Страница 98 из 135
Не сказать, чтобы внизу было совсем тихо. До нас доносилось эхо. Потолок вздрагивал, изредка роняя камень-другой. К счастью, ронялись они где-то в стороне, и голова моя была цела. Нкрума, несколько успокоившись, сумел даже потеснить чешуйчатого зверя, который этакой вольности не обрадовался, зашипел, но есть жениха не стал.
Уже хорошо.
Зачем мне поеденный жених? Или покусанный даже.
А рученьки-то дрожали… дрожали рученьки… ходуном ходили. Оно-то, конечно, есть отчего, однако надо бы успокоиться.
- А у тебя нет валерианочки? – спросила я Нкрума, без особой, впрочем, надежды.
- Не стоит.
- П-почему?
От очередного взрыва потолок ощутимо присел, вминая колонны в пол. А если не выдержат? Если нас прямо здесь и засыплет на радость археологам…
- Потому что седативные средства могут негативно сказаться на твоем даре.
Даре…
Каком даре?
Я вот петь умею… иногда даже попадаю в ноты. И танцевать. Помнится, в возрасте этак лет десяти мамуля, в которой вдруг прорезалась то ли любовь ко мне, то ли очередная дурь, решила сделать из меня балерину.
Всенепременно знаменитую.
Чтоб прям Большой и не меньше, а лучше – за океаном. В Америке вот русских балерин очень ценят, да… и если на карту глянуть, то та Америка близехонько, надо лишь на пуанты поуверенней встать и…
…и те полгода, когда мне пришлось-таки ходить на балет, - маменька, задаваясь целью, сколь бы глупа та ни была, становилась на диво настырна – были худшими в моей жизни.
Десятилетняя дылда среди девочек-пятилеток…
Слишком тяжелая.
Неуклюжая.
И не способная простоять на носочках и десяти секунд. А уж о самоотдаче…
…с даром он поспешил. И танцевать я не стану… и вообще… в порыве негодования, смешанного с тоской душевной, я обняла змею. А что, теплая и сухая… еще бы пушистая… но нет в мире совершенства.
- Напиться, как понимаю, тоже не выйдет…
Нкрума молча протянул флягу.
Воды, мать его…
Впрочем, пить я тоже хотела зверски. И полегчало, определенно… настолько, что я перестала вздрагивать, услышав очередной взрыв. Авось и не засыплет…
Нкрума положил руку мне на плечо, и змея зашипела, а я, верно, окончательно свихнувшись, дернула ее за хвост и сказала:
- Веди себя смирно… извини, на самом деле она хорошая. В глубине души.
Женишок хмыкнул.
А он ничего, тепленький такой… и под рукой у него спрятаться можно, закрыть глаза и представить, что нахожусь я где-то очень и очень далеко… интересно, что бы про него бабуля сказала? Ей мои приятели не слишком нравились, да и вообще современные мужчины.
Бабскости в них много, так она говорила.
И советовала думать.
Хорошенько думать.
На смазливую рожу не обращать внимания. Что ж… рожей Нкрума явно удался, то есть, смазливости в нем нынешнем было не больше, чем мимишности в старом дворовом коте. А в остальном…
…не бросил.
…притащил.
…спрятал.
И даже зверя не побоялся, хотя тот явно крупнее Нкрумы… да, это бабуля, пожалуй, оценила бы.
Боги… о чем я вообще думаю. Нас тут и засыплет вот-вот, а если нет, то пираты доберутся, не зря же они полируют пустыню… а если не пираты, то кто-нибудь зубастый и злой. Сожрут и не помилуют, а я, спрятавшись в подмышку человекообразного существа думаю, что спутник жизни в целом из него неплохой бы вышел…
Агния была маленькой.
Хрупкой.
И смелой.
Вряд ли кто-то из матушкиных знакомых оставался бы столь спокоен с песчаной гадюкой на шее, а чтобы еще и гладить змею…
Рыжие волосы пахли песком. Горячим, южным, который приносят полуденные бури. Они с легкостью перелетают внешние барьеры, укрывая и сад, и дом тяжелым шлейфом Красного моря.
Древнего моря.
Они приносят мелкий кварц. И скопления харманита, что блестят на солнце куда ярче искусственных алмазов, а ценятся еще выше. Они оставляют опутанные волосом яйца пауков-перемежников, и тогда семейные инкубаторы наполняются до краев…
…а матушка лучится счастьем…
В последний раз такое случалось лет пять тому. И роду удалось изрядно расширить южную популяцию, а заодно вывести новый подвид, выдающий особо прочную нить. Новая линейка защитной одежды пользовалась небывалой популярностью.