Страница 1 из 19
Глава 1
Легкомоторный самолет натужно гудел двигателем, упрямо набирая высоту.
– Все-таки перегрузил немного, – подумал пилот.
Он глянул на приборы: обороты, скорость, температура и давление масла были в норме. Высота медленно росла.
– Ничего, сейчас займем свой эшелон и движку будет полегче.
Кабина самолета была доверху загружена мешками с почтой. Приближалось Рождество – люди спешили поздравить друг друга. Даже на переднем кресле рядом с пилотом пришлось поместить самый большой мешок и привязать его ремнем, чтобы случайно не упал на штурвал или педали управления и не помешал вести самолет.
Под крылом медленно уплывали назад небоскребы Мельбурна. Показался грузовой порт и акватория Бассова пролива. Стрелка альтиметра доползла до семи с половиной тысяч футов. Пилот выровнял самолет по горизонту, убавил газ и доложил диспетчеру свою высоту и курс. Диспетчер пожелал ему доброго пути. Двигатель работал ровно. Погода была ясная – на небе ни облачка. Впереди были почти три часа полета. Внизу поблескивала водная гладь пролива, по которой двигалась баржа с углем, да несколько рыбачьих баркасов лениво раскачивались на невысоких волнах.
Пилота звали Боб Торнтон. В молодости он летал на военном вертолете. Пришлось ему поучаствовать и во вьетнамской кампании. Правда, недолго. Как-то во время боевого вылета, вертолет, летевший рядом с его машиной, был сбит вьетнамской ракетой ПВО. Осколок от взрыва ракеты зацепил Бобу левую лодыжку: поломал кость и вырвал кусок мяса. Кое-как удалось посадить вертолет на рисовое поле. После трех месяцев госпиталя Боб вовсю ходил, слегка прихрамывая, но был списан из военно-воздушных сил по ранению. Вернувшись домой в Штаты, он женился на Луизе, которая провожала его во Вьетнам. Через год она родила ему дочь – Саманту. Как ветерану войны, Бобу выплачивали пенсию, но этого едва хватало. Он устроился работать водителем тяжелого грузовика. Прошли годы. Дочь выросла и вышла замуж за австралийца, который приехал в Штаты на учебу. Получив диплом, он уехал домой и увез с собой Саманту. Через пару лет Луиза тяжело заболела и как-то тихо увяла за полгода. На похоронах Саманта сказала:
– Папа! Ну, что тебе тут горевать одному? Поехали с нами в Австралию. Там тебе ничего не будет напоминать о маме. Ты быстрей успокоишься и начнешь жить с чистого листа.
Боб немного подумал и согласился. За месяц он продал грузовик и коттедж и улетел к дочке в Австралию. Здесь, в Австралии, он без особых хлопот купил себе уютный домик на окраине Мельбурна по соседству с маленьким частным аэродромом. Немного погодя, он закончил платные курсы обучения полетам на легкомоторных самолетах. Обучение ему далось легко. Теорию он знал и до курсов, ну а практика – тело еще помнило то удивительное ощущение полета, и руки все делали сами. Получив лицензию частного пилота, Боб озаботился приобретением самолета. Он решил потратить оставшиеся деньги на что-то стоящее, пока они не утекли, как вода сквозь пальцы.
Вскоре случай свел его с семьей одного фермера, который купил себе новенькую «Цессну» для обработки своих полей от вредителей. Он полетал на своем самолете совсем чуть-чуть, но тут возникла проблема. Через его землю власти решили проложить новую автомагистраль. И пройти она должна была по самым урожайным землям фермы. Власти предложили хороший выкуп за отторгаемые земли, но фермер обиделся, «закусил удила» и пошел по судам. Выиграть дело так и не удалось. И, видимо от обиды и сильных переживаний, у него случился удар. После его смерти, наследники стали распродавать все имущество и остатки земли, в надежде перебраться на другое место. Так Бобу достался совсем новый самолет почти за полцены. Он демонтировал и продал ненужное ему навесное оборудование для опрыскивания и установил обратно пассажирские кресла. Теперь он катал за умеренную плату всех желающих. Доставлял на озера и обратно любителей рыбалки. А совсем недавно заключил контракт с почтой Мельбурна по доставке корреспонденции на остров Тасмания.
До этого времени почта его сильно не загружала – всего один-два рейса в неделю. А на этой неделе он летел в Смиттон уже в третий раз. Шутка ли – Рождество на носу!
Под самолетом расстилалась необъятная водная гладь, испещренная рябью невысоких волн и разлинованная косыми полосами морской пены. Изредка из воды торчали верхушки одиноких скал. На горизонте, по курсу полета, уже виднелся темный силуэт Тасмании. Время близилось к полудню. Над водой стали собираться редкие облачка. Они проплывали футах в восьмистах под «Цессной» и, поэтому не беспокоили пилота. Он проверил курс, настроил радиокомпас на частоту радиомаяка Смиттонского аэропорта и сообщил по рации его диспетчеру о своем приближении, курсе и высоте. Диспетчер поприветствовал Боба и сообщил ему высоту его эшелона. Бобу надлежало поднять самолет еще на пятьсот футов выше. Пилот увеличил высоту, выровнял самолет и проверил курс. Радиокомпас показывал нужное направление. Гирокомпас указывал тот же курс, зато магнитный компас начал отклоняться на восток. Его шкала медленно, но уверенно ползла мимо визира.
– Ну и дела! – подумал пилот. – Что ж это за магнитная аномалия? Такой раньше здесь не было.
Он опять проверил курс. Гирокомпас и радиокомпас показывали прежний курс. Тогда он посмотрел вперед. За стеклом кабины сгущался зеленый туман. Через несколько секунд он стал таким плотным, что еле просматривался капот и вращающийся винт за ним. Высота, скорость и курс были прежними. Двигатель работал ровно и устойчиво. Только магнитный компас продолжал упрямо уходить на восток.
Повода для паники еще не было. Мало ли что могло случиться с компасом. Главное самолет исправен и остальные приборы в порядке. Боб посмотрел на указатель топлива и часы. Бензина сгорело ровно столько, сколько и должно было израсходоваться за это время. Но зеленый туман не давал Бобу покоя, да еще этот компас. Боб решил сообщить диспетчеру. Он вызвал диспетчерскую службу Смиттона. Но рация молчала. В наушниках был слышен лишь громкий треск. Боб проверил настройку рации и повторил вызов. Ответа не было.
– Вот тебе на! Теперь я и без связи остался, – невесело ухмыльнулся пилот.
Потянулись долгие минуты, в течение которых самолет летел в зеленом мареве точно по курсу гирокомпаса, без связи и со свихнувшимся магнитным компасом. Наконец, минут через четырнадцать-пятнадцать, плотность тумана стала уменьшаться. Постепенно стало просвечивать голубое небо, потом редкие облака и синяя гладь воды под ними. Зеленый туман полностью исчез. И шкала магнитного компаса стала на место.
– Какой-то странный был туман. Обычный туман на компас не влияет.
Боб смотрел вперед и не видел. Верней он видел все: капот мотора, размытый круг вращающегося винта, линию горизонта, разделяющую небо и воду, и облака над водой. Он не видел одного – Тасманию! А ведь она уже должна быть прямо перед ним. Время полета заканчивалось, курс был прежним, а острова на месте нет. Кругом вода, облака и небо. Топлива осталось, если верить указателю, минут на сорок – сорок пять полета.
– Неужели я проскочил мимо Тасмании?! Не может быть! Это же большой остров, а не какая-нибудь баржа в океане.
Пилот заложил вираж и сделал полный круг, внимательно разглядывая горизонт. Никакой земли вокруг не было. Только бескрайняя вода и легкие облачка над ней.
– И что теперь делать?
– Главное – без паники! – Сам себе ответил Боб.
– Нужно подать сигнал бедствия.
Пилот настроил рацию на нужную волну, нажал клавишу передачи и трижды произнес в микрофон «Мэй Дэй». Отпустил клавишу и прислушался. Никто не ответил. Через минуту он повторил вызов. Никто его не слышал. Боб пожалел, что у него не гидроплан. А ведь была идея поставить вместо колес поплавки. Но они тяжелые и съедают почти всю грузоподъемность «Цессны». Боб грустно разглядывал длинные полосы пены на воде и думал:
– Конечно, можно попытаться аккуратно сесть на воду. Скорей всего так и придется сделать. Но это стопроцентное крушение самолета. Жалко «Цессну» – ведь почти совсем новая. Она, конечно, продержится на воде несколько минут, а потом все равно затонет. И что дальше? Правда у меня есть надувной спасательный жилет. Но сколько можно проплавать в холодной воде? Да еще говорят, что здешние воды кишат акулами людоедами.