Не возжелай

– Цех твой нигде не зарегистрирован, налоги ты не платишь. Непорядок, Иван Макарович, – ухмыльнулся ему в лицо Дорофей.

– А ты что, из налоговой инспекции? – буркнул мужик, отряхивая запыленную куртку.

– Из инспекции. Будешь платить налог мне. А заявишь в ментовку, мы тебя с потрохами сдадим.

– Э-э! – протяжно вздохнул Макарыч. – Креста на вас нет!.. Я же в долгах как в шелках! Еще ничего не заработал, а уже плати!.. Лучше бы этих, капиталистов проклятых, трясли! – Он махнул рукой в сторону, где дымили трубы химического комбината.

– Капиталистов?

– Ух, мироеды!.. – Макарыч махнул кулаком в ту же сторону.

– Говорят, Любку твою обрюхатили! – хохотнул вдруг доселе молчавший Шулик.

– Кто обрюхатил? – заинтригованно сощурился Дорофей.

– Никто не брюхатил! – встрепенулся Макарыч.

– Да ладно! Все уже знают, как она сынка на себе женить хотела.

– Какого сынка? – Дорофей удивленно глянул на Шулика.

Интересное дело, все знают, а он – нет.

– Так это, сын большого начальника…

– Большого начальника! – передразнил Макарыч. – Сын самого большого начальника! Из Москвы! Сын миллиардера!

– А у вас тут значит, внук миллиардера будет? – засмеялся Дорофей.

– Не смешно! – надулся Макарыч. – Проклятые капиталисты мою девочку обидели, а ему смешно!..

– Так нам что, наказать этого капиталиста нужно? – задумался Дорофей.

– Кто его накажет? Вы?! – презрительно фыркнул Макарыч. – Кишка у вас тонка! Вы только со своими воевать умеете! Чтоб чужие боялись!.. Тьфу на вас!

Мужик толкнул Дорофея в плечо и скрылся за калиткой, закрыв ее на задвижку.

– Ничего себе! – возмутился Шулик.

Но сам Дорофей промолчал. Он думал. А почему бы им действительно не наехать на папочкиного сынка?

Всю ночь ему снились кошмары, не выспался он. Потому и клюнул носом, едва только машина выехала из ворот базы.

Олег уже засыпал, когда водитель ударил по тормозам.

– Твою мать!

Под машиной что-то лопнуло. «Мерседес» повело в сторону, он остановился.

– Вот уроды! – Родик выдернул из кобуры пистолет, вышел из машины.

Водитель исполнял функцию телохранителя. Родик был опытным бойцом, но в одиночку он не смог удержать ситуацию под контролем. Какие-то люди набросились на него, сбили с ног.

У Олега оружия не было, но все же он оказал сопротивление. Открылась дверь, какие-то личности с пропитыми рожами вытащили его из машины. Он ударил одного, второго, но что-то тяжелое опустилось ему на голову, и после яркой вспышки стало вдруг темно.

В себя он пришел в лесу. Он сидел на земле, привязанный к дереву, а на него смотрели знакомые уже рожи. От них разило перегаром, хоть спичку не зажигай.

Один тип, крупный, с длинными сильными руками, держал в руках его бумажник. Там банковская карточка, наличность. Вряд ли этот мутант с гипертрофированной физиономией знал, как пользоваться карточкой. Поэтому он и не спрашивал пароль. Зато наличность пересчитал. А там девятьсот долларов и восемнадцать тысяч рублей.

– Забирай все! – разрешил Олег.

Он глянул по сторонам, но Родика нигде не увидел. Неужели убили?.. Но если так, то и его не пощадят. Хотя и могут. Если Захар организовал это нападение с целью запугать… Если это Захар…

– Тебя забыл спросить! – ощерился детина, засовывая деньги в карман.

– Кто вы такие?

– На том свете узнаешь. Когда спросишь, кто тебя угандошил…

Детина отбросил в сторону бумажник, вынул из-за пояса пистолет Родика, направил его на Олега и нажал на спусковой крючок.

– Бахах! – От его крика зазвенело в ушах.

И кровь застыла в жилах.

– Что, страшно стало?!.. Ничего, больше пугать не стану. – Детина снял пистолет с предохранителя, передернул затвор.

– Я могу вам заплатить!

– Не мне. Ты, козлина, сестру мою обидел.

– Твою сестру?

– Люба ее зовут.

– Люба?!

Олег до боли закусил губу. Да, с Любой вышло нехорошо. Запала хватило только на одну ночь, утром он на Любу уже и смотреть не мог. Он сказал, что любовь прошла, она устроила ему истерику, пришлось выставить ее за дверь.

– Обрюхатил бабу, будешь теперь алименты платить.

– Алименты?

– Пятьдесят тысяч долларов в месяц.

– Ну хорошо!

Олег согласился бы и на миллион долларов, лишь бы его отпустили. А там он уже разберется.

– Настучишь ментам – за изнасилование сядешь, понял?

– Я Любу на насиловал.

– А братве на зоне все равно! – осклабился детина. – Если закрыли, значит, лохматил. А у нас там таких любят. Петушить…

– Я все понял.

– Любку обратно к себе на работу возьмешь. Будешь платить ей на пятьдесят штук больше.

– Договорились.

– И смотри у меня!

– Ну что ты!.. Я же вижу, какие вы тут крутые!.. Лихо вы меня подрезали! – Олегу понадобилось усилие, чтобы изобразить удивление.

– Еще не подрезали! – В руке у детины вдруг появился нож.

Олег напрягся: мало ли что у этого кретина на уме. А тот зашел сзади, затаился. Олега залихорадило от нервного напряжения. Он не видел нож, но чувствовал его на своей шеей. Одно движение, и все.

Но детина не стал его убивать. Он разрезал веревки, дал пинка и засмеялся, глядя, как Олег убегает от него. Похоже, этот придурок всерьез поверил в свою победу.

Шашлычная принадлежала Араму, а за ним своя, армянская, мафия. Дорофей наехал на него, но из города нагрянули внушительного вида люди. На этом все и закончилось. Дорофей признал право сильного и отступил. Но никто не мешал ему гулять в шашлычной за свой счет.

Все, закончились посиделки в оврагах за перевернутым ящиком. Теперь они с пацанами будут гулять цивилизованно – пить хорошую водку, закусывать горячим. И девочек должны подвезти. Арам все организовал, за дополнительную плату. Три девочки на пять рыл, не так уж и плохо. Будет и четвертая, но чисто для Дорофея.

Пять бойцов у него в подчинении. Пацаны все пьющие, но отчаянные. Он уже поставил на уши весь поселок. И до комбината добрался. Плевать ему на Любку, она всего лишь повод снять плату за право работать на его земле. Пятьдесят штук в месяц, и никаких проблем.

– Ну, пацаны, будем! – Дорофей поднял стопку.

– Дорофей, братуха! Если бы не ты! – Шулик пустил пьяную слезу.

– Если бы не вы, пацаны… За вас!

Дорофей и сам чуть не прослезился. Лихо они проворачивали свои дела, и этим он мог только гордиться. Особенно круто поступили с папочкиным сынком. И выследили его, и ленту с шипами на дорогу выложили. Мало того что бабки с него сняли, так еще какую рекламу себе сделали. Теперь все будут знать, что банда Дорофея контролирует химический комбинат. И снимает дань с капиталистов, которые эксплуатируют рабочий люд. А таких в поселке половина.

– Дорофей! – встрепенулся вдруг Частик, здоровяк с изуродованным ухом.

Но Дорофей не понял его. И приложился к стопке. В этот момент перед лицом что-то мелькнуло, и стакан больно врезался в зубы и, разбиваясь, влез в рот.

Дорофей не понял, откуда взялись люди с битами. Но понял, что за них взялись всерьез. Очередной удар по голове сбил его с ног; он упал, попытался подняться, но на него рухнул Боров.

Дорофей сам выбрался из-под Борова, но тут же снова получил по голове.

Очнулся он в машине, связанный по рукам и ногам. На голове у него был мешок, завязанный на горле. Он исходил на желание задать вопрос, но кляп во рту мешал это сделать.

Машина остановилась, его вытащили из салона, бросили на землю. С головы сняли мешок, и он увидел здоровяка в кожаной куртке, который и не думал прятать лицо. Он стоял на фоне полной луны, курил и смотрел на Дорофея бездушными глазами.

– Знаешь, кто я такой? – спросил он.

Дорофей мотнул головой. От страха у него отнялся язык, и он не мог произнести ни слова.

– На том свете узнаешь. Когда спросишь, кто тебя угандошил.

Дорофей напряг извилины. Где-то он уже слышал эти слова. Ну, конечно же, он сам же их и произнес. Над телом папочкиного сынка. А тот вернул их обратно… Ну, конечно же, это Шустов и прислал ответку… Можно было бы сразу догадаться.