Скользкая дорога

Окружной прокурор был более категоричен, чем Арманду. Он санкционировал начало предварительной проверки в режиме секретности и взял ее под личный контроль.

Всю следующую неделю капитан Тоцци и Лукас провели в разговорах с Маленой Миллер и ее коллегами. Они изучили протоколы вживления реагентов каждому из высоких судей, опросили сотрудников Квадрата, готовивших ядро к процессу Кравица и вложивших ДНК профессора Джефферсон в ядро. Они раз за разом отсматривали запись заседания в Квадрате, вертя отдельные кадры буквально пальцами. Отвергнув благодаря экспертному мнению Малены Миллер неактуальные версии, они пришли к выводу о том, что если вся эта история с ядром и имеет под собой какое-то основание, то единственное направление, в котором им остается копать дальше, это небеспристрастность судей. С трудом убедив прокурора санкционировать возбуждение дела, детективы направили в Четвертый окружной суд Сан-Паулу ходатайство о даче разрешения на общение с высокими судьями, поставив на исходящую корреспонденцию гриф «Секретно».

Ходатайства Арманду Тоцци в отношении Филиппа Мартинеза, Тарьи Экман и Икуми Мурао были распределены судье Уилме Сальгадо, в отношении Валерии Видау — судье Крису Джей Оливеру, а ходатайство по поводу Винсента Перре пока не было назначено.

— Да вы с ума сошли! — воскликнула федеральный судья Сальгадо, когда детективы явились в назначенное время к ней в кабинет. — По-вашему, я должна удовлетворить это ходатайство только потому, что молодому человеку почудились белые пятнышки на видео?!

— Ваша честь, — осторожно начал Тоцци, — дело как раз в том, что молодому человеку ничего не чудилось. Эти, как вы выразились, белые пятнышки — не плод его воображения, а нечто возникшее в реальности в момент рассмотрения апелляции казненного.

— Вы не слышите меня! — продолжила судья. — Вы просите, чтобы я поступилась священным принципом неприкосновенности высоких судей и фактически вынудила их общаться с вами на предмет каких-то абсурдных домыслов!

— Я обращаю ваше внимание, — парировал Арманду, — что эксперты официально подтвердили неадекватность поведения ядра. Наше ходатайство основано не на домыслах, а на фактах. При всем уважении.

— Капитан, если мне не изменяет память, не далее чем неделю назад я удовлетворила ваше ходатайство и санкционировала арест помощника вице-премьера в деле о мошенничестве. Не считаете ли вы более продуктивным и для себя, и для общества заниматься именно этим, настоящим делом? А не за сказкой гоняться!

— Ваша честь, я…

— Подождите. Я включу запись. Мы пока с вами неофициально общаемся. Секундочку, — судья запустила запись и ровным вежливым тоном обратилась к капитану: — Детектив, перед тем, как федеральный суд приступит к рассмотрению вашего ходатайства, прошу сообщить, имеются ли у вас какие-либо заявления процессуального характера?

— Имеются, Ваша честь. В данном заседании мы рассматриваем вопрос о даче следствию разрешения на разговор с высокими судьями Мартинезом, Мурао и Экман. А ходатайство относительно высокого судьи Видау рассматривает ваш коллега, федеральный судья Крис Джей Оливер. В целях правовой определенности я прошу вас объединить эти ходатайства в одно производство и рассмотреть под вашим председательством. Я ссылаюсь на сорок третью статью Кодекса.

— Вот спасибо, детектив, за дополнительную нагрузку, — язвительно ответила судья. — Надеюсь, вы знаете, что эта статья не императивна, но я соглашусь, что раз уж мне выпало несчастье рассматривать ваши ходатайства в отношении троих судей, почему бы не разрешить четвертое. Я объединяю дела в одно производство и буду их рассматривать сама. Суд объявляет перерыв на 10 минут — нам нужно это время, чтобы мой ассистент выгрузил материалы дела судьи Джей Оливера в мой аккаунт.

После окончания перерыва Уилма Сальгадо продолжила:

— Дела объединены. Господин детектив, поясните суду, какую конкретно информацию вы хотите получить от высоких судей, коль скоро обратились в федеральный суд с таким специфическим и, без преувеличения, смелым ходатайством?

— Ваша честь, у следствия есть основания полагать, что сомнительная реакция ядра — беспрецедентная по меркам истории существования Суда Прошлого — может свидетельствовать об ошибочном решении по апелляции Тима Кравица.

— Но принципы функционирования ядра научно обоснованы, и ошибки быть не может, — возразила судья.

— Хорошо, Ваша честь, пусть не ошибка. Допустим, ядро действительно не может ошибиться, потому что это наука. Но его можно обмануть.

— Кому?!

— Высокому судье, который является небеспристрастным.

— Простите, детектив, но вы вообще в своем уме?! Не падали на днях головой вниз?

— Ваша честь, следствие пока ничего не может ни утверждать, ни отрицать. Для этого мы и хотим пообщаться с высокими судьями и убедиться в отсутствии какой-либо заинтересованности между ними и господином Кравицем.

— Оставляя вопрос об обоснованности ваших ходатайств в стороне, я хочу уточнить конкретно по высокому судье Икуми Мурао. Она была назначена относительно недавно, и впервые назначение было открытым и транслировалось по сети. Госпожа Мурао, по моему глубокому убеждению, очень подробно, где-то даже слишком, поведала о своей биографии. Вы полагаете, у нее есть что-то, о чем она должна вам рассказать дополнительно?

— Ваша честь, как я и сказал, мы пока лишь просим разрешения на общение с высокими судьями. Мы еще не знаем, какие конкретно вопросы будем им задавать. Что касается госпожи Мурао, то вполне возможно, что у нас действительно не возникнет необходимости беседовать с ней. Но если все же возникнет, то на этот случай нам нужна ваша санкция.

— Один момент. Мне ассистент пишет, что федеральный судья, которому система распределила ваше ходатайство по господину Винсенту Перре, направил свое дело тоже ко мне. Да вы издеваетесь! — воскликнула она, глядя в монитор. — Я что, по-вашему, за весь окружной суд горбатиться должна? Безобразие! Ладно, принимаю его дело к себе. Не возражаете против того, что я все пять ваших ходатайств рассмотрю?

— Не возражаю, Ваша честь.

— Вот и отлично, — ответила судья Сальгадо. — Значит, решим все за один заход. Какие-то новые аргументы в отношении пятого ходатайства по высокому судье Перре у вас будут?

— Нет, Ваша честь.

— Рада это слышать. Господин детектив, я благодарю вас за сообщенную информацию. Я ее оценила, изучила и выношу решение отказать вам во всех ваших ходатайствах.

— Но…

— Я же сказала: отказать! Никаких «но» после такого быть не может.

— Слушаюсь, Ваша честь.

— Заседание окончено. Можете быть свободны.

Арманду Тоцци быстро покинул небольшой кабинет судьи. Лукас, боязливо попрощавшись с Уилмой Сальгадо, поспешил за ним: «Арманду! Арманду!»

Капитан замедлил ход и обернулся. Лицо его было напряженным. Очевидно, Тоцци не ожидал столько быстрого и разгромного проигрыша.

— Сейчас сообщу прокурору, что отказано. Ничего, ничего. Если он решит, мы не будем закрывать дело и соберем побольше фактов.

— Чтобы подать повторное ходатайство?

— Конечно. Я идиот. Нельзя было класть все яйца в одну корзину и позволять, чтобы Сальгадо все пять ходатайств рассмотрела. Она тетка умная, опытная, всегда зрит в корень. Странно, что отказала. Побоялась шумихи, что ли…

Зайдя в отдел полиции, Тоцци и Лукас заметили, что там как-то подозрительно тихо: в помещении вместо привычного гула с примесью мата слышались только шепот и редкие негромкие разговоры, будто отделение посетило высокое начальство.

— Что-то случилось? — спросил Арманду проходящую мимо него коллегу.

— Тоцци, у тебя там в кабинете… Она.

— Кто «она»?!

— Видау. Вроде бы. Я так поняла…

— Видау?!

Арманду ускорил шаг и открыл дверь своего кабинета. За его столом сидела Валерия Видау. На ней были белая рубашка и черная юбка — в таком сочетании Валерия одновременно походила на ученицу старинного пансионата и на топ-менеджера консалтинговой фирмы. Скорее, на топ-менеджера, так как вряд ли ученицы пансионата застегивают рукава сорочек запонками, инкрустированными темно-синими флюминами. Она так внимательно разглядывала стоящую у Арманду на столе коллекцию миниатюрных саксофонов, что не заметила появления хозяина.