу марксистского учения Сталин предоставить народу не мог, осталось одно – кнут.

Идеи коммунизма изначально неверны. Во всяком случае, на данном этапе развития человечества. Потому и рухнул Советский Союз. Всё пошло ко дну, и первой на поверхности оказалась наша интеллигенция. Помните, что сказал о ней Ленин? Она стала бушевать во всю на митингах. И удалось «говну нации» вновь прийти к власти. Вот и нате вам все эти Поповы, Собчаки, любуйтесь ими.

Раньше они всего лишь критиковали, а теперь им пришедшим к власти придётся работать, а этого как раз они и не могут. У номенклатуры, по крайней мере, был опыт управления. Вот увидите, столкнувшись с трудностями, все эти демократы опустятся до банального воровства. Тем более что идут речи о приватизации.

– Нам-то с вами Владимир Семенович, какая разница? – спросил я, беря ферзя (мы играли в шахматы), – демократы воруют или номенклатура тырит, всё мимо. От нас ничего не зависит.

– Вот тут-то Игорь Дмитриевич, вы сильно ошибаетесь, – улыбнулся Велесов. – Россия на своё счастье обладает большим количеством пассионарных личностей.

Нашим бывшим азиатским республикам в этом случае повезло значительно меньше. Они как выразился Лев Гумилёв: «живут в согласии с природой». Потому пассионарии что зарождаются там, выталкиваются из среды и покидают родные края.

– Но наши пассионарии так же уезжают на Запад.

– Вам шах, – ответил Велесов. – Совершенно согласен с вами. Наши пассионарии так же уезжают. Но уровень ментальности россиянина выше, чем у азиатов. Если таджика покинувшего свой аул вполне устроит, что он работает дворником в России. Русскому такая жизнь, где ни – будь на Западе, быстро надоест, а предоставить что-то более стоящее там всем русским не в состоянии. Потому не стоит расстраиваться, градус пассионарности в России всегда будет высок. Всё-таки мы молодая нация!

Наступит время, когда условия станут совсем неблагоприятными, и власть окончательно дискредитирует себя. Вот тогда пассионарная среда выдвинет лидера, который поведёт всех за собой. Так было во времена всех смут, и приходили: Александр Невский, Дмитрий Донской, Минин и Пожарский. Так будет и в нынешнее время.

– Но где гарантия, что лидер этот не будет грести под себя? Начнёт воровать как все вокруг.

– Нет, не будет, – покачал головой Велесов. – Его ментальность не позволит ему поступить так, да и мы не дадим.

– Кто это мы?

– Пассионарии России! Кстати, вам мат Игорь Дмитриевич.

– Ну как всегда! – вздохнул я.

– Не расстраивайтесь. Год назад, когда мы начинали наши шахматные баталии, вы только и могли что фигуры двигать. Сейчас же научились анализировать игру. Ваш уровень сильно вырос. Поверьте, теперь мне с большим трудом удаётся одерживать верх над вами, а я очень хорошо играю. Скоро наступит время, когда я начну вам проигрывать.

– Буду надеяться на это. Но хотелось бы вернуться к прерванной теме, – улыбнулся я. – Что нам делать, пока лидер пенсионариев не появился?

– Делать своё дело.

– Какое?

– Вам ловить преступников, мне лечить больных.

Я хмыкнул:

– Это же наша работа!

– А вы считаете делать хорошо свою работу, этого мало?!

Мой однокурсник по училищу, допился до белой горячки, и с помощью анонимных алкоголиков избавился от своей пагубной привычки. Но как это ему далось! Он ведёт ежедневную борьбу с дьяволом, что сидит в нём и ежесекундно уговаривает выпить. Единственная отдушина – беседы с такими же бедолагами, как и он. Три раза в неделю ходит он в общество анонимных алкоголиков. Как сильно он ждёт этих встреч! Я же без бесед с Велесовым, не могу обойтись.

После отказа от спиртного, не смотря на занятость по службе, я всё же умудрился находить время на спорт, стал ходить в тренажёрный зал, с упоением таскал «железо». Так и текла моя жизнь мерно и размеренно.

Размышляя о жите своем в этот вечер у себя в кабинете, я пялился в потолок. Рабочий день закончился, и мы сидели в ожидании вечернего совещания. Раздался телефонный звонок.

– Оперуполномоченный Добрынин слушает, – отрекомендовался я в трубку.

– Привет, – услышал в трубке женский голос.

– Здравствуйте, – ответил я, лихорадочно соображая, кто это.

– Я вчера в девять часов вечера звонила тебе домой, но ты не брал трубку.

Господи да это же Эгла! Ну, совсем плохой стал, не узнал свою бывшую жену! Впрочем, не мудрено, в последний год мы общаемся крайне редко.

– На свидании был? – допытывалась Эгла.

– Нет, в тренажёрном зале.

– Где? – не поняла жена.

– Ходил в спортивный зал.

– Ну и как успехи?

– Впечатляющие.

– Я рада за тебя, – ответил Эгла.

Впрочем, по её голосу я не чувствовал большой радости. Вероятно, значительного удовольствия Эгле доставило бы известие, что я пьяный валяюсь в сточной канаве.

– Игорь, я вот зачем звоню: поздравь меня, я выхожу замуж! – продолжала меж тем Эгла – Жених мой, Альберт, работает советником в аппарате президента.

– Ельцина? – механически брякнул я.

– Шаймиева! – возмутилась моей непонятливостью Эгла. – Он меня так любит! Так любит!

– Я очень рад за тебя, – ответил я.

А сказать-то нужно было бы энергичнее! Уныло получилось. Вероятно, грустные интонации в моём голосе уловила и Эгла, потому как тут же утешила:

– Не переживай Игорь, ты тоже найдёшь своё счастье.