Страница 16 из 24
— Поехали.
Я отбросил сигарету и сел в машину.
— Брат, осторожнее, прошу, — Кирюха склонился к машине. — Мы будем рядом.
Я кивнул и резко дал по газам, рядом не рядом, а если на судьбе что-то написано, сложно избежать этого. Анару не помогли ни бронированная машина, ничего, ни охрана… Я яростнее вжал ногой в педаль. Аню я не отдам, я не позволю ее тронуть, она — все, что у меня осталось, единственный человек которого я люблю, единственный кто мне нужен по-настоящему. Я не знаю, сумею ли я когда-нибудь рассказать ей правду, но знаю, что я не смогу без нее. Для меня она все, она моя дочь…
АЛИНА
Я смотрела в окно, подъехало очень много машин, у него столько охраны. Интересно, он правду говорил, что людская жизнь для ничего не значит? Наверное, правду, это так… Такие привыкли убивать, хотя, чего я рассуждаю, я сама не лучше. Я сама убийца. Я закуриваю и сажусь на подоконник. Его машина первой срывается с места и внутри меня что-то екает, а что, если с ним что-то случится. Что если он не вернется? Я вздрагиваю. Странное ощущение, когда ты едва знаешь человека, нот переживаешь за него. Раньше я переживала за Тима, а вот он не переживал за меня никогда, ему просто было все равно. Грустно? Может, и было бы, если бы не Гаспаров.
Слезаю с подоконника и бесцельно брожу по квартире, она роскошная, вся до мельчайших деталей. Джакузи, в ванной одни мужские гели да парфюмы, то, что здесь живет женщина совсем не похоже. Может это особенная квартира, для шлюх? Я достаю вновь сигареты и опираюсь на длинный подоконник. Смотрю в окно, не знаю, что выражает мой взгляд, но почему-то мне кажется, что он пустой. Мне не хочется ничего, только ощутить его руки на своих плечах. Хочется прижаться к нему. Что это со мной? Только то что меня долго не ласкали, долгое ощущение, что я не нужна? Что я столько времени провела с тряпкой? Я не знала ответа на этот вопрос, но знала, что очень хочу оказаться сейчас с ним и знала, что боюсь, что боюсь то что он может не вернуться и самое страшное, то что дело не в том, что он привязал меня сексом, в глубине души я сама себе боялась признаться, что не хочу уходить, что хочу остаться, хочу быть нужной, хочу быть с ним, но знаю, это просто невозможно… Он никогда меня не оставит рядом с собой, ни за что.
АЛАН
Встречу, этот ублюдок назначил мне на пустыре. Подъезжая к нему, я уже заранее знал, что парни неподалеку, но мне почему-то в этот момент был никто не нужен, я знал, что придет не этот сбежавший сученок, а кто-то другой. Кто умнее и сильнее его. Заглушив машину, я закурил. Время назло тянулось так медленно, в голову лезли разные мысли, но я тут же гнал их от себя. Паника была, не нужна, ни к чему, она плохой советчик. Я по молодости был очень взрывным, но потом это ушло, стало все по-другому. С годами ты многое понимаешь и осознаешь, то чего не мог понять раньше, в том числе и сколько стоит человеческая жизнь. Она не стоит ничего в наше время и те, кто яростно цепляются за нее, боятся потерять и всю жизнь забиваются в щели, они ее тупо пробегают, на одном дыхании. Жить и бояться всего удел уродов, тех, кто всю жизнь на коленях, те, кто живут в тени, а я всегда был на виду. Я не боялся ни за что и ни за кого, кроме нее, кроме Ани. Не представлял, как когда-то смогу выдать ее замуж и вообще, что кто-то ее тронет, поэтому был порвать любого подошедшего к ней. Аня… В ней мало что было от Наташи, та была другая. Тихая, спокойная, а Аня скорее пошла в меня. Брат любил ее и считал своей дочерью, как и она до сих пор считает его родным отцом.
Телефон завибрировал на подставке, оторвав меня от моих мыслей. Я достал ствол и засунул за пазуху, внимательно при этом прочитав сообщение.
— Выходи, надеюсь, ты один, иначе пожалеешь.
Я усмехнулся, отчаянный поступок для тех, кто меня хорошо знает и глупый для тех, кто плохо, ну что ж. Поиграем в его игру, хотя я любил свои игры, но тот, кто все это затеял, имел у себя на руках самый главный для меня козырь-Аню. Я вышел из машины и толкнул дверь. Зябко поежился от ночной прохлады, ни души, но этому ублюдку убивать меня не выгодно.
— Ты привез деньги?
Я резко обернулся, надо же этот сучонок, окровавленный, но держит ствол. Дикая ярость разлилась по моим венам, за дочь и за Алину. Как она вообще могла с таким, как он в постель лечь? Он же даже не мужик, чмо… Один мой удар и его не будет, как ему удалось вырубить двух охранников?
— Мы про деньги не разговаривали чепушило. Где Аня? Если решил меня напугать своим водяным пистолетиком, то ты крупно пожалеешь. Выбирай, мне тебе колени прострелить или собакам скормить.
Я не обращая внимания на ствол в его руках, двинулся на него, урод начал отступать, конечно, кишка же тонка, но тут явно что-то не так, он сам выбраться не мог, слишком труслив и глуп.
— Стой на месте, где стоишь.
— Знакомый до боли голос заставил меня обернуться, я бы пережил и перенес многое, но… Я смотрел на хрупкую фигурку, на завязанный белокурый хвост, в ее большие глаза. Смотрел и просто не мог поверить, позади меня со стволом в руках, стояла целая и невредимая, моя Аня…
— Здравствуй, дядя. Спасибо что приехал, — ее глаза прищурились…
Я сделал шаг вперед, с трудом осознавая и только сейчас понимая, что происходит, кто помог ему выбраться.
— Стой, где стоишь, — Аня крепче сжала ствол в руках. — Иначе я выстрелю.
Я молча смотрел на нее, я готов бы отсидеть еще пару сроков, хоть что, только бы не видеть и не понимать, что на меня направляет пистолет, самый дорогой и близкий мне человек на свете… Моя дочь…
ГЛАВА 13
АЛАН
Я не в силах в это поверить, просто стою и смотрю на нее. Аня… Анька… Как же я тебя недооценил, как ты могла… Молча смотрю, руки Ани дрожат, знаю, что не выстрелит, во всяком случае, не хочу в это верить, что сможет.
— Аня, что ты делаешь. Опусти ствол.
Аня отступает на шаг.
— Не подходи. Я выстрелю, можешь не сомневаться. Я не дам тебе распоряжаться своей жизнью. Понял? Гони деньги и все. Забудь про меня. Ты мне не отец. Никто, понял?
Я сжимаю руку в кулак, я не могу в это поверить, я даже не хочу в это верить в то что она на это способна, ее слова режут по сердцу без ножа. Я даже раньше не представлял, что можно испытывать такую боль. Что можно так чувствовать, как яростно стучит сердце. Что же ты творишь Анька…
— Отдай мне пистолет, Аня, — ротягиваю руку. — Сядь в машину, мы дома поговорим, я…
Внезапный выстрел словно приводит меня в чувства. Я пошатываюсь и хватаюсь за плечо, тут же бегут мои ребята. Аня роняет ствол на пол, а я машу Кирюхе чтобы ее не трогали, бросаюсь к дочери и хватаю ее за плечи.
— Как ты могла, дура? Как?
Трясу ее изо всех сил, по щекам Ани текут слезы.
— Я тебя ненавижу, — шипит она. — Ты мне никто. Вечно все запрещаешь. Я все равно сбегу.
Я замахиваюсь на нее, она тут же в ужасе зажмуривается, а я опускаю руку. Я не могу ее ударить, не могу, хотя хочется дать ей так чтобы привести ее глупые мозги в чувства…
Спустя два часа сидим с Кирюхой в баре, плечо перевязано, зацепила она ерунду…
— Ты как? — он хмуро смотрит на меня.
— Нормально. Где этот ублюдок?
— В подвале.
Я наливаю себе виски и смотрю в окно, меня пыталась убить собственная дочь, самый дорогой человек на свете.
— Ты ей расскажешь?
— Не сейчас, — я закуриваю и отпиваю еще.
Как только она могла вытащить этого ублюдка и повестись на его слова… Свободы захотела, я же ее во всем ограничиваю.
— Я хочу пойти к нему, — встаю и направляюсь на улицу.
— Зверь, — Кирюха вскакивает с места и бросается ко мне. — Ты его просто убьешь. Тебе лучше с ней поговорить.
— Сам разберусь, — рычу я и отодвигаю в сторону Кирюху.