Страница 14 из 15
Суд постановил арестовать всех офицеров. Все офицеры перешли в адмиральскую столовую вместе с командиром. У дверей был поставлен часовой с приказанием никого из помещения не выпускать, кроме командира, которому разрешили быть в его каюте и посещать офицеров. На помощь пришедшим утром агитаторам подошли старые революционеры, принесшие указания, и в том числе распоряжение произвести выборы в судовой комитет. Выбранным в председатели оказался унтер-офицер М.
Агитаторы, видя, что с офицерами уже больше ничего нельзя сделать, принялись за кондукторов и боцманов.
Когда убивали адмирала Небольсина, то стоявшие рядом «Слава» и «Павел I» просили помощи. На их просьбу тотчас же отправилось 30 человек матросов, самых отъявленных негодяев. Вместе с ними сбежал на лед боцман Христов. Его заметил часовой, стоявший у сходни «Павла I», догнал и заколол штыком. Совершив убийство, негодяй поднялся на палубу «Андрея» и развязно сообщил команде о своем подвиге: «Уберите там, на льду, свою шкуру, я его заколол!» – и стал спрашивать, прикончили ли уже офицеров, но его быстро выставили.
Особое озлобление было на кондукторов Нефедова, Дроздова и боцмана Графчева, которые затем и погибли.
Нефедова вытащили для самосуда на палубу. Кто-то ударил его прикладом по голове. Нефедов упал и пополз под орудие, но его оттуда сейчас же вытащили за ноги и произвели в лежавшего в упор несколько выстрелов. Кондуктор вскрикнул от боли и затем затих. Команде показалось, что он прикинулся мертвым, и стрельба возобновилась. Нефедов вскочил на ноги и стал просить убить его сразу, но не мучить. В ответ послышались крики: «Бей, лупи!» и т. д., и выстрелы посыпались в него безостановочно. Страшен был этот самосуд по своей дьявольской жестокости. Стреляли долго. Живучесть его раздражала людей; наконец кондуктор перестал шевелиться и вытянулся. Его взяли за ноги, приволокли к борту и выкинули на лед, ударившись о который Нефедов поднялся и сел. Тогда часовой у борта подошел к нему и выстрелил в голову, окончательно уложив этого живого мертвеца. В покойницкой госпиталя на его теле было обнаружено 59 пулевых ранений…
Затем стали искать кондуктора Дроздова. Его вспомнили потому, что он уговаривал матросов разойтись и не бунтовать. Во время погрузки угля записал нескольких матросов за леность. Они вспомнили его, и начались поиски. О том, что его ищут и хотят убить, он узнал в телеграфной – и по совету старшего телеграфного унтер-офицера поспешил скрыться. Его искали всюду до глубокой ночи и, наконец, найдя на рассвете, зверски убили.
Несколько ранее убили старшего боцмана Графчева. Этот старый служака записал фамилии матросов, участвовавших в убийстве адмирала и офицеров, и выяснил присутствие агитаторов. Надев форму, он явился к командиру с докладом, но последний его не принял. Об этом узнали, и около полуночи пришли к нему в каюту несколько матросов. Графчев спокойно спал на койке, когда его разбудили. «Делайте, что знаете…», – спокойно сказал он и сел на койке. Его спокойствие раздражало убийц, и несколькими выстрелами в голову они прикончили его.
К утру на корабле наступило успокоение, но шайка негодяев не захотела так легко и просто перейти к обыкновенной жизни. Когда на утро произошли выборы в судовой суд, то последний вынес смертный приговор пяти офицерам и потребовал их ареста. Исполнение приговора было назначено на 3 часа дня. Спасены они от гибели были только прибытием на корабль члена Государственной думы Родичева, который горячим словом увещания успокоил страсти и добился немедленного освобождения офицеров.
Трупы убитых на «Андрее» были выброшены на лед. Когда за ними приехал грузовой автомобиль из штаба крепости, то и тут дело не обошлось без глумления и издевательств. По правилам чинопочитания, как говорили матросы, был положен на самое дно адмирал Небольсин, на него – лейтенант Бубнов, затем мичман Воробьев, а затем на самый верх боцман Графчев…
На «Славе» не было никаких инцидентов, и все обошлось благополучно. Команда не пустила к себе на борт немецких агитаторов, заставив их уйти под угрозой открытия огня.
На «Павла I» успели проникнуть агитаторы. Когда они увидели, что команда корабля настроена очень спокойно и им с ней ничего не сделать, то потребовали помощи от «Андрея». Их приходу на корабль воспротивился вахтенный офицер лейтенант Ланге (Владимир Карлович), и прибывшие матросы, подзадориваемые агитаторами, подняли офицера на штыки. Выскочивший на шум старший офицер, старший лейтенант Яновский (В. А.) пытался остановить самосуд, но был жестоко избит прикладами и сброшен на лед. Затем на корабле совершено было еще несколько убийств, руководимых кочегаром Руденком, наносившим удары кувалдой, подкрадываясь сзади к своим жертвам. Так погибли лейтенант Савинский (Н. Н.), мичман Булич (П. А.) и Шиманский (М. R).
Очень неспокойно было на «Петропавловском», где команде все время приходилось бороться с агитаторами, успевшими также проникнуть на корабль. Особенно острую форму это приняло 4 марта, что было ликвидировано лишь с приездом на корабль, прямо с вокзала, депутата Родичева.
Вначале команда хотела выкинуть красный флаг, но начальник 1-й бригады, имевший свой флаг на корабле, этого не разрешил, и ему помогли в том офицеры.
Вообще эксцессы были на всех тех кораблях, куда удалось пробраться агитаторам. Особенно много было убито офицеров на 5-м дивизионе эскадронных миноносцев.
Эскадронным миноносцем «Уссуриец» командовал капитан 2-го ранга Поливанов (М. М.). Командир «Гайдамака» капитан 2-го ранга Политковский (С. С.) отправил мичмана
Биттенбиндера (Г. В.) предупредить командира «Уссурийца» о состоявшемся уже отречении государя. Мичман подошел в тот момент, когда капитан 2-го ранга Поливанов вступил в борьбу с напавшим на него матросом, и ударом кулака сшиб последнего с ног. Матрос завопил о помощи. Команда «Гайдамака» повернула пулемет, бывший наготове, так как в этот день ожидался налет аэропланов, и открыла огонь. Из одиннадцати выпущенных пуль семь попали в Биттенбиндера. Когда к нему подбежали его матросы, он сказал, что, кажется, ранен, и тут же упал. С «Гайдамака» потребовали носилки, и перенесенный на миноносец он через два часа умер, страшно мучаясь от раны в живот. Команда «Гайдамака», любившая своего офицера, сильно горевала о случайной жертве и устроила ему торжественные похороны. Команда «Уссурийца» тем временем успела расправиться со своим командиром и выскочившим к нему на помощь старшим инженер-механиком, старшим лейтенантом Плешковым (А. Н.).
Когда через несколько дней вдова М. М. Поливанова (урожденная Фигнер) собиралась похоронить своего мужа, то к ней на квартиру явилась депутация от команды с изъявлением сожаления о случившемся и просила как милости в знак их раскаяния, разрешить и им присутствовать на похоронах. Вдове ничего не оставалось делать, как согласиться. Матросы действительно явились на похороны, но вместо того, чтобы отдать последний долг уважения телу погибшего офицера, они позволили себе вновь надругаться над ним, вывалив его из гроба и перевернув паникадила… Вдове пришлось три раза одевать тело мужа, которое три раза матросы раздевали.
Около 10 часов вечера произошли убийства офицеров в дивизии траления.
Командир тральщика «Взрыв» капитан 2-го ранга Гильтебрандт (Кирилл Платонович) был убит в тот момент, когда, разъяснив команде официальное сообщение о событиях в Петрограде, спускался вместе с командой вниз. Убит не своей командой, а выстрелом с берега, произведенным германским наемником. Труп был перенесен писарями в морской госпиталь. На этом же тральщике был ранен двумя пулями мичман Колен, успевший скрыться вовремя вниз.
При таких же обстоятельствах были убиты: командир тральщика № 2 капитан 2-го ранга барон Майдель (Христиан Гвидович), командиры тральщиков «Ретивый» лейтенант Репнинский (Антон Николаевич) и мичман Чайковский (Д. М.) и «Минреп» лейтенант Бойе-аф-Геннес (А. Г.); командир тральщика № 218 старший лейтенант Львов (Л. К.). Тяжело ранен командир тральщика «Рьяный» старший лейтенант Кулибин (В. Н.) машинистом с «Ретивого» Корюкиным, который был сам убит одной из рикошетировавших пуль, выпущенных в офицера.