Гряда Арведдара

Когда-то он верил, что каждый его день на Марсе нужен землянам. И что теперь? После того, как вернулись бури, следующих этапов террагидрации больше не было. И вместо гравилетов вдоль обжитого побережья, это озеро за три сотни лет оказалось усеяно погибшей техникой и людьми. А может, все было совсем не так? Становский не раз пытался во всем разобраться, потому что никогда не сдавался. Но, потеряв одну или две экспедиции, зарекся отпускать исследователей на шельф.

Поэтому в сигтелеметрии погибшие Дэну больше не являлись. Знали, что Дэн не должен был повторить участь тех, кто не вернулся.

Доверившись триптоверу, он пошел дальше и набрел на настоящую стоянку археологов или, может, сейсмологов. Стоянка, как всегда, находилось в скалах, где легко было обустроить укрытие. Тяжелая шлюзовая дверь, которая уводила в пещерные пустоты-треогмы, была распахнута, и с нее свисали мотки изолирующих материалов. Скалы были повреждены взрывом, и нутро пещеры, все во льду, обратилось в крытую приозерную террасу. Значит, исследователи геотектоники тут побывали не раз. Но раз тут случился взрыв, кто-то заставил их отсюда уйти.

Под сводами треогмы Дэн наткнулся на искореженные вириллиумные емкости с кислородным конденсатом. Они-то и взорвались, а теперь основательно вмерзли в лед: наверное, в оттепель из этой пещеры к озеру сочилась вода.

Интересно, как давно была оставлена стоянка. Не осталось почти никакой обстановки, чтобы можно было что-то предполагать. Дэн взглянул из террасы на озеро - и смог узнать о том, что было неведомо приходившим сюда людям. Прямо к пещере по всему озеру вела просторная дорога, проторенная в остовах погибших шаттлов. Дорога призраков, оставленная бесвестной силой, бушевавшей тут столетия. Наверное, эта дорога нужна была тем, кто сотни лет провозил по ней топливо со сбитых кораблей. И колеи от вездехода, что явились Дэну в снегу, могли быть оставлены вовсе не во спасение потерпевших.

На шельфе, в сомберах, было что-то погребено. И тот, кто нашел доступ к защите Сектора раньше других, истратил немало усилий и ресурсов, чтобы оживить ее снова.

Если бы защита бездействовала, то все объяснялось бы гептосабвекцией, то есть таурионными приливами и отливами в солнечном ветре. А сейсмополя были их повторением, только распадались гораздо медленнее, и поэтому создавали вихри.

Однако для активации Сектора одних только вихрей было мало. Ему могли понадобиться установки протолучевой эктоплазмы, состоящие из эммерсионного излучения, таурионной сингулярности и эктополей. Тогда бы сабвекция концентрировалась над шельфом до тех пор, пока не возобновились пылевые бури. Триста лет тому этому могли помешать астрофизические обсерватории Сиэны, и они были разрушены.

Со временем многое забылось: и сколько было препятствий, и сколько раз все рушилось, и приходилось начинать все заново в обсерваториях Сиэтла и в каньоне Тамерлаев Коготь. Но наступили дни, когда значение имел каждый случайный шорох в песках, и каждый отблеск давно угасшего заката.

Долина Арведдар была энергоозером. Над ним возвышались гряда и перевалы, которые сдерживали сейсмовыбросы. И вновь приведенная в действие, защита Сектора за сотни лет оставила от него лишь мелководье, которое Дэн преодолел без труда.

Людей, сюда пришедших, конечно, ждала аксинуация - по сути, они теряли рассудок. И когда людям становилось понятно, что их тут убивали сейсмополя, они возвращались в Сиэтл. Поэтому стоянка и была взорвана кислородной смесью. Теперь тут больше ничего было искать, и только свечение триптовера звало куда-то дальше, в пещеры.

Пробираясь вдоль оледеневших разломов, Дэн ожидал найти что угодно, но только не тех, на кого наткнулся в сумерках, озаряя расщелины в скалах аллювирным фонарем. Несколько иссушенных ледяной изморозью тел в диковинных скамандерах без шлемов, каких уже давно никто не помнил, - беспомощно распростерлись вдоль галереи, что вела под гору. Тут были четверо мужчин и одна женщина, и лед, насквозь пропитавший их микроминералами, сделал их похожими на пришельцев. Все выглядели одинаково смелыми, знающими пустыню и преданными своему делу - как будто были еще живы, когда разрушилась криокамера.

Наверное, все были молоды, когда погибли. Но кроме того, что опутанные мельчайшим льдом тела удивительно хорошо сохранились, нигде больше не было никаких подсказок. На скамандерах не нашлось никакой символики, что указывала бы на год или станцию. И оружия, по которому можно было бы определить столетие, тоже не было. Значит, все погибли от взрыва кислородного конденсата, а не от выстрелов.

А может, - внезапно встрепенулась непрошенная мысль, - они-то и были настоящим триптовером? Оставить их фарсидской спецгруппе - а те уж пускай разбираются.

Дальше эммерсионный фон возрастал, и это должно было стать первым серьезным препятствием на пути в сомберы. Без необходимого снаряжения обычному человеку там было не пройти. Разве только такому долгожителю, как Дэн.

Если бы в дромонах Фарсиды в него не стреляли, Дэн вернуться бы сейчас к меонгаэдре и сообщил им свои координаты. И рассказал бы им, что он тут нашел. Но путей к отступлению не было, и чтобы ни о чем не сожалеть, он для верности прошел еще немного вперед. Дальше начинался отлогий спуск, и в конце его узнавалось призрачное таурионное свечение.

Без спектролита, наверное, триптовер давно бы выгорел дотла, когда наткнулся на свечение. Рядом с тау-свечением в считанные минуты можно было стать похожим на тех пятерых, мимо которых Дэн только что прошел. А по всей пещере от источника излучения протянулись спутанные и волокнистые нити - первое предупреждение вернуться.

И Дэн попытался представить, что будет, если он пойдет обратно к своему восстановленному шаттлу. Следующие несколько дней он проведет на Плутоне. И не успеет ничего толком вспомнить из того, что было с ним в этой пещере, кроме нескольких часов поединка с шельфовым тахионным реактором, что отвечал за геоинкарнацию марсианского ядра. Он пришел к тау-свечению с триптовером и тахионными кодами. Он получил большую дозу излучения и вернул Марсу еще несколько лет. На несколько лет предотвратил катастрофу. Всё.

И Дэн извлек триптовер из пистолета-гарджетса и сунул его в карман куртки. Стрелять по таурионным источникам было делом бессмысленным, потому что своды галереи могли не выдержать и обвалиться.

И только кто-то чужой и незнакомый, кто будто ждал его прихода - сказал ему, что тоже не верил, что Дэн уйдет. Дэн слишком много призраков призвал из прошлого над Арведдаром. Не для того, чтобы оставить все другим. Вот-вот - и он пойдет на таурионный источник. Теряя чувство реальности и все более впадая в аксинуацию, но пойдет.

Дэн стянул маску и к чему-то прислушался, и вдруг заметил на стене то, что ускользало от него раньше. В обледеневшую стену пещеры вмерзла колючая проволока, и сквозь лед чувствовалось, как по ней струились протоэнергии. Но зачем? Для чего?

Наверное, кто-то поддерживал стабильность таурионного источника заземлителями, а значит, где-то рядом должен быть гептогеонный или тахионный конденсатор силового поля. И Дэн стал поспешно искать конденсатор на обледеневших стенах, подсвечивая аллювиром, и нашел небольшой прямоугольный щиток, тщательно скрытый под толщей льда. На нем обозначились меньшие прямоугольники, всего около двенадцати, и все было погасшим и казалось бездействующим, а от конденсатора в стену уходили кабеля.

Наверное, меньшие прямоугольники были блоками наносхем. А эти пятеро оледеневших тел, которые он нашел у входа - могли ли они иметь отношение к установке этого устройства?

Ему все стало понятным, как только сквозь отогретый аллювиром лед он увидел на металле радиевую метку. "2070", двадцать первый век. Дэн поднес к устройству футурдиорит и не нашел ни излучения, ни другой активности, что доказывала бы существование сверхпроводников. И тогда ему стало не по себе. Астронавты могли быть из того же столетия. И вириллиум в пещерных кабелях стали использовать в то же время.