Страница 7 из 9
7 августа развернулось Гумбинненское (Гумбиннен-Гольдапское) сражение – встречный бой с попыткой германского охвата русского 20-го армейского корпуса. Соотношение сил:[24] 74,4 тыс. штыков немцев при 224 пулеметах против 63,8 тыс. штыков русских при 252 пулеметах; 408 русских орудий против 408 легких и 44 тяжелых германских орудий.
Главный удар наносили 1-й и 17-й германские армейские корпуса. Русский 20-й армейский корпус, несмотря на тяжелую обстановку, выдержал удар и перешел в контратаку. Контрудар русских частей вызвал панику в 1-м германском корпусе, и его правый фланг в беспорядке стал откатываться назад. К этому времени был разбит и 17-й германский армейский корпус – 3-й русский корпус поймал его в огневой мешок. В германском описании войны говорилось: «Великолепно обученные войска, позднее всюду достойно себя проявившие, при первом столкновении с противником потеряли свою выдержку. Корпус тяжело пострадал. В одной пехоте потери достигли в круглых цифрах 8000 человек – треть всех наличных сил, причем 200 офицеров было убито и ранено».[25] Как отмечал русский участник боя: «На наш средний армейский корпус, 3-й генерала Епанчина, наступал 17-й германский корпус знаменитого генерала Макензена, едва ли не лучший во всей германской армии… Пехота Макензена, поддержанная сильнейшим огнем сразу развернувшейся артиллерии, перешла в решительное наступление и атаковала русский центр, проявив в этом встречном бою выдающийся наступательный порыв… Скоро немцы попали в устроенный здесь русским военным искусством огневой мешок, который наша артиллерия простреливала насквозь. Эта огневая ловушка их погубила. Жестоко расстреливаемые метким и сосредоточенным огнем нашей артиллерии, немцы к четырем часам дня дрогнули и неудержимой волной хлынули назад всей боевой линией, причем казалось, что паника одолела самую прочную немецкую дисциплину».[26]
35-я и 36-я пехотные дивизии немцев, потеряв моральную устойчивость и сея в тылу панику, отошли за р. Ангерап. Вечером 7 августа фон Притвиц, подведя итоги сражения, нашел невозможным дальнейшее продолжение предпринятой им наступательной операции.
Это было первое серьезное поражение немцев в войне.
Исследователь кампании 1914 г. на северо-западном театре военных действий профессор И. И. Вацетис констатировал: «8 германская армия в бою под Гумбиненом потерпела крупную неудачу, которая при продолжении боя могла бы обратиться в катастрофу».[27] Полковник Ф. Храмов отмечал: «Сражение под Гумбиненом выиграно русскими войсками. Они нанесли крупное поражение четырем германским дивизиям, имея со своей стороны значительно потрепанной только одну (28-ю) дивизию».[28]
Итогом сражения стали: а) смена командования 8-й германской армии и начало ее отступления на Вислу; б) самое главное – немцы приняли решение перебросить на восток с Французского фронта 6 корпусов. Три из них начали переброску (причем два из и так ослабленного и наиболее ответственного германского правого крыла, наносившего удар через Бельгию, – 11-й армейский и Гвардейский резервный корпуса; готовился к переброске также 5-й армейский из армии кронпринца). 5-й корпус был выведен с фронта и начал грузиться в эшелоны, но переброшен не был – надобность отпала. Перебрасывалась также 8-я саксонская кавалерийская дивизия.
9 августа продвижение 1-й армии было возобновлено, но соприкосновение с отходящим противником утрачено. Двухдневная остановка 1-й армии после Гумбиннена оказалась роковой для войск 2-й армии А. В. Самсонова.
В дальнейшем 1-я армия увлеклась осадой Кенигсберга, ее левый фланг (1-я кавалерийская дивизия) должен был войти в соприкосновение со 2-й армией, но безрезультатно.
Параллельно осуществлялись операции 2-й армии. Она имела своей задачей главные силы направить на фронт Рудшани – Ортельсбург (во фланг и тыл линии Мазурских озер).
10–11 августа произошел бой 15-го армейского корпуса 2-й армии с 20-м германским армейским корпусом у Орлау – Франкенау, окончившийся поражением немцев. Разгром группы генерала О. фон Шольца (3,5 пехотной дивизии, костяк которых составлял 20-й армейский корпус) на южной границе Восточной Пруссии создал предпосылки для успешного наступления армии А. В. Самсонова. «8-я пехотная дивизия русских энергичным ударом захватила с налета высоты у Орлау, а оборонявшую их 73-ю бригаду 37-й германской дивизии отбросила в северном направлении. Одновременно 6-я пехотная дивизия русских сосредоточенным артиллерийским огнем нанесла серьезное поражение 70-й ландверной бригаде».[29]
Этот бой стал вторым крупным успехом русских армий в Восточной Пруссии после Гумбиннена. Отбросив войска 20-го германского корпуса к северу, 2-я армия открыла себе путь вперед.
К сожалению, дальнейшие ошибки и неумение командования армии объективно оценить обстановку не позволили развить достигнутый успех. Уже с начала операции руководство армией начало допускать ошибки. Главная проблема заключалась в том, что «если бы генерал Самсонов знал действительную обстановку, а не наступал вслепую, то следовало всеми силами 13-го и 15-го корпусов и 2-й пехотной дивизии обратиться против группы Шольца и до окончания перегруппировки 8-й германской армии нанести ей решительное поражение. Но Самсонов представлял себе обстановку в соответствии с информацией фронта в том виде, что германцы отходят к Висле, а потому спешил на север, чтобы отрезать им пути отхода».[30]
С 11 августа «в руки германского командования начали регулярно попадать русские радиограммы оперативного характера, а иногда и армейские боевые приказы, которые германцы доставали якобы у убитых офицеров. Это указывает на то, что у них неплохо работала агентурная разведка… С этого дня германцы действовали, имея открытыми карты противника».[31]
Ситуация усугубилась и тем обстоятельством, что штаб 2-й русской армии оторвался от войск на пять переходов, что чрезвычайно осложнило управление войсками, особенно при недостатке технических средств связи. К тому же остановка 1-й армии вместе с уклонением 2-й армии на 60–70 км западнее для более глубокого охвата противника привела к тому, что 2-я армия, наступая на фронт Алленштейн – Остероде, оказалась в трех группах, растянутых на фронте около 100 км. На обоих флангах были созданы обеспечивающие операцию группы: на правом – в составе 6-го армейского корпуса и 4-й кавалерийской дивизии (оторванность от других корпусов на 50 км), на левом – 1-й армейский корпус, превращенный в неподвижный заслон у Сольдау, 6-я и 15-я кавалерийские дивизии. В центре наступала ударная группа в составе 13-го и 15-го армейских корпусов и 2-й пехотной дивизии 23-го армейского корпуса. Фактически около половины сил 2-й армии было задействовано на обеспечение операции, действуя пассивно. Массированного, таранного удара по противнику организовать не удалось.
Начиная с 13 августа (после перегруппировки) осуществлялась реализация замысла генерала Э. Людендорфа – нового начальника штаба 8-й германской армии. Оставив заслон против остановившейся 1-й армии, немцы (пользуясь развитой железнодорожной сетью и оперативной подвижностью) все силы сосредоточили против 2-й, решив сбить ее фланги и поймать в мешок центральные корпуса.
Фланговые корпуса самсоновской армии – 1-й и 6-й армейские – были сбиты с позиций в боях 13–16 августа и отошли, что дало возможность противнику окружить центральные русские 13-й и 15-й армейские корпуса. Если неудача 6-го корпуса была очевидна, то не все было однозначно в боях 1-го у Уздау. Так, корпус долго с успехом держался. Контрудар 14 августа против 5-й ландверной бригады и 2-й пехотной дивизии немцев был чрезвычайно энергичным. В скором времени контратакованные германские части были смяты и начали отход на север, многие из них поддались панике. В результате контратаки успех на стороне русских был очевидным, но развить его они не могли, так как их действия были слабо организованы, а руководство войсками со стороны командования корпуса отсутствовало, вследствие чего успех носил локальный характер. Весьма интересен следующий факт: когда на левом фланге 1-го русского армейского корпуса контратакой 22-й пехотной дивизии был достигнут значительный успех, около 11 часов на его правом фланге (в 24-й пехотной дивизии) был распространен по телефону от имени командира корпуса генерала Л. К. Артамонова ложный приказ об отходе, «скоро охвативший все части, и вследствие плохого управления в этом корпусе войска начали отходить».[32] Возможно, это недоразумение, а может быть, и одна из самых успешных операций германской разведки в войне. О данном факте писали исследователи самсоновской катастрофы комдив Г. С. Иссерсон и полковник Ф. Храмов.
24
Радус-Зенкович Л. А. Очерк встречного боя по опыту Гумбиненской операции в августе 1914 г. – М., 1920. С. 92.
25
Цит. по: Сборник документов мировой империалистической войны на Русском фронте (1914–1917 гг.). Восточно-Прусская операция. – М., 1939. С. 15.
26
Андреев В. Первый русский марш-маневр в Великую войну. Гумбинен и Марна. – Париж, 1928. С. 28.
27
Вацетис И. И. Боевые действия в Восточной Пруссии в июле, августе и начале сентября 1914 г. Стратегический очерк. Действия 1-й и 2-й русских армий и 8-й германской армии. – М., 1923. С. 52.
28
Храмов Ф. А. Восточно-прусская операция 1914 г. Оперативно-стратегический очерк. – М., 1940. С. 20.
29
Там же. С. 31.
30
Там же. С. 31.
31
Там же. С. 31.
32
Там же. С. 46.