Страница 9 из 45
Они шли по улице в направлении ярко освещенного кафе, фирменным блюдом которого были разнообразные вафли.
- Красивый мальчик, - заметила Максина, когда компания вошла в кафе. Если его извлечь из его матросского костюма.
Кафе было переполнено, и им пришлось сесть за столик, с которого ещё не успели убрать грязную посуду. Максина и Долли отправились в дамскую комнату, а Макамер и Датчер, оставшись за столом в тускло освещенном зале, взирали друг на друга поверх грязных тарелок и пятен кофе на скатерти.
- А она в полном порядке, - глядя с ухмылкой на Датчера, громогласно объявил Макамер. - У неё классная фигура. Долли для тебя здорово постаралась. Разве нет?
- Макамер, - сказал Датчер, - если бы мне потребовался оратор, способный произнести спич под грохот бетономешалки, я выбрал бы тебя.
- Не правда ли смешно, что я всегда так громко говорю? - оглядев зал, виновато спросил Макамер.
- Теперь всем посетителям этого заведения стало известно, что у Максины "классная фигура".
Официантка, очень бледная и очень (к двум часам ночи) усталая застучала тарелками, торопливо сгребая их со стола.
- По-моему, ты прекрасно проводишь время, - сказал Макамер. - Она ведь заставляет тебя смеяться, не так ли?
- Да, она меня смешит, - согласился Датчер.
Появились Долли и Максина. Датчер следил за тем, как Максина шагает между столиками, как колышется рыжий мех на её костюме и как все посетители мужчины провожают её глазами. Костюм, подумал Датчер, узок ей не меньше, чем на полдюйма, - причем во всех направлениях. Готов держать пари, что все её остальные наряды тоже сшиты в обтяжку, и малы ей, по крайней мере, на полдюйма. Даже пеньюары.
- Вы знаете, о чем я думаю? - спросил Датчер, когда Максина заняла место за столиком.
- О чем же? - полюбопытствовала свеженапудренная и свежеподкрашенная Максина.
- О ваших пеньюарах.
- По-моему, говорить вслух об этом неприлично, - сурово произнесла она.
- Датчер - ужасно вульгарный человек, - вмешался Макамер. - Ты убедишься в этом, прочитав его книги.
- Англичане, - заметила Максина, - только что объявили войну немцам. Нам об этом сказала какая-то женщина в туалете.
Так вот, значит, каким образом я узнал об этом, подумал Датчер. В туалете подозрительного заведения Сан-Диего какая-то женщина сообщила увлекавшейся вином актрисе из компании "Рипаблик" о том, что Англия объявила войну Германии. А актриса, в свою очередь, сказала об этом мне.
- Эта вилка - грязная, - громко заявила Максина официантке, раскладывавшей заказанные ими вафли по тарелкам. - Это надо же иметь нахальство давать нам грязные вилки!
Официантка со вздохом подала чистую вилку.
- Если дать им волю, - не успокаивалась Максина, - то они пойдут на убийство.
Оглядев зал, Датчер видел, как посетители намазывают на вафли сливочное масло и поливают их сиропом. Он не замечал никаких изменений в поведении. Обычный ресторанный шум - голоса и стук тарелок.
- Вафли никуда не годится, - сказала Максина. - Таково, по крайней мере, мое мнение. И они ещё смеют объявлять их своим фирменным блюдом. Тоже мне, Сан-Диего!
Датчер, чтобы успокоить девушку, положил нежно ладонь на её руку.
- У вас рука поденщика, - сказала Максина. - Вы что, забиваете ею гвозди?
- Постыдное наследие бездарно растраченной молодости, - ответил Датчер.
Девушка подняла руку Датчера и принялась внимательно изучать ладонь.
- Линия сердца у вас имеет массу ответвлений, - сказала она.
- Поведайте ещё что-нибудь, - попросил Датчер.
- Вы человек непостоянный, ревнивый и эгоистичный, - серьезно произнесла Максина, склонившись над его ладонью. - И, по большому счету, успеха вы не добьетесь.
- Вот это да! - восхитилась Долли.
- Еще! - потребовал Датчер.
- Ваше настроение часто меняется, - откликнулась Максина, водя пальчиком по его ладони. - И вы человек настроения.
- Людей более неровных, чем я, не было и нет, - улыбнулся Датчер.
- У вас короткая линия жизни.
- Весьма благодарен, - мрачно произнес Датчер, отнимая руку и все ещё ощущая на ладони многообещающее прикосновение её пальца. - Теперь я полностью просвещен на свой счет, и очень рад, что прихватил вас с собой в Сан-Диего.
- Всё это начертано на вашей ладони, - воинственным тоном сказала Максина. - И не я нанесла эти линии, - добавила она, стягивая потуже воротник вокруг шеи. - А теперь уходим из этого заведения.
Девушка поднялась и направилась к двери. Все мужчины снова проводили её взглядом.
- Ты не её тип, - прошептала Долли на ухо Датчеру. - Она сказала мне это в туалете. Ты ей нравишься, но ты не её тип.
- Хироманты меня вообще почему-то не любят, - пожимая плечами, сказал Датчер. - Я это давно заметил.
Он догнал Максину и взял под локоть. Дальше к машине они шли вместе.
- Сейчас, - начал он, - мы подходим к весьма деликатному вопросу. Мы, хмм... Нам предстоит остановиться в отеле... и... я...
- Мне нужен отдельный номер, - твердо сказала Максина.
- Я просто хотел спросить, - пожал плечами Датчер.
- Джентльмены не задают таких вопросов, - заметила Максина.
- А как же в подобной ситуации поступают джентльмены? поинтересовался Датчер.
- Они не спрашивают. Это просто случается.
- Мне это раньше в голову не приходило, - сказал Датчер, влезая в машину. - Но вы совершенно правы.
Отель был заполнен, и им удалось получить лишь один двухкомнатный номер на всех. В вестибюле гостиницы оказалась масса людей из Голливуда, и Датчер делал все для того, чтобы никто из знакомых не подумал, что он имеет какое-то отношение к Максине. Если бы на ней не было этой рыжей лисы..., думал он. Завтра, на бегах, где знакомых будет ещё больше, он будет держаться от неё не мене чем в восьми шагах, а, может быть, даже проторчит все время у касс или в баре.
Когда они поднялись наверх, Максина решительно плюхнула свою сумку рядом с чемоданом Долли в одной из двух комнат. Макамер посмотрел на Датчера.
- Мы занимаем все западное крыло, - заявил Датчер и направился в другую комнату.
- Послушай, - сказал Макамер, двинувшись следом за ним. Предполагалось, что для меня и Долли это будет большой праздник. Она живет в доме, где мать каждый вечер возносит молитвы во спасение души своей заблудшей дочери.