Новобранцы

- Вам тут, у нас, как я вижу, не нравится? - проговорил подпол повыше. - Ну так, может, для знакомства дадите мне десяток кэ-мэ вокруг части?

- Правильно, - по-лакейски согласился подпол пониже. - Не понимается через голову - поймётся через ноги.

- Не надо, товарищи подполковники, - просительно сказал Бесик, вставший последним. - Жарко. И воды нам так и не дали.

- Ты, я вижу, говорить любишь? - произнес подпол повыше. - Где ваш начальник?

- Маегъа. (Не знаю. (Осет.))

- Чего?

- Не знаю, говорю.

- Ну так и говори! А то мявкаешь что-то... Как с ним связаться?

- С кем?

- С начальником, мля!

- Он не давал нам своего номера.

- Тогда на кого он вас оставил?

- Нас не надо ни на кого оставлять.

- Ну-ка, сынок, подойди, - сказал подпол, недобро усмехаясь. Было видно, как он медленно, наслаждаясь самим процессом, сатанеет. - Ты что такой разговорчивый, у? - с холодной любезностью спросил он у Бесика, положив ладонь ему на шею. Бесик смотрел прямо ему в глаза и не моргал. - Я спрашиваю, почему ты такой разговорчивый?

- Я - не разговорчивый, - проговорил Бесик с застывшей улыбкой.

- Неразговорчивые молчат, - ласково заметил подпол.

- Я - не разговорчивый, - повторил Бесик.

- Как твоя фамилия, неразговорчивый?

- Качмазов.

- Качма-азов... - повторил подпол, как бы пробуя слово на вкус. - Как фамилия твоего начальника, рядовой Качмазов?

- Я не спрашивал у него фамилии.

- Не знаешь фамилии своего начальника?! - поразился подпол.

- Не-а.

- Кавказ! - воскликнул подпол, оборачиваясь к своему товарищу. - Где еще такое увидишь? - Он снова глянул на Бесика и грубо оттолкнул его. - Иди!

- Это как в анекдоте, - сказал подпол пониже. - Когда срет солдат на Красной площади, а милиционер ему: "Ты че, сука, творишь?" - "А я, - грит, - нашего взводника с должности снимаю".

Брезгливо оглядывая нас, подпол повыше проговорил:

- Они даже не поймут, что кого-то с должности сняли.

- Как к нам относятся, так и мы будем, - буркнул Бесик, растирая себе шею.

Кто-то тихонько шепнул ему по-осетински, чтобы замолк.

- А как к вам относятся? - с любопытством поинтересовался у него подпол повыше.

- Так... - Бесик неопределенно шевельнул пальцами перед лицом.

- Как - та-ак? - Подпол раздраженно повторил его жест. - Точнее выражайся.

- Н-ну... Из казармы выперли, в столовую не пускаете, лежим тут около сортира...

- Понятно, - перебил подпол. Он немного помолчал, потом спросил: - "Девятую роту" видел?

- Ну, - сказал Бесик.

- Не нукай, не запряг еще. Видел или нет?

- Ну, видел...

- Все видели "Девятую роту"? - громко вопросил подпол и, дождавшись от нас нестройное "да", продолжил: - В начале, помните, что там говорилось? "Вы - га-авно..." Так вот, здесь то же самое.

Некоторое время новоиспеченные срочники молчали, не зная, как реагировать на это явное оскорбление. Потом Бесик все же нашелся:

- Да-а, - произнес он с хитрецой, - но у Девятой роты была Белоснежка.

Все захохотали, даже подполы. Руха - так вообще повалился в траву и задрыгал в воздухе розовыми пятками. А этот Бесик за словом в карман не лезет... С трудом перекрывая сумасшедший ржач, подпол повыше пророкотал:

- Ну так найдите себе Белоснежку! Вона сколько вас - тридцать шесть хлебал. Как там говорится, Сереж? - спросил он, поворачиваясь к подполу пониже. - Лучше нет влагалища...

- ...чем очко товарища, - подсказал подпол пониже, расплываясь при этом в широченной улыбке.

Замечательный наш Бесик не нашелся, что на это ответить. А жаль. Заткнуть товарищей подполов хотелось очень сильно.

- Вы только на словах такие крутые, - сказал подпол повыше, когда веселье само собой зачахло. - А как что - вас хрен отыщешь.

- Это вы про че говорите? - спросил Бесик.

- Много ума надо, чтобы обидеть того, кто слабее? - сказал подпол, кривя рот. - Зачем солдат трогаете? Меня тронь, раз такой сильный!

- Я никого не трогал, - сказал Бесик.

- Да любой русский солдат лучше всех вас вместе взятых. Потому как знает, что такое подчинение. Если ему скажут: возьми высоту - он пойдет и возьмет.

- Что-то не видно, чтобы они здесь...

- Де 'взаер дзых сыхгаен, эй! (Закрой свой дрянной рот, эй! (Осет.)) - зашипели на Бесика со всех сторон, но он невозмутимо договорил:

- ...высо?ты брали.

- Ты, сынок, видно, хочешь, чтобы твои друзья за тебя побегали? - осведомился подпол, делая шаг к Бесику.

- Я сам за себя отвечаю, - сказал Бесик, не двигаясь с места.

- Сам? Ну, тогда ответь: почему ты обросший?

- Потому что это ваша забота.

- Вот как?

- Да. От меня требовалось прийти вчера в военкомат.

- Хочешь, чтоб я тебя побрил? - с веселой угрозой осведомился подпол.

- Банцай уже! (Заткнись уже! (Осет. с русск. вставкой.)) - шикнул на Бесика Суплекс и ощутимо ткнул его в бок.

- Никак нет, - ровным голосом ответил Бесик подполу.

- Тогда даю время до завтра, - объявил подпол. - Чтобы бошки у всех были гладкие, как у дельфинов. Понятно?

Тут и ежу было ясно, что надобно хором зареветь: "Та-а-ак точно!" Но новоиспеченные срочники промолчали. Мне, если честно, далось это с огромным трудом. Хорошо еще, что подпол не стал настаивать на соблюдении устава - махнул товарищу рукой, и вместе они двинули прочь.

- Кто это был, Али? - спросил Рижий, когда товарищи офицеры скрылись за углом хамидовской казармы.

Пьяный Али все это время стоял с нами и качался из стороны в сторону, как камыш на легком ветру. Только чудом подполы не заметили его сержантских лычек.

- Зам начштаба, - сказал он, икнул и повалился обратно на траву.

И как только он повалился, раздалась стрельба. Сначала я подумал, что это какие-то обкурившиеся до бешеного энтузиазма кровельщики сооружают обрешетку, но потом - понял. Стреляли короткими очередями где-то недалеко в городе, кажется, с той стороны, где были ворота КПП. Да, там.

- А? - сказал Али, рывком отрывая помятую рожу от вещмешка.

- Че за херня? - буркнул Рижий.

Али молча поднялся на ноги и тоже, как все, уставился в ту сторону, откуда доносилась пальба.

- Может, учения... - пробормотал он неуверенно. И сейчас же где-то на плацу пронзительно, пробирая до спинного мозга, завыла сирена: "Ви-и-и-и-и-у!", и снова: "Ви-и-и-и-и-у!", и снова...

Мимо, тяжело бухая стоптанными берцами, пронесся тот самый караульный, которого мы давеча дразнили. К автомату у него уже был присобачен рожок. Где-то за хамидовской казармой ревел быком зам начштаба - что-то про "Открыть ворота!" и про "Разобраться, на х..., по отделениям!"

- Э-э, Хамид! - заорал Хаш, первым увидев выскочившего из своей казармы контрактника. - Че за херня? Учения?..

Чеченец даже не посмотрел в нашу сторону - сиганул с крыльца и как был, без майки, в черных офицерских тапках на босу ногу, дунул туда, где надрывался зам начштаба. Следом за ним выскользнул дневальный Назин, тоже сиганул на асфальт, метнулся за угол и закричал в спину убегающему контрактнику:

- А мне че делать, Хамид?

Хамид только рукой махнул. Некоторое время Назин смотрел ему вслед, потом сплюнул и спешно, но без торопливости зашел обратно в казарму.

И тут за спортплощадкой, мелькая между частыми стволами тополей, показалась бело-голубая громада автобуса. Это был видавший виды сорокаодноместный ЛАЗ. Всё замедляясь, как будто по инерции, он плавно катил по направлению к пятой казарме. Я не сразу понял, что с ним не так, а когда, наконец, понял, волосы зашевелились у меня на затылке и ослабели ноги.

Бело-голубая его бочина вдоль и поперек была изрешечена пулями. Стекол не было ни в одном окне - лишь какие-то уродливые огрызки, на которых весело, как ни в чем не бывало вспыхивали и гасли солнечные отблески. В промежутках между завываниями сирены можно было услышать, как хрустят, сплющиваясь под тяжестью, простреленные покрышки. И стон - десятки хриплых детских глоток выводили тягучее, жалобно-зловещее: "О-о-о-о-о..."