Страница 13 из 20
Как только Луиза засыпала и начинала разговаривать, она предупреждала обычно, сколько продлиться её сон, точно называла час и минуту своего пробуждения, и никогда в этом не ошибалась. Длительность сна увеличилась из-за магнетических сеансов, и вскоре должен был наступить кризис, после которого продолжительность такого сомнамбулического состояния сократилась бы. Но это проходило не так быстро, как мы полагали ранее, и как она сама страстно желала. Потому во время сна Луиза беспокоилась и становилась раздражительной. Кузина хотела, чтобы я всегда был рядом, и, когда мне приходилось удаляться, она приходила в ярость, рвала на себе волосы, начинала кричать, и у неё начинался отвратительный припадок. Сила девушки увеличивалась настолько, что четыре человека не могли её удержать. Это состояние продлилось однажды несколько часов, а когда оно прошло, наступила усталость и слабость, так что врач подумал, что она уже умерла: дыхание и пульс не чувствовались. Через 10–20 минут тело девушки содрогнулось, как будто что-то проникло в её грудь, и она начала дышать. Это было как пробуждение от летаргического сна. Когда я спросил её, что с ней было, она сказала: «Моя душа уходила», – «Куда?» – «Туда, куда должна была. Ты не поймёшь», – «Что такое душа?» – «Это непостоянная материя человеческого тела, которая находиться во всех его частях», – «Что случается с душой, когда тело умирает?» – «Душа покидает его, собираясь сначала из рук и ног в грудь, оттуда идёт в голову, и, наконец, выходит наружу», – «Какую форму принимает душа после смерти?» – «Она принимает форму тела, но только не столь отчётливую. Скорее она подобна туману и может иметь телесные ощущения только до тех пор, пока не укрепиться настолько, что перейдёт в высшее бытие», – «Где находиться душа после смерти?» – «На земле. Где она должна искупить свои грехи».
С увеличением длительности магнетического сна усилилась и способность Луизы к ясновидению, так что её высказывания становились всё интереснее. Даже когда её не хотели беспокоить расспросами, опасаясь утомить, затрагиваемые ей темы были столь значимыми, что каждый невольно пытался продолжить исследование. Не раз она отвечала на многочисленные просьбы: «Вы спрашиваете меня о том, о чём рассказать невозможно. Я не Бог. Я и так сказала больше, чем следовало, и мне придётся за это отвечать. Часто, когда вы пристаёте ко мне с вашими вопросами, я откликаюсь только для того, чтобы отвязаться от вас, поэтому я и не могу никогда отказать вам. Я не виновата в том, что вы не понимаете меня и не можете истолковать моих слов. Но мои идеи истинны, всё имеет своё непреложное значение, которое рано или поздно откроется, к изумлению земных созданий, и приведёт некоторых из них к познанию. Заметьте особенно, что я рассказываю сама по себе. Это исходит от моих ангелов-хранителей («людей», как она их называла), которые знают много больше меня». Чем более ухудшалось её состояние, тем больше она общалась со своими «людьми». Когда они время от времени покидали её, Луиза горько на то жаловалась и была в такие моменты совершенно беспомощной.
Магнетический сон кузины удлинился до 4 дней, то есть до 96 часов. Она немного ела, но её глаза были незрячими, будто на них лежала белая пелена. Сил у неё почти не осталось. Луиза отмечала час и минуту, в которые она проснётся, говорила, насколько удлиниться её состояние и прибавляла, что летом ей нужно будет принять морские ванны.
Чтобы избежать повторений, я не буду более описывать отдельные сеансы, но упорядочу и изложу последовательно всё то интересное, что она говорила. То есть попытаюсь составить краткий обзор ею сказанного.
Когда в человеческом теле магнетическая материя преобладает за счёт электрической, индивидуум является магнетическим. То есть, в магнетические моменты его душевные или духовные силы теряют зависимость от сил телесных, и потому все его способности обостряются и усиливаются. Оттого магнетики, или как их называют, «чувствительные», имеют невероятно развитое душевную интуицию, в то время как собственно чувственные ощущения у них приглушаются. Поэтому такие люди замечают и понимают такие вещи, которые мы в обычной нашей жизни едва ли можем постичь.
Явные признаки сильного магнетизма или ясновидения кажутся нам неестественными и невероятными, потому что у нас нет возможности понаблюдать за ступенями его постепенного развития, или осуществить такое развитие самим. Надо остерегаться, чтобы не спутать магнетическое состояние и болезненные симптомы, ведь часто они не имеют между собой ничего общего. Мы, с нашими ограниченными дарованиями, всегда хотим, так сказать, по-человечески объяснить прорицания и приравнять магнетиков к обычным людям. Всё, что выходит за границы привычного, мы объявляем вздором, шарлатанством и надувательством. Никто не хочет допускать существования таких душевных болезней, как безрассудство, меланхолия и тому подобное. Ведь никто, к примеру, и не задумывался о возможности наличия у человека душевной лихорадки, душевного воспаления или, лучше сказать, усиливающегося нервного потрясения, воспламенения духа, всеобъемлющего беспокойства. Почему же душа не должна быть подвержена своим собственным заболеваниям, которые наступают независимо от телесного состояния человека? Большинство духовных недугов случается незадолго до смертных часов человека, когда он, однако, ещё в полном сознании, и это может служить доводом, подтверждающим, что его душа была ранее здорова, и теперь, разлучаясь с телом, выказывает себя также соответственно своему состоянию.
Многие признаки говорят о том, что условия телесной жизни магнетиков и обыкновенных людей отличаются. Так, к примеру, однажды наша магнетическая больная выпрыгнула из своей спальни, и после долгих поисков мы нашли её на улице. Она прислонилась к забору и стояла так в одной сорочке, с босыми ногами, без перчаток на руках и с открытым горлом, при том, что мороз достигал –25 градусов. Но то, что её тело пробыло более пяти минут на такой страшной стуже, не привело ни к каким последствиям. В другой раз она, будучи в магнетическом состоянии погрузилась в пруд по самое горло и осталась там на целую ночь. То было уже лето, однако всё равно, многочасовое пребывание в воде должно было окончиться каким-либо телесным заболеванием, но у неё не осталось ни одного следа произошедшего. В магнетическом сне девушка часто проглатывала пригоршни соли, целые лимоны прямо с кожурой и тому подобное без всякого для себя вреда.
У нас была возможность пристально наблюдать такие состояния, и потому мы смогли найти все ступени перехода от совершенно обыкновенного к чудесному. И нам было совсем не трудно прийти к тому убеждению, что душа, которая находиться в своём теле, в состоянии и смотреть оттуда в духовный мир. Как много примеров тому, что не больные, но изнурённые люди точно указывают час своей смерти. А многие ли не видели покойников? Многие ли не получили за свои грехи заслуженного наказания? Ужели всё это лишь картины, рисуемые фантазией, и сотни и тысячи магнетиков, живущих на свете, – лишь обманщики, которые побуждаемы постыдными мотивами к лицемерию? Как могут эти несчастные встречать на своём пути лишь невежд и людей легковерных, которых легко обвести вокруг пальца? Трудно отнести к таким обманщицам крестьянских девушек из Лапландии, Архангельской губернии, из Сибири и Америки – в приарктических областях магнетические заболевания случаются особенно часто.
И моя кузина всей душой желала поскорее выздороветь, ведь она знала, что только тогда я смогу взять её в жёны. Она всеми возможными способами пыталась освободиться от своего тяжёлого состояния, тем не менее, выздоровление затянулось надолго. Но в конце концов долгожданная цель была достигнута.
Представим себе, что древние римляне придут на концерт Паганини или Листа. Каковы будут их впечатления? Безусловно, всё будет выглядеть для них неестественно и непривычно. Римляне не будут верить своим ушам и глазам, и только сама действительность убедит их, что это играет один человек. Многие образованные люди средневековья сочли бы, что наши прославленные виртуозы заключили сделку с чертом. Отношение обычного наблюдателя к магнетику весьма с этим схожи. Люди не верят в то, что они не замечают своим земным разумом, или, лучше сказать, в своём земном бытии. Ведь мы всегда требуем объяснений, телесных обоснований для духовных феноменов, которые выходят за рамки наших представлений. Положим, что наш земной разум обострился или напрягся. Разве не будет тогда возможно познавать больше, чем доступно обычному уму? Почему люди не допускают применения этого же принципа к душевным способностям человека? И, если так и обстоит всё на самом деле, то куда же должны обратиться такие душевные способности, как не в духовный мир, которому они принадлежат, и который непознаваем, непостижим для мира разума и неестественен для него. Кому же быть связанными друг с другом, как не душам, освободившимся от всего земного и находящимся в инобытии? Если человеческая душа бессмертна и продолжает жить после смерти тела, то можно предположить и существование некого сообщества таких душ. Почему же невозможна тогда связь между умершими и ещё живущими людьми? Почему для нас сон не может быть средством для душевной, неземной работы, чем он и является, например, для магнетиков? Даже если эти предположения и вызовут возражения, к ним нелегко будет подыскать доказательства.