Страница 4 из 6
К. Левин (Lewin, 1935) в своих работах о «жизненном пространстве» человека активно исследовал проблему взаимосвязи поведения с личностными и ситуационными факторами. Именно им впервые была предложена формула двойной детерминации поведения: B = f (P E), где В – психологическое поведение (Behavior); P – личность (Personality), а Е – психологическая среда (Environment). Он утверждал: «…чтобы понять или предсказать психологическое по ведение (В), необходимо для каждого психологического события (действия, эмоции, речевого высказывания и т. п.) определить существующую на тот момент ситуацию в целом, т. е. текущую структуру и состояние личности (Р) и психологической среды (Е). B = f (P E). Каждый факт, который существует психобиологически, должен иметь место в этом поле, и только факты, которые имеют такое место, обладают динамическими эффектами (являются причиной событий). Среда во всей совокупности своих качеств (направлении, расстояниях и т. д.) должна быть определена не как физическая, но как психобиосоциальное пространство, то есть в соответствии со своей квазифизической, квазисоциальной и квазиментальной структурой» (Lewin, 1935, р. 79). Тем самым К. Левин подчеркивал и внутреннюю интеракцию личности и ситуации: ситуация влияет на текущее состояние личности, личность же интерпретирует ситуацию определенным образом.
У. Мишелом (Mischel, 1968) в свою очередь были предложены конструкты «сильная» и «слабая» ситуации по степени ее непосредственного влияния на поведение человека. Сильная ситуация определялась им как такая, в которой поведение человека практически полностью задается и ограничивается ею самой и слабо варьируется в зависимости от личностных особенностей ее участников (например, культурные ритуалы, формальные социальные процедуры или экстремальные ситуации). Слабая ситуация – та, поведение в которой вариативно и может определяться в первую очередь личностными особенностями. Адаптивность человека связана со способностью различать нюансы ситуационного контекста и адекватно «определять» ситуацию, в том числе интерпретировать ее как сильную или слабую.
Тотальность определенной формы поведения, т. е. стабильность поведения вне учета ситуации, его детерминация ярко выраженной личностной особенностью без учета ситуационных факторов рассматривается как один из критериев личностной патологии. Опираясь на фундаментальный труд по анализу психопатий П. Б. Ганнушкина (1933[5]) и используя формулировку О. В. Кербикова (1962[6]), А. Е. Личко вводит тотальность как один из трех обязательных признаков психопатии, наряду со стабильностью (длительной устойчивостью во времени) и социальной дезадаптацией. Он иллюстрирует такое поведение подростков следующими примерами: «Тотальность патологических черт характера выступает в этом возрасте особенно ярко. Подросток, наделенный психопатией, обнаруживает свой тип характера в семье и в школе, со сверстниками и со старшими, в учебе и на отдыхе, в труде и в развлечениях, в условиях обыденных и привычных, и в чрезвычайных ситуациях. Всюду и всегда гипертимный подросток кипит энергией, шизоидный отгораживается от окружения незримой завесой, а истероидный жаждет привлечь к себе внимание. Тиран дома и примерный ученик в школе, тихоня под суровой властью и разнузданный хулиган в обстановке попустительства, беглец из дома, где царит гнетущая атмосфера или семью раздирают противоречия, отлично уживающийся в хорошем интернате, – все они не должны причисляться к психопатам, даже если весь подростковый период происходит у них под знаком нарушенной адаптации» (Личко, 1983, с. 3). Акцентуация в данном контексте рассматривается как крайнее значение нормы, «заостренность» определенных личностных черт, нарушающая баланс влияния личностных и ситуационных факторов на поведение в пользу личности. Проявление одного или двух из трех признаков психопатологии также рассматривается как акцентуация (рис. 1).
Взаимодействие личностных и ситуационных факторов долгое время анализировалось с точки зрения доминирования одного либо другого, т. е. личность и ситуация понимались как независимые друг от друга величины. В этой системе традиционным способом разрешения проблемы трансситуационной изменчивости поведения человека являлось усреднение по частоте встречаемости или сферам применения. Иными словами, признавая вариативность поступков в различных ситуациях, у испытуемого пытались зафиксировать и описать наиболее типичное, чаще других встречающееся поведенческое проявление. Ситуация в таком случае рассматривается как «шум». Взгляд на базовые качества личности как на независимые, существующие отдельно от ситуаций и не влияющие на них, существовал довольно долгое время и сохранился во многом до сих пор. Признание существенной роли ситуационных факторов несильно изменило данную картину: детерминанты поведения ищут либо в области личности, либо в сфере непосредственного ситуационного воздействия.
Рис. 1. Проявление зависимости поведения человека от личностных (Р) и ситуативных (St) факторов в норме, патологии (тотальность) и при акцентуациях
Альтернативой (Shoda, Mischel, 1993; Капрара, Сервон, 2003; Mischel, 2004; Shoda et al., 2014) выступила стратегия «включения» ситуации в личностные переменные через логику актуализации, а личностных параметров – в ситуационные, через интерпретацию. С одной стороны, выявляется, какие убеждения, ожидания, цели и компетенции в области саморегуляции активируются в личности в процессе динамического взаимодействия с ситуацией, а с другой – как человек конструирует (кодирует, оценивает) ситуацию (включая представления о себе и о других людях). Целенаправленность поведения человека влияет и на понимание смысла ситуации, и на актуализацию определенных ожиданий и механизмов саморегуляции, отсюда необходимо внесение еще одной переменной в модель личностно-ситуационного взаимодействия.
Трехмерная модель взаимосвязи личности и ситуации Гарольда Келли (Kelley, 1973), больше известная в контексте теории каузальной атрибуции, включает в себя следующие факторы: согласованность (интер-индивидуальная), последовательность (интра-индивидуальная), различительная (ситуативная) способность поведения (рис. 2). Интер-индивидуальная согласованность говорит о сходстве поведения между субъектами Р1, Р2, Р3, Р4. Так, и Роман, и Ольга, и Светлана, и Денис могут демонстрировать высокую согласованность в поведении, игнорируя новый блокбастер в кинотеатре. Параметр интра-индивидуальной последовательности поведения, например, Ольги (Р2) может выражаться в том, что последние 10 лет она совсем не ходит в кинотеатры, ни на блокбастеры, ни на утренние сеансы мультфильмов, ни на семейные комедии (T1, T2, T4). Различительная же, ситуационная переменная касается целевого объекта, в данном случае конкретного фильма (E2). Высокая различительная способность у данной переменной будет в случае, если указанный фильм (E2) вовсе не взял кассовых сборов и на него не пошел никто, в то время как другой (Е1) оказался бестселлером у этой же целевой аудитории.
Рис. 2. Куб Г. Келли. Трехмерная модель атрибуции причин поведения: субъект (persons), целевой объект (entities), обстоятельства, время (time)[7]
Для того чтобы корректно атрибутировать причину поведения (Kelley, 1973), человек отвечает на три вопроса: 1) о консенсусе, согласованности (consensus): «Одинаково ли поведение большинства людей в этой ситуации?»; 2) о последовательности (consistency): «Различается ли поведение человека в разных ситуациях?» и 3) о ситуационных различиях (distinctiveness): «Именно в этой ситуации, по отношению к этим объектам или людям большинство ведет себя таким образом?». Для того чтобы утверждать, что причиной поведения является личностная черта, поведение должно обладать низкой интер-персональной согласованностью (например, Петя должен быть более агрессивен, чем Вася, Коля и Света в данной ситуации); высокой интра-индивидуальной последовательностью (он должен быть более агрессивен и утром, и днем, и вечером, и дома, и на работе, и в гостях), а также низкой различительной способностью (Петя должен быть агрессивен по отношению и к подчиненным, и к начальству, и к опаздывающей девушке, и к любимой бабушке). Как вы можете заметить, такое поведение не характерно для нормы и соответствует критерию тотальности в психопатии.
5
Ганнушкин П. Б. Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика. М., 1933.
6
Кербиков О. В. Клиническая динамика психопатии и неврозов. Актовая речь действ. чл. АМН СССР проф. О. В. Кербикова. М., 1962.
7
Harold Kelley’s Attribution Model // Social Psychology Network. URL: https://www.socialpsychology.org/teach/cube1.htm (дата обращения: 17.12.2016).