Страница 55 из 79
Большего количества матерных слов от Язвы, чем когда она пыталась влезть на каблуках в «буханку», я не слышал никогда.
В типовой, хорошего уровня ночной клуб мы прошли без проблем, но пришлось выстоять небольшую очередь вместе с молодыми дотерами. Большинство, похоже, в первый раз оторвалось от компьютеров и вышло в реальную жизнь. У кого жизненного опыта было побольше, сразу переключили свое внимание на Настю с Верой, но подойти не решались. Девушек в очереди было немного, яркими пятнами выделялись местные телочки, периодически они вылезали из такси и в обход очереди шли к знакомым охранникам на прорыв на халявное мероприятие. Похожих на нас, взрослых и с виду деловых и обеспеченных, только Бруклин портил картину, на входе встречали чуть ли не с радостью, явно переживая, что подумают о контингенте клуба постоянные посетители.
Внутри уже было тесно, но уютно. На сцене распинался Орк, пытаясь перекричать музыку торжественной речью о киберспорте. Слушать его мы не стали и бочком протолкнулись мимо школоты, густо облепившей барную стойку в первом зале. Преодолели условную границу и нашли себе место в следующем. Залы разделили лишь условно, по бокам на проходе возвышалось две тумбы с танцовщицами. Правда, отсюда можно было наблюдать исключительно за задницами, но нас это не расстроило. Зато вдоль стены нашлись свободные столики, чуть тише играла музыка, а на танцполе бодро дергались не дотеры, а как раз местные девчонки. Орк сначала выступал, потом решал какие-то организационные вопросы и все время бегал на улицу встречать или провожать гостей, а мы заказали алкоголь по вкусу и кальян на грейпфруте и начали бухать. Причем жестко…
* * *
Первое, что я увидел, когда открыл глаза, мне не понравилось. Обычно, просыпаясь после доброй пьянки, несколько мгновений тебе хорошо, ничего не болит, нигде не ломит, голова совершенно пустая, потом что-то происходит, возможно, неловкое движение, попытка встать с кровати, первая затяжка, которую нельзя, но очень хочется. И сразу же становится плохо. Очень плохо, прям погано. Голова раскалывается, мутит и тошнит, а попытка вспомнить, что было, добавляет физической боли отчаянья. Мозг тужится, силясь пробить стену, причем не бетонную, а сложенную из ватных блоков-утеплителей. Прислушиваешься – и в глубине сознания начинает дребезжать тревожный звоночек. Сначала невнятный, потом усиливается с противным: «Ой-ой-ёй, а вчера ты выдал так выдал». Становится тревожно, но бессильно непонятно, от чего именно.
Сигналом, что что-то пошло не так, стал силуэт девушки в дверном проеме ванной. Махровый отельный халат и полотенце на голове не помогли распознать личность со спины. В надежде, что я еще сплю, я закрыл глаза, а для верности натянул одеяло на голову. Попытался вспомнить вчерашний банкет, параллельно проверяя, есть ли на мне трусы. Окей, трусы на месте, уже хорошо. Так, мы в клубе, начинал я с водки и «Ред Булла», чтобы не уснуть, потом виски с колой, было невкусно, и я стал мешать с колой уже ром. Помню танцовщиц, они двигались странно, с гипнотическим эффектом, и Бруклин объяснил, что это новая модная штука под названием шаффл-дэнс. Мы выпили с ним за это дело вроде Б-52 или самбуку. Надеюсь, не самбуку, меня несколько раз после нее пытались в милицию забрать из-за расширенных зрачков. Хотя если ее, то понятно, почему провалы в памяти.
В ванной зашумел фен, и голова заболела сильнее. Причем как-то странно: сразу во всех местах от макушки до челюсти. Я попытался размять челюсть и застонал от пронизывающей, давно забытой боли хорошего удара по лицу. Языком пересчитал зубы и немного успокоился. Фен затих, а я мысленно повторял: «Только бы не Настя, только бы не Настя». Факт, что я мог изменить жене, уже был серьезным поводом для беспокойства (пусть она не узнает — сам буду нервничать и съедать себя угрызениями совести). Если Вера, то это всего лишь сложности в команде, если местные, то, считай, пронесло, а вот если Настя, то это еще и косяк перед Виктором, а если Бруклин что-то видел, то и перед ним.
Я медленно поднял одеяло по глаза, когда услышал шаги в комнате. Босиком, в неприятно белом, на пробивающемся сквозь шторы солнце халате у зеркала стояла и расчесывала волосы Настя. Первая мысль коротко сформировалась словом из трех букв, вторая на мгновение после оценки стройных загорелых ног и силуэта груди в разрезе халата: «Ну ниче так, я молодчик». Но очень быстро вернулось троекратное трехбуквенное матерное. Я попал. Захотелось спрятаться, что-то похожее на мысль закрутилось в голове, но я выдал банальщину:
— Какой сейчас час?
— Почти два, — улыбнулась Настя и развернулась ко мне. — Как ощущение?
— Эм, — протянул я, стараясь не пялиться и внутренне холодея, — я не совсем помню, что вчера было.
— Было, знаешь ли, неплохо, — Настя нагнулась к мини-бару и бросила на мою кровать маленькую банку холодного пива. — Бедненький, совсем ничего не помнишь?
— Местами, — приврал я.
— Драку помнишь?
— Драку? — я потянул время и, высунув из-под одеяла руку, потянулся за банкой. Драка — уже неплохо? Или плохо? Если я с Настей, то с кем могла быть драка? Судя по челюсти, она точно была. Соседа в номере нет; либо скрылся из вежливости, а значит, он тоже знает, либо драка была с ним. Или с Бруклином; может, он защищал честь любовницы отца?
— Тяжко тебе? — Настя сочувственно покачала головой. — Драку с «Неверлендами», с Кройфом и его компанией.
Я чуть расслабился, и что-то стало проясняться. Мы с Бруклином пили у бара, судя по огню, который я вспомнил, все же была самбука, хотя Б-52 тоже поджигают. Настя с Язвой подошли к нам, а потом появился Кройф с какими-то парнями. Помню Засоса, то есть Плейбоя, но Язва, глядя на татуировку в виде следа от губной помады на шее, назвала его соответствующе. Засос начал гнать на команду, потом на Бруклина, что тот с лохами связался. А потом слово за слово наехали на Виктора, прошлись по организации команды и конкретно по Насте. Что-то Засос сказал такое, вроде: «Киберлохари мало того что за девчонок прячутся, беря их в команду, так еще мамка от босса их на вечеринки вывозит». Да, было что-то такое, и Бруклин кинулся в драку.