Страница 59 из 69
Лучшим, конечно, средством против этого зла было бы знание уездными Начальниками языка туземцев, что, к сожалению, большая редкость. При незнании же языка только самое строгое отношение к делу уездного Начальника и самый строгий надзор его за переводчиком могут до некоторой степени гарантировать правильное и справедливое его заключение по разбираемым и разъясняемым им делам. Чтобы не быть в руках у своего переводчика, уездный Начальник должен держать его так, чтобы всякий чувствовал, что влияние переводчика парализовано вниманием к делу и справедливости его самого. Не отрицаю, что есть честные и хорошие переводчики, но такими они могут держаться только при строго-внимательном к делам уездном Начальнике: ибо у них весьма много шансов к пристрастному и выгодному для них направлению спорных дел и, по мере приобретения переводчиком доверия Начальника, шансы эти увеличиваются и соблазн для них усиливается.
Нередко случающееся настойчивое повторение одних и тех же жалоб должно бы указать местной русской власти на неправильные доклады по этим делам волостных управителей и переводчиков и заставить их с особенным вниманием и строже отнестись к делу, тем более что жалующиеся прямо указывают на притеснения и злоупотребления переводчиков. Уездному Начальнику прежде всего следовало бы объяснить и втолковать туземцу, при неосновательности жалобы, неправоту его претензии по существу и относящиеся к делу законы, послужившие основанием к решению его претензии; а между тем, из представленных мне объяснений уездных Начальников я вижу, что они, ссылаясь только на прежние решения дела, но не разобрав по этому жалобы, признают ее не основательною и даже кляузной и подвергают жалующегося взысканию.
Указав на такие недостатки по управлению туземцами, имею честь просить Ваше Превосходительство рекомендовать гг. уездным Начальникам осторожность и строгий надзор в отношении к своим переводчикам и насколько возможно внимательно и строго относиться к жалобам на туземных властей и на решение дела в народных судах, и при этом считаю нужным повторить мое решительное требование, чтобы за подачу мне жалоб, хотя бы и неправильных и страстных, никогда и ни в каком случае не было взыскиваемо ни под какими благовидными предлогами. Подавший мне жалобу должен быть неприкосновенным лицом до тех пор, пока не последует мое окончательное по делу решение.
Подписал: Генерал-Адъютант Фон Кауфман 1-й.
Скрепил: Правитель Канцелярии, Камергер П. Каблуков.
С подлинном верно: Делопроизводитель Южаков.
ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 5. Д. 2. Л. 16-16об. Копия. Типографский экземпляр.
Циркуляр Туркестанского Генерал-Губернатора 8 Мая 1878 г. № 3640
Гг. Военным Губернаторам и Начальникам Округа и отдела Один из Военных Губернаторов обратился ко мне с ходатайством о разъяснении вопроса: имеют ли право суды биев налагать на киргиз, обвиняемых в убийстве киргиз же, штрафы в пользу казны или общества в тех случаях, когда у убитых не оказывается родственников, имеющих право потребовать с виновных уплаты куна, или когда киргизы обвиняются в таких преступлениях, от которых, собственно, никто не пострадал.
Замена куна штрафом в пользу казны и общества, а равно и положение такого штрафа за уголовные преступлена киргиз не оправдывается никакими соображениями. Кун есть прямое последствие родового права и полное выражение родовой солидарности. Киргизских родов как политических и общественных единиц в настоящее время не существует, и потому родовые права и обязанности официально не признаются, и если практикуется еще в народном суде кун, то как временная и необходимая уступка Государственного начала обычному праву киргиз, дабы избежать не столько полезной, сколько вредной крутой ломки народных обычаев и установившегося порядка общественной и частной жизни и взаимных отношений у туземцев и исподволь вводить гражданственность и общие законы. Следовательно, там, где отжившие и только терпимые требования адата туземцев сами собой теряют свою силу и становятся недействительными, нет никакого основания русской власти, проводящей гражданственность и Государственное начало в народную жизнь туземцев, восстановлять и поддерживать несогласные с ними порядки и требования обычного права, а тем более, так сказать, впутывать в такие дела казну – не возможно.
Если казна будет принимать на себя представительство прав убитых безродных киргиз и требовать и получать за них кун, то она обязана и отвечать за них и, в свою очередь, платить за них кун, когда они будут убийцами киргиза или киргизки, очевидно – такая солидарность немыслима.
Не соглашаясь с таким предположением г. Военного Губернатора, я нахожу ввиду ожидаемой судебной реформы в крае возможным и правильным только следующее разрешение этого вопроса.
В тех случаях, когда убитый киргиз – безродный или когда преступление по своему роду не представляет лица, непосредственно пострадавшего от преступления, должна вмешаться в дело администрация и в качестве обвинителя привлечь виновного к народному суду. В случаях же, когда наказание, которое народный суд вправе наложить, не соответствует тяжести и важности преступления или когда оно не удовлетворяет чувству справедливости и не может служить обществу и Государству гарантией спокойствия и безопасности, народные суды могут в определениях своих признавать недостаточность налагаемого ими взыскания и ходатайствовать пред высшею административной властью как об увеличении срока ареста, так и ссылки виновных как вредных членов общества в Сибирь, что было уже мною разъяснено в циркулярном предложении, от 7 Февраля 1877 года за № 1509. Таким образом, киргиз, убивший безродного киргиза, не останется безнаказанным.
О вышеизложенном имею честь сообщить Вашему Превосходительству к сведению и руководству.
ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 5. Д. 2. Л. 23-23 об. Копия. Типографский экземпляр.
Циркуляр Туркестанского Генерал-Губернатора
27 Января 1880 г. № 585
Гг. Военным Губернаторам
Усматривая из делопроизводства Уездных Судей Ферганской Области, что они неодинаково относятся к васихам[249] (документам, совершаемым казнями по сделкам туземцев между собою), одни признают их за акты, совершенные нотариальным порядком, другие за домашние акты, а иные не дают им никакого значения, – я считаю необходимым, в устранение разногласия, установить единство взгляда на эти документы и определить их силу и значение пред русским судом.
Первое и главное условие всякого письменного акта то, чтоб он был подписан лицом, его выдающим; без этого документ не может иметь никакого значения пред русским судом. Васиха не имеет подписи лица, от имени которого она составлена; на ней только печать казия, ее совершившего. Очевидно: документ этот может иметь какое-нибудь значение только тогда, когда его не отрицает сторона, против которой он представлен. Но такое значение имеют и практикуемые нашим простым неграмотным народом бирки – палочки с нарезами линий, полулиний и четвертьлиний на одном конце по выдаче денег в долг или по условию вперед, а на другом – по платеже денег, или по выполнению договора. Палочки эти пред общим и мировым судами значения не имеют, а имеют значение только в волостных судах – по обычаю и в третейских – по совести. Так и васиха имеет значение на суде по шариату. Хотя Уездному Судье и предоставлено право основываться в своих решениях и на народных обычаях, но настолько, насколько они не противоречат общему закону. Васиха же не может служить даже свидетельским удостоверением, а не только не выражает воли лица, от которого она составлена. И для свидетельского удостоверения требуется подпись свидетеля, и свидетель может удостоверять только то, что видел или слышал. На васихе же казий не подписывается, а прикладывает свою печать в удостоверение того, что к нему приходили такие-то и заявили о том-то. Но васихи эти нередко отрицаются туземцами даже на суде народном: ответчики иногда не только отвергают достоверность документа, но даже отрицают и самое событие явки кказию за совершением его. Казий же, когда приводилось русскому суду или русской власти спрашивать его отзыва в этих случаях, только признавал сходство приложенной к документу печати со своей собственной, но о самом совершении сделки отзывался, что если к васихе приложена его печать, то, значит, стороны к нему являлись и заявляли о том, о чем составлен документ, хотя этого он не помнит. Кроме этого, часто случается, что казни составляют васихи по заявлению одной стороны или не всегда убеждаются в самоличности совершающих сделку. Документ, таким образом составленный, конечно, не может иметь никакого значения пред русским судом.
249
Имеется в виду «васика / هقیثو » – документ о наследстве.