Страница 128 из 135
Невозможно.
И все-таки…
В ушах звенит, и не понятно, то ли это стены местные, то ли яд действовать начинает. А он начинает, он замедлил сердце и, кажется, переворот сделался невозможен.
Зверем Нкрума протянул бы дольше, то обличье менее уязвимо в том числе и для отравы.
Ничего.
Справится.
Лишь бы девочку отпустил, а там…
Айварх не спешил ступать. Он стоял, смотрел на проход, на стены, явно раздумывая, не сомкнутся ли те, ломая кости и раздирая плоть.
Вода – опасная стихия.
Но где-то вдалеке тускло светились камни, манили близостью сокровищ, и он решился.
Толкнул девицу вперед.
- А ты сзади давай… только учти, вздумаешь дурить, я ей голову оторву…
Вода закачалась, а звон сделался ярче, четче.
…раз и два… если считать лужи и не смотреть по сторонам.
…три и четыре. Утонуть в пустыне, что может быть нелепей? Впрочем, в смерти в принципе нет особого смысла.
…пять и шесть.
Система должна позаботиться об Агнии.
…семь и восемь.
И не только система.
Вода хлюпает, обнимает ноги, пропитывая комбез, который поглощает доступную влагу с превеликим удовольствием. И пленка его становится плотнее.
Ярче.
Жаль, от яда не избавят.
В лаборатории был бы шанс, а здесь, под землей… явно гемолитической природы, нейролептики действуют иначе… что происходит с кровью? Кровяные тельца разрушаются?
Дышать тяжело.
И теперь приходится останавливаться часто… пора что-то сделать, но что? В водяном зеркале отражается потерянная тень, будто хочет подсказать.
…если он ослабит хватку…
Остров вынырнул из темноты. Был он невелик и покоился на четырех резных столбах, в которых Нкруме привиделось нечто змеиное.
Наверх вела узкая лестница.
Ступеньки высокие.
И перила проектом не предусмотрены. Вдвоем подняться вряд ли выйдет. И айварх застывает, явно задумавшись. Ему не хочется выпускать заложницу, и все же…
…падать высоко.
У айвархов крепкие кости, а этот еще и в защитном комбезе, но сама мысль о падении неприятна. И он все-таки решается, отталкивает девочку, но прежде чем Нкрума успевает шелохнуться, черная плеть взлетает и впивается в шею.
Больно.
Боль всепоглощающа. Оглушающа. Невыносима.
Боль родилась вместе с этим миром, и собиралась уйти с ним же, прихватив с собой Нкруму.
- Думал, самый умный. – голос этот доносился сквозь звенящую стену боли.
Кажется, Нкруму перевернули на спину.
И от души пнули по ребрам.
И наступили сапогом на горло.
- Я мог бы вскрыть тебе глотку, - доверительно произнес айварх. – Но тогда ты умрешь быстро, а это не интересно… поэтому просто полежи… подумай…
Черная лента хлыста скозьнула на грудь, свернулась змеей. И добраться бы…
Но сил не хватает.
Ушли, как вода сквозь песок… ушли… и вода… она здесь… целое озеро воды или даже море… он был прав, он действительно слышал этот звук, и надо бы сказать Гарджо, который лишь смеялся, говорил, что галлюцинации в древнем городе – явление обычное.
Вставать.
Не получится. Кости стали мягкими…
…я смотрела, как он карабкается, и пыталась удержать в себе ярость. Она красная и яркая, этакое маленькое солнце в груди, на которое отзывается буря. И пусть та еще далека, но…
Я смотрела.
Ждала.
Я знала, что мне делать, но этот уродец был еще так далек… и наверное, можно было поднять волну, сбить его с сотворенной мною же лестницы, а потом просто позволить водяным змеям, что обитали на дне пещеры, хороший обед.
Им здесь редко перепадают подобные.
Но я ждала.
И змеи.
Они уже зашевелились, выползли из илистых нор. Своим расслоившимся восприятием я видела длинные темные тела, изредка украшенные светящимися пятнышками. Змеи умели привлекать добычу, а здесь, глубоко под землей, не было ничего привлекательней света.
…я умею ждать.
Я зову их, детей своих, и моя собственная хранительница начинает покачиваться, отзываясь на внутренний голос.