Страница 14 из 28
Это была мечта, мечта всей его жизни. Далёкая, неосуществимая мечта. И вот теперь, когда она вдруг сбылась, сенатор Таф не ощутил ничего. Ни толики радости, неистового ликования и несдержанного счастья, о котором грезил всю свою сознательную жизнь. Всё было как раз наоборот.
Таф стал раздражительным и осторожным. Врач поставил ему диагноз – паранойя и посоветовал больше отдыхать. Но о каком отдыхе могла идти речь, когда мозг разрывался от сомнений и подозрений. В один миг Таф вдруг чётко и ясно для самого себя осознал, что как бы он ни старался, не может поверить в слова Аискона. А все его заверения о мире – не более чем красиво разыгранный фарс!
Сенатор поспешил со своими доводами к Королю. Но «Мир» уже пожрал разум правителя.
– Ты лишился разума, друг Таф? – удивлённо спросил Король. – Не ты ли лично утверждал, что мир, предложенный Аисконом, это наш долгожданный шанс на новое будущее?
– Я понимаю Ваше Высочество, но мои новые доводы… – неуверенно робея, пытался оправдаться Таф.
– Новые доводы? – закричал Король. – Твои новые доводы основаны на страхах. Ты боишься, что не сможешь приспособиться к новой жизни без войны. Это нормально. Так, у всех, я понимаю. Но и без войны у нас много забот, которые требуют стремительных и неотложных решений. Твои знания и умения очень важны, они нам пригодятся и в мирное время.
– Я понимаю Ваше Величество и благодарю вас за оказанное мне столь высокое доверие…
– Ты спорить со мной вздумал? – сдвинув брови, спросил грозно Король.
Спорить с Королём было, конечно же, глупо. Это Палатий Таф понимал лучше, чем кто бы то ни был. Он замолчал, лишь мягко улыбнулся и учтиво поклонился в знак уважения и преданности. Он скрыл глубоко в себе все свои подозрения и никому о них больше не говорил. Кто знает, был ли это страх, а, возможно, лишь желание сохранить титул и положение. Но вскоре сенатор Таф очень сильно пожалел о своём молчании.
Стоя на коленях сенатор Палатий Таф корил себя за свою слабость. Вспоминая события предыдущих трёх лет, он ненавидел себя за свою трусость, нерешительность в общении с Королём, относительно этого так называемого «Мира». А главное, Таф ненавидел себя за свою глупость, которая позволила ему допустить всё это.
Кровь стекала по его щеке из рассечённой раны на лбу. Лицо горело, несмотря на холод. Колени затекли. Руки были связаны за спиной хитрым узлом, который не позволял сделать даже малой попытки освободиться. В противном случае удавка, накинутая на шею, начинала сжиматься и дышать становилось труднее.
Рядом на земле лежал Король. Он был связан и находился без сознания.
«Ловушка, хитрая ловушка, ложь, усыпившая нашу бдительность. Эта сказка о мире! О, как же он мог купиться на всё это? – думал Таф. – Я догадывался, что тут что-то не так, я знал!»
– Сенатор Таф! – услышал он знакомый голос. – Как вам мой мир?
Сенатор поднял голову. Прямо перед ним стоял Аискон. Он опирался на внушительных размерах посох из ветви дерева Уру, настолько прямого, что все математики Королевства единогласно соглашались в его идеальной симметрии.
– Ты обманул нас! – крикнул Таф, словно в очередной раз утверждая и без того очевидный факт.
– Ваша догадливость поражает, – усмехнулся Аискон. – Признаться, у меня были некоторые сомнения в отношении вас, сенатор. О вашем выдающемся уме и прозорливости ходят легенды. Я был уверен, что вы без труда сможете раскусить нашу уловку.
– Вашу? – с удивлением спросил Таф.
Аискон улыбнулся, если это можно было назвать улыбкой. Его кривые почерневшие зубы высунулись из исказившегося рта.
– Это заслуга моего Господина. Он очень умён, силён и не терпит слабостей. Но у него безграничное терпение и масса амбиций. Это он дал мне то, чем я сейчас обладаю. Это он научил меня, как забрать у вас то, что вам не принадлежит. Мы никогда бы не смогли победить ваши технологии своими силами. Мой народ владеет лишь тем, что дал нам мир, но и это вы отняли у нас. Да-да, я говорю о том, что именно вы забрали. Вы забрали у нас наше бытие, образ жизни, земли и воды. Я заберу это у вас обратно. Поскольку весь этот мир всегда по праву принадлежал моему повелителю ещё задолго до того, как мы и вы появились здесь.
Таф слушал Аискона и его глаза наполнялись ужасом от осознания, что именно они натворили, доверившись этому монстру.
– Кто твой повелитель, глупец? Кому ты отдал свою жизнь? Это твой так называемый единый милосердный Бог? Тот, кто пришлёт сюда сына своего спасать вас всех от смерти?
Аискон наклонился к сенатору Тафу и едва слышно шепнул:
– Этого ты никогда не узнаешь, старый дурак.
Он резко развернулся и в одно мгновение в его руке мелькнул старый, покрытый ржавчиной кривой клинок. Молниеносным ударом Аискон срубил сенатору Тафу голову.
Последняя мысль, мелькнувшая в сознании умирающего, была о раненом воине, которому он успел вручить бляшку с камзола Короля. Таф умер с надеждой, что тому хватит сил и знаний, чтобы донести до молодого принца истину.
Глава 4. И Снова в бой
Тело «Недостойного» лежало неподвижно. Кровь сочилась из разодранной артерии на шее. Рядом на земле сидела жуткая тварь с длинными, угловатыми словно у паука тонкими конечностями. В ночи тело твари практически сливалось с местностью. Серый цвет был прекрасной маскировкой. Единственное, что выделяло это противное существо из однотонности красок были жуткие глаза. Глаз было много и все они горели неприятным, ярким, жёлтым светом неутолимой жажды. Они вгоняли в страх, тоску и оцепенение, не давая мозгу мыслить реалистично и взвешенно.
Из спины противной твари появилось трубчатое, похожее на длинный шланг жало и, медленно извиваясь, стало подниматься. Когда длина жала достигла достаточной высоты, оно резко словно змея убийца обрушилось на тело несчастного. Одним резким ударом жало пробило мягкие ткани. Послышался противный хлюпающий звук, и тварь принялась высасывать из тела поверженного существа ещё тёплую кровь. Потом, когда все соки будут выпиты, тварь впрыснет внутрь тела токсины, быстро растворяющие все внутренности жертвы, и тварь вновь выпьет несчастного, оставив от него лишь внешний панцирь, который со временем объедят мелкие насекомые.
За всей этой жуткой картиной из тени могучих деревьев наблюдал крепкий широкоплечий мужчина в плотном чёрном плаще. Его взгляд был простым, несерьёзным и не задумчивым. Простота эта ничего не выражала, ни к чему не взывала и ничего не желала. Это была обычная, равнодушная и безразличная ко всему маска, которую он по обыкновению надел дабы скрыть свою истинную сущность. За долгие годы своего существования у него было огромное количество всевозможных обликов и личин и ни одной из них он не пользовался вторично.
В той стороне, куда смотрел мужчина, тянулась огромная пустошь. Некогда на этом месте был прекрасный город. Его яркие разноцветные огни манили к себе миллионы глаз и сердец. Возможности, которые он открывал людям, потрясали воображение.
Ничего этого сейчас уже не было. Развалины практически стёртые временем, покрывала обильная растительность. Здесь не было деревьев, они не подступали к пустоши. Редкие кустарники, сухие и тощие переменялись с полосами высокой белой травы между которой гулял ветер, гоняя оборванные листья. В некоторых местах всё ещё торчали из-под земли, остовы огромных, разрушенных временем зданий. А вдалеке, поросшие плющом и затянутые лианами, виднелись три огромных размеров, буквы.
Даже сейчас спустя почти две тысячи лет после глобального краха предыдущей цивилизации их ещё можно было прочитать. Это были части некоего слова смысл которого сейчас уже исчез. Но даже если кому-то из ныне живущих удалось прочитать это слово, никто из них не смог бы понять, что именно оно означает.
Лёгкий шорох отвлёк незнакомца. Воспоминания далёкого прошлого захлестнули его и словно увлекли за собой в неведомую ныне пелену минувших дней.