Страница 4 из 20
Поэтому Гуров лишь согласно покивал в ответ, загадочно улыбаясь. Правда, Марина, вопреки ожиданиям, не стала настойчиво рекламировать и навязывать продукцию фирмы или предлагать каталоги или пробники. Она немного помолчала, глядя на великолепные виды, проплывающие за окном, и восторженно выдохнула:
– Красота-то какая! Посмотрите, Лев Иванович! Все цветет буйным цветом. Надеюсь, и вода тоже успела прогреться. Интересно, долго нам еще до отеля добираться? Что-то я немного устала, какое-то состояние непонятное. Вроде бы и не плохо, но меня как-то пошатывает и голова слегка кружится.
– Это нормально, – заметил Лев. – Просто сейчас ваш организм начал проходить акклиматизацию. Мы ведь с вами преодолели большое расстояние. И сделали это за маленький промежуток времени.
– Думаете, поэтому организм дает сбои?
– Не то чтобы сбои. Он просто перестраивается и неважным самочувствием предупреждает: никаких нагрузок пару дней, нужно время для адаптации. Находясь в дороге, следует беречь себя, не перегружать организм обильной едой и спиртными напитками. А сейчас мы с вами, пожалуй, немного приоткроем окно, чтобы обеспечить доступ свежего воздуха в салон. И вы скоро почувствуете себя лучше.
– Наверное, вы правы, Лев Иванович. Нужно рассчитывать свои силы. Не стоит с разгона штурмовать курорт и кидаться в развлечения, словно в омут с головой. Это надо делать постепенно. А для начала я, как только прибудем в отель и поселимся, немного отдохну в номере.
– Очень разумное решение, – одобрительно кивнул полковник.
В отличие от Марины Гуров не мог позволить себе даже краткосрочного отдыха. Ведь его с нетерпением ожидала безутешная мать, у которой недавно пропал сын. Поэтому, едва заглянув в свою комнату, чтобы бросить сумку с вещами, он отправился на поиски номера Лилии Петровой.
Описывая дочь своего приятеля, Орлов не погрешил против истины. Лиля была довольно красивой женщиной. Высокого роста, стройная блондинка с правильными чертами ухоженного лица. Темные брови и густые ресницы красиво оттеняли глубокие зеленые глаза. Со вкусом подобранный гардероб удачно дополнял образ молодой и успешной предпринимательницы.
Правда, сейчас ее внешность носила следы сильных переживаний. Лиля была очень бледна, а глаза ее опухли от пролитых накануне слез.
– Вы простите, Лев Иванович, – начала она после приветствий и знакомства, – что принимаю вас в таком виде. Костюм измят, лицо опухло, волосы спутались, и с этим ничего сейчас ни сделать. Но, честно сказать, у меня нет ни сил, ни желания как-то улучшать внешность. Даже причесаться не могу, руки не поднимаются. Как проснулась рано утром и созвонилась с Орловым, места себе не нахожу. И отвлечься, найти какое-нибудь занятие не выходит. Все мысли лишь о сыне. Вот и слоняюсь по номеру без видимой цели.
– Понятно. Давайте присядем и спокойно поговорим. Пока я сюда добирался, появились какие-нибудь новости? – поинтересовался Гуров.
– Нет, – пожала плечами Лиля, указывая полковнику на кресло и устраиваясь напротив, – да и времени прошло немного, если подумать. Хотя мне показалось, что уже минула вечность.
– Не нужно так отчаиваться. Вы уже не один на один с бедой, и я сделаю все возможное, чтобы помочь. Это очень хорошо, что вам удалось немного поспать. Сон восстанавливает силы и дает возможность хоть немного разрядиться нервной системе.
– Что вы, Лев Иванович! Я не сама уснула! Вчера вечером администратор отеля вызвал «Скорую», и медики мне какую-то дрянь вкололи. Но это не успокаивающий сон был, а тяжелый и тягучий, как патока. После него голова как в тумане, так что я больше не дам себе вводить препараты.
– А что за препарат был?
– Да понятия не имею! Они что-то там пролопотали между собой, очень быстро, и я не поняла ни слова. А переводить не стали. Или же я невнимательно слушала, не скажу точно.
– И что, правда была необходимость в срочной инъекции?
– Мне трудно судить. Может быть, медики оказывали нужную помощь, чтобы истерику унять. А может, просто администратор не хотел шума, чтобы другие гости отеля вопли не слышали, и просто дал такое распоряжение работникам «Скорой». Они, помнится, что-то долго совещались, прежде чем сделать укол. Мне не удалось понять ничего из сказанного. Я плохо понимаю по-турецки, особенно если говорят быстро. А у турок речь именно такая, быстрая, порывистая. Но я пытаюсь учиться.
– Это похвально, – задумчиво пробормотал Гуров, мысленно отмечая для себя, что в этом вопросе тоже не помешает разобраться. Есть ли у администратора право действовать подобным образом? И вообще были ли медицинские показания к применению успокаивающих препаратов?
– Успехи мои еще очень скромные, если честно. Но, поскольку я тут собираюсь открывать филиал своего предприятия, знать турецкий язык мне жизненно необходимо.
– Хорошо. Теперь, Лиля, расскажите мне, пожалуйста, о Нике.
– Что именно вас интересует, Лев Иванович? Внешность мальчика? Его привычки?
– Да, – кивнул Гуров, – в том числе. Описание или фото, конечно, пригодятся. Но для успешных поисков я должен хорошо понимать, кого именно ищу, в плане характера и привычек. Знать, как в той или иной ситуации поведет себя человек, и так далее.
– Вы думаете, что следы моего сына удастся отыскать?!
– Я сделаю все возможное, чтобы найти Николая.
– Он не любит это имя. И как подрос немного, везде представляется «Ник», – горестно вздохнула Лиля.
– Понятно.
– Мой сын – добрый и хороший мальчик, очень одарен интеллектуально. Учится на программиста. Но у него сейчас трудный, бунтарский возраст, так сказать.
– В чем это выражается? – насторожился Лев, ведь во время подростковых поисков своего «я» отнюдь не редки необдуманные поступки.
– Наверное, я что-то не то говорю, – растерялась Лиля. – Из-за моих слов вы только что практически стойку сделали.
– Да, насторожился, это профессиональные рефлексы. А что не так?
– Вы теперь начнете думать, что Ник мог сам уйти из отеля! Завести друзей, загуляться где-то! Выпивка, бары, клубы! Мне администрация об этом уже и так все уши прожужжала! Вы начнете искать не в том направлении, и мы потеряем драгоценное время! – разволновавшись, почти выкрикнула она.
– Давайте сразу определимся, Лиля, в каком направлении действовать в первую очередь, решать буду я сам. Во-первых, я специалист с огромным опытом успешно проведенных расследований. А во-вторых, могу позволить себе роскошь мыслить беспристрастно. Мы должны рассмотреть абсолютно все версии, остановиться на самой перспективной и только после этого действовать. Именно для того, чтобы зря не терять время, которое, тут вы абсолютно правы, сейчас очень дорого. А в вашу задачу входит обеспечить меня необходимой информацией. И рассказывать все без утайки. Ведь любая мелочь может оказаться важной и сыграть решающую роль в расследовании.
– Я и не собиралась ничего скрывать. Просто, понимаете, мне с ним стало очень трудно в последнее время. Воспитывала я сына одна, и моего влияния было всегда достаточно. Мальчик рос умным и послушным, занимался спортом, хорошо учился. А сейчас словно с катушек слетел. Спорт забросил, начал курить. Завелись друзья-приятели, которые мне не очень нравятся. Учиться стал через пень-колоду. Переползает с курса на курс, в зачетке одни тройки. И это при его выдающемся интеллекте! Просто от лени или из протеста, уж не знаю. Пробовала с ним разговаривать, говорит, что все в порядке, только в колледже скучно, преподаватели сами виноваты, что он интерес к учебе потерял, и тому подобное. Но это все дома! Друзья все в Москве остались! И даже если допустить мысль, что Ник с кем-то познакомился здесь, он никогда не поступил бы так! Не исчез бы без предупреждения или объяснений! Он по-прежнему остается добрым парнем, который любит меня и не заставит переживать почем зря свою мать. А он ничего мне не сказал, даже записки не оставил.
– А каким вообще вы нашли номер, когда Ник пропал?