Женщина в озере

– Теперь вам надо повернуться, – сказала она вежливо, как портной на примерке.

– Во всем, что вы делаете, есть какая-то фальшивая нота, – услышал я свой голос. – Вы обращаетесь с оружием как жалкий дилетант. Во-первых, стоите слишком близко ко мне, и, во-вторых, – мне противно это говорить, такой банальной шуткой это выглядит, – но ваш револьвер стоит на предохранителе! Как же это вы не заметили?

Она поверила и попыталась сделать две вещи одновременно: отступила на шаг и переместила большой палец, чтобы проверить положение предохранителя.

При этом она не отводила глаз от моего лица. Это были два очень простых действия, и для обоих требовалась одна секунда. Но мои слова ее рассердили.

Она рассердилась, что я соображаю быстрее ее. Эта секунда замешательства выбила ее из колеи. Она издала тихое восклицание, и в тот же момент я резко опустил руку и рванул ее голову к себе. В то мгновение, когда ее лицо уткнулось мне в грудь, я со всей силы ударил ее по правому запястью. Ребром ладони в то место, где начинается большой палец. Револьвер полетел на пол.

Она хотела повернуть голову, может быть, закричать. Потом она попыталась ударить меня ногой и при этом потеряла равновесие. Я поймал ее за запястье, завел ей руки за спину и начал поворачивать. Она была сильной, но я оказался сильнее. Тогда она откинулась назад и всей тяжестью повисла у меня на руке, которой я охватил ее шею. Одной рукой я не мог ее удержать. Она начала соскальзывать вниз. Мне пришлось наклоняться вслед за ней.

Внезапно я услышал позади себя какой-то шум, похожий на тихие шаги, учащенное дыхание. Или, может быть, скрипнул пол, я не знаю. Потом я услышал звук, какой производят передвигаемые кольца гардин, но я не был в этом уверен и у меня не было времени об этом подумать. Слева от меня появилась какая-то фигура. Мне не было видно ничего, кроме ног. Ног мужчины высокого роста.

Вот и все, что я успел заметить. Взрыв пламени и темнота. Я больше ничего не почувствовал, не понял, что падаю на пол. Пламя и темнота, и непосредственно перед темнотой – острое чувство тошноты.

Глава 32

Пахло джином. Не так, как бывает после пары глотков, сделанных зимним утром, чтобы легче было встать с постели. Нет, пахло так, словно весь Тихий океан состоит из джина, а я только что нырнул в него с лодки. Джин был в моих волосах и бровях, на подбородке, и под подбородком, и на рубашке, боже мой, и издавал запах, как жаба, заспиртованная в банке.

На подоконнике, рядом с приподнятой оконной рамой, виднелась лампа. В комнате стоял потрепанный зеленый диван. Около него была дверь, прикрытая портьерой. Никогда нельзя сидеть спиной к зеленым портьерам. Это всегда плохо кончается. Всегда что-нибудь происходит. Кому я говорил подобные слова? Женщине с револьвером в руке. Женщине с ясным лицом и темными волосами, которые, собственно говоря, были светлыми...

Где же она, эта женщина?

Я оглянулся. Она была еще здесь. Лежала на кровати. На ней была пара бежевых чулок, больше ничего. Волосы были всклокочены. На шее темные пятна.

Рот открыт, из него вывалился распухший язык. Глаза вылезли из орбит, белки уже больше не были белыми.

На ее обнаженном теле ярко выделялись четыре царапины. Глубокие сумасшедшие царапины, от четырех сумасшедших ногтей.

На диване валялась скомканная одежда, главным образом, ее одежда. Мой пиджак тоже был там. Я взял его и надел. Под рукой что-то зашуршало. Это был продолговатый конверт с деньгами. Я положил его в карман. Пятьсот долларов.

Надеюсь, полностью.

Я двигался осторожно, словно шел по тонкому льду. Наклонился, чтобы потереть колено. При этом я раздумывал, что причиняет мне большую боль: колено или голова, когда я нагибаюсь.

В коридоре послышались тяжелые шаги. Были слышны невнятные голоса. Шаги остановились. В дверь постучали, кулаком.

Я стоял и улыбался в сторону двери, крепко стиснув зубы. Я лишь ждал, чтобы кто-нибудь отворил дверь. Снаружи дергали за ручку, но дверь не открывалась. Стук возобновился, опять послышались голоса. Я раздумывал, долго ли это может продолжаться. Пока не появится портье с ключами. Не очень долго.

Я подошел к зеленой портьере и отодвинул ее. Маленький коридор вел в ванную комнату. Я вошел в нее и зажег свет. Две раковины, через край ванны перекинут сложенный коврик, над ванной – окно с матовыми стеклами.

Я запер дверь и встал на край ванны. Сорвав с вешалки полотенце, я открыл обе половинки окна, подтянулся на подоконник и свесился наружу.

Соседнее окно было рядом, я мог дотянуться до него и открыть. Но оно было заперто. Вытянув вперед ногу, я ударил каблуком по стеклу. Раздался шум, который, должно быть, был слышен во всем городе. Обернув руку полотенцем, я просунул ее сквозь раму и открыл задвижку. Внизу по улице проехала машина, но никто меня не окликнул.

Открыв обе створки, я перелез на подоконник второго окна.

Глава 33

Войдя в темную комнату, я принялся наощупъ искать дверь. Прислушался.

Через окно, выходившее на северную сторону, падал полосатый свет луны, освещая двухспальную кровать, застеленную и пустую. Воздух в обеих комнатах был затхлым. Я провел пальцем по крышке стола. Она была покрыта тонким слоем пыли, как бывает даже в самых чистых комнатах, если они долго стоят запертыми.

Понюхал графин, в нем было шотландское виски. Налил себе. Голова болела еще сильно, но другие боли ослабли. Я зажег свет в спальне и заглянул в стенной шкаф. В нем находились мужские костюмы, сшитые на заказ. Их было несметное количество. На этикетке, пришитой внутри кармана пиджака, значилась фамилия владельца: X. Г. Тальбот. Я подошел к комоду, обследовал его и нашел мягкую голубую рубашку, которая была немного маловата для меня.

Отнес ее в ванную комнату, снял свою рубашку, вымыл лицо и грудь, основательно протер волосы мокрым полотенцем и надел голубую рубашку.

Глубоко запустил руку в банку с загустевшей помадой для волос, потом воспользовался расческой и щеткой для волос мистера Тальбота и причесался.

Теперь от меня уже меньше пахло джином, если вообще пахло.

Запонка на воротнике не хотела застегиваться, и я положил ее обратно в стеклянную банку. Нашел синий крепдешиновый галстук и повязал его; надев пиджак, я критически осмотрел себя в зеркале. Пожалуй, для ночного времени я выглядел вполне аккуратно, даже по сравнению с такими педантичным господином, как мистер Тальбот, насколько можно было судить по состоянию его гардероба. Я от всей души надеялся прожить достаточно долго, чтобы успеть нанести мистеру Тальботу визит благодарности, и все-таки выглядел слишком аккуратным и слишком чистым. Я слегка взъерошил волосы, немного сдвинул в сторону галстук, еще раз подошел к графину с виски и сделал все, что мог, чтобы не выглядеть слишком трезвым. Я закурил одну из сигарет мистера Тальбота и пожелали мистеру и миссис Тальбот, где бы они ни находились, провести более приятный вечер, чем тот, который достался на мою долю. Потом я прошел через гостиную к двери, выходившей в коридор, открыл ее и, покуривая, прислонился к косяку. Я и мечтать боялся, что дело выгорит. Но сидеть в комнате и ждать, пока они обнаружат мой след от окна к окну, было еще менее разумно.

Невдалеке от меня, в коридоре, послышался кашель. Я высунул голову в коридор, и мы друг друга увидели. Он быстро подошел ко мне. Это был невысокий парень в аккуратно отутюженной полицейской форме. У него были рыжие волосы и красноватые карие глаза.

Я зевнул и небрежно спросил:

– Что здесь происходит, сержант?

Он смотрел на меня задумчиво.

– Небольшое происшествие по соседству. Вы что-нибудь слышали?

– Кажется, слышал стук. Я только недавно пришел домой.

– Довольно поздно, – заметил он.

– Дело вкуса, – ответил я. – Происшествие по соседству? Что же?

– Одна дама... – вы ее знаете?

– Кажется, видел.

– Н-да, – заметил он. – Посмотрели бы вы на нее сейчас... – Он приложил руку к горлу, сделал стеклянные глаза и издал неприятный булькающий звук. – Вот так. Вы что, ничего не слышали?