Страница 38 из 60
НЕИЗЛЕЧИМЫЙ
С детства ощутив неодолимую тягу к подлостям и предательству, Д-р впоследствии сторонился людей, рассматривая их как слишком сильное искушение. Тем самым ему удалось воспитать в себе некоторую степень идиосинкразии к рано проявившимся способностям. Здраво рассуждая, что охотников до пакостей в мире и без него предостаточно, Д-р выработал даже целую систему предосторожностей.
Так, положенный на работе отпуск приурочивался к зимнему сезону. И где-нибудь в самом захудалом санатории Д-р отсиживался, как в засаде. Вероятными жертвами в те дни могли становиться лишь представители обслуживающего персонала. Ко многому привычные и готовые постоять за себя. Впрочем, и с ними контакты сводились до минимума.
Разумеется, предусмотреть все невозможно. Вспоминается заслуженный полковник, поджарый отставник с изувеченным каким-то военным вмешательством ухом. Старому ратнику был противопоказан морской жаркий климат. Два года назад был противопоказан. Неизвестно, как сейчас. Впрочем, вояка отчасти и сам потрафлял низменным инстинктам Д-ра. Сам подсаживался в столовой и заводил речи, в коих сравнивал прошлое и настоящее. Не в пользу последнего. Д-р же одинаково ненавидел и то, и другое. Поскольку и в канувшем, и в нынешнем пребывал в состоянии неизменном.
Полковник любил шахматы, как продолжение вероятных баталий, участником которых был или хотел быть. Д-р подозревал, что участником не только живым, но и героически павшим. Д-р не сразу после предложения "соорудить партийку" отправлялся в номер отставника. Под тем или иным предлогом выкраивались несколько минут для психологической обработки. После чего Д-р неслышно подкрадывался к двери полковника и громко стучал. Но не отворял, несмотря на разрешающий басовитый отклик. А поджидал, пока не приблизятся нетерпеливые шаги и не начнет поворачиваться дверная ручка. Тут-то и следовало резко распахнуть дверь. Практически любой человек приходит хотя бы в секундное замешательство после такого действа. Хотя Д-р знавал одного укротителя, который не моргнув глазом выдерживал штуки и похлеще. И пришлось проявить немалую творческую изобретательность и сноровку, прежде, чем гроза львов начинал шарить вокруг себя в поисках хоть какого-то оружия при появлении Д-ра.
Полковник же в ответ на невинную проделку с дверью нелепо вздрагивал, что так не гармонировало с его подтянутой фигурой, пусть и облаченной в пижаму. Правда, надо отдать ему должное, в выражениях он был сдержан. Буквально двумя-тремя энергичными фразами он определял отношение к происходящему, и противники усаживались за доску.
Тут-то он всецело поступал в распоряжение Д-ра. Стоило заслуженному ветерану задуматься, как Д-р на цыпочках, то есть, уважая соперника, подходил к радиоприемнику. Затем быстро возвращался и, как бы невзначай, но крайне заинтересованно осведомлялся: "И где же это - западное Килау?" И пока полковник тупо взирал н вопрошавшего, тот пояснял: "Наши там срочно ликвидировали военное присутствие. ООН одобрила". Естественно, под влиянием таких вводных вся шахматная стратегия отставника летела к черту. И поле боя оставалось за Д-ром. Иногда он ловил на себе испытующие взгляды соперника. Но они, как правило, упирались в приветливую физиономию, обладателя которого можно было бы заподозрить в чем угодно, но только не в преднамеренном коварстве. Полковник закончил отдых досрочно, с порядком расшатанной нервной системой, оставив Д-ру спасительный покой...
В году нынешнем Д-р рассчитывал на более умеренное времяпрепровождение. Погода стояла ветреная, отвратительная. Несмотря на декабрь, снег скудно покрывал землю. Взгляд с отвращением останавливался на прочно застывшей грязи вспоротых колесами дорог. Немыслимо подскочившие и без того запредельные цены на путевки отпугнули последних возможных любителей зимнего уединения. В дребезжащем маршрутном ПАЗике, ползущем среди мрачных осин к неведомой конечной цели, пассажиров можно было и по пальцам не считать. Кроме Д-ра сразу за водителем пристроились две дамы очень разного возраста. В общем, старая и молодая. Д-р, специально забившийся на самое заднее место, с тоской посматривал возможных будущих жертв. Опасения его подтвердились. Спутницы вышли у санатория.
С уверенностью старожила Д-р указал им направление, прямо противоположное административному корпусу, и с легким сердцем отправился оформляться. Дамы скрылись в безжалостно продуваемых березовых посадках, тем самым избавив Д-ра, пусть ненадолго, от дальнейших соблазнов. Два здоровенных чемодана, обличавших весь опыт путешествий парочки, надо полагать, внесли элемент риска и приключений в их прогулку.
Тем не менее, когда вечером все трое встретились за ужином в столовой, да еще за одним столиком (о, проклятая лень персонала!), Д-р, в ответ на недоуменные вопросы мамы и дочки отвечал с возможной галантностью, что промах его объясняется утомленностью, вызванной дальней дорогой и т. п. Дамы вполне удовлетворились сказанным. Д-р, в известной степени, тоже.
В процессе произнесения монолога, густо замешанного на самом свинском притворстве, Д-р смог внимательно разглядеть соседок. Пожилая дама, сухонькая, мелкая, бодро демонстрировала приличных размеров бородавку под крючковатым носом и довольно густые седые волосы, подкрашенные в синеву. Отсутствие общества явно ее разочаровало. Крепкие зубы раздраженно пережевывали едва прожаренные куски жилистого мяса, значившегося в меню как гуляш. Молодая в целом выглядела безнадежно некрасивой. Рыхлая усатая брюнетка с жидкими-прежидкими прядками вдоль упитанных ушей. Д-р отметил, что обладательница всех этих прелестей мужественно знала себе цену. И даже не покушалась привлечь к себе внимание даже нарядом. О чем свидетельствовало платье солдатской расцветки и примерно такого же покроя. Едва различимый бюст, а также заметный животик украшали три огромных коричневых пуговицы. Сделано было наверняка, как бросок в омут.
Человек с такой геометрией мировоззрения, как правило, легко становился добычей сорокалетнего Д-ра. Но эффект почти не стоил приложенных усилий. Гораздо приятнее дурачить какую-нибудь надменную красотку, постепенно доводя ее до температуры плавления с последующей кристаллизацией всей злобы и глупости на глазах не готовых к таким метаморфозам многочисленных поклонников... Но, увы, красотки нынче отдыхают в местах более цивилизованных. Да и Д-р утратил многое из темперамента. И даже дал себе тут же слово сдерживаться, если только дамы проявят благоразумие и не станут усердствовать в поисках общества "рассеянного, но милого молодого человека". Д-р посмотрел на равномерно движущуюся вверх-вниз бородавку и отвернулся к окну.
Дамы проявляли благоразумие. Но недолго. Соседство за одним столиком давало широкий простор, вернее, полигон (вспомнился полковник) для фантазий. И на первых порах приводило к веселым недоразумениям. Пересоленный суп в одной или обеих тарелок давал повод к догадкам о внезапной влюбленности поварихи. "В кого бы?" - озорной старушечий взгляд в сторону Д-ра. И ни малейшего желания сообразить, отчего это солонка так быстро опустела...
На третью после нашего приезда ночь округу завалило снегом. Д-р стал пропадать в одиночных прогулках, появляясь лишь к столу. Лес, да редкая встречная живность не могли спровоцировать на какую-либо широкомасштабную акцию.
Старушка Фаина Викторовна, судя по воспоминаниям, верила только в одно божество - Гименея. Дъявол-искуситель представлялся ей существом явно выдуманным. И потому с усердием упрашивала Д-ра "выводить в снег" Тамару. Д-р, по мере сил, отнекивался. Что же касается дочери, то она относилась к настоятельным предложениям подышать воздухом безучастно, как и ко всему вообще вокруг происходящему. Сам род ее занятий - корректор в известном столичном издательстве - навевал невыразимую скуку. Впрочем, иной раз усилиями матушки ее удавалось расшевелить. И Тамара неожиданно пускалась в красноречивые монологи, сопровождаемые горячечными утверждениями и резкой жестикуляцией. При этом речи ее, посвященные вечности, Вселенной, разграблению России, положению в Чечне и прочим глобальным категориям, свидетельствовали не столько о начитанности, сколько об одиночестве. Практичная Фаина Викторовна при этом совершенно терялась, ясно давая знать, что далеко не все контролирует в воспитании дочери. Впрочем, посреди самого страстного монолога девушка вдруг осекалась, словно сообразив, что аудитория совершенно того не стоит.