Страница 74 из 85
Со Стаменовым у меня была договоренность, позволявшая вызвать его на встречу.
На другой день, в соответствии с полученными от Берия указаниями, я позвонил в болгарское посольство, попросил к аппарату Стаменова и условился с ним о встрече у зала Чайковского на площади Маяковского.
Встретив Стаменова, я пригласил его в машину и увез в ресторан «Арагви».
В «Арагви», в общем зале, за отдельным столиком, как это было предусмотрено инструкциями Берия, состоялся мой разговор со Стаменовым.
Разговор начался по существу создавшейся к тому времени военной и политической обстановки. Я расспрашивал Стаменова об отношении болгар к вторжению немцев в СССР, о возможной позиции в этой связи Франции, Англии и США, и в процессе беседы, когда мы коснулись темы вероломного нарушения немцами пакта о ненападении, заключенного Германией с СССР, я поставил перед Стаменовым указанные выше четыре вопроса.
Все, что я говорил, Стаменов слушал внимательно, но своего мнения по поводу этих четырех вопросов не высказывал.
Стаменов старался держать себя как человек, убежденный в поражении Германии в этой войне. Быстрому продвижению немцев в первые дни войны он большого значения не придавал. Основные его высказывания сводились к тому, что силы СССР, безусловно, превосходят силы Германии и, что если даже немцы займут первое время значительные территории СССР и, может быть, даже дойдут до Волги, Германия все равно в дальнейшем потерпит поражение и будет разбита.
После встречи со Стаменовым я немедленно, в тот же вечер, доложил о ее результатах бывшему тогда наркому Берия в его служебном кабинете в здании НКВД СССР. Во время моего доклада Берия сделал какие-то записи в своей записной книжке, затем вызвал при мне машину и, сказав дежурному, что едет в ЦК, уехал.
Больше я со Стаменовым на темы, затронутые в четырех вопросах, не беседовал и вообще с ним больше не встречался. Некоторое время продолжалось наблюдение за шифрованной перепиской Стаменова. Результатов это не дало. Однако это не исключает, что Стаменов мог сообщить об этой беседе через дипломатическую почту или дипломатическую связь тех посольств и миссий, страны которых к тому времени еще не участвовали в войне.
Больше никаких указаний, связанных с этим делом или с использованием Стаменова, я не получал.
Встречался ли лично Берия со Стаменовым, мне неизвестно. Мне организация подобной встречи не поручалась. Из дела на Стаменова, имеющегося в МВД СССР, видно, что со Стаменовым как с агентом встречались до меня и после меня и другие сотрудники МВД СССР.
Выполняя в июне 1941 года приказание бывшего тогда наркома Берия в отношении разговора со Стаменовым, я был твердо убежден и исходил из того, что выполняю тем самым указание партии и правительства.
Сейчас, после беседы, проведенной со мной в Президиуме ЦК КПСС, и полученных разъяснений, что никакого решения советского правительства, о котором говорил Берия, нет и не было, для меня совершенно ясно, что Берия обманул меня, видимо, хорошо зная, что я без прямых указаний правительства подобных разговоров ни с кем вести не буду. Да и мыслей подобного рода у меня возникнуть не могло.
Ныне в свете фактов изменнической и предательской деятельности, вскрытых ЦК КПСС, совершенно очевидно, что Берия, тщательно маскируясь, еще тогда, в 1941 году, в самое тяжелое время для страны, стал на путь измены и пытался за спиной советского правительства вступить в сговор с немецко-фашистскими захватчиками, стал на путь помощи врагу в расчленении СССР и порабощении советского народа немецко-фашистской Германией.
[п.п.] П. Судоплатов
7 августа 1953 г.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 465. Л. 204–208. Подлинник. Машинопись.
№ 1.61
Копия протокола допроса Л. П. Берия от 7 августа 1953 г.
Совершенно секретно
Товарищу Маленкову Г. М.
Представляю копию протокола допроса обвиняемого Берия Лаврентия Павловича от 7 августа 1953 года.
Приложение: на 10 листах.
[п.п.] Р. Руденко
8 августа 1953 г.
№ 138/ссов
Помета:
Обложку с росписями об ознакомлении —
см. записку от 12. VIII. 53 г. № 152/ссов.
Протокол допроса
1953 года, августа 7 дня, генеральный прокурор СССР действительный государственный советник юстиции Руденко допросил обвиняемого
Берия Лаврентия Павловича (анкетные данные в деле имеются).
Допрос начат в 22 час. 45 мин.
ВОПРОС: Вы продолжаете утверждать, что при выезде на Кавказ не совершили действий, направленных во вред обороне Кавказа?
ОТВЕТ: Нет, я не причинил вреда обороне, а делал все в интересах обороны.
ВОПРОС: Штеменко вам хорошо известен?
ОТВЕТ: Штеменко мне хорошо известен с самой хорошей стороны.
ВОПРОС: Вам оглашаются показания свидетеля Штеменко:
«При пребывании Берия на Кавказе военное командование фактически было отстранено им от руководства; Берия во всей своей деятельности стремился опереться на сотрудников НКВД, большинство из которых были совершенно некомпетентны в военном деле.
…По существу, все эти действия Берия, связанные с обороной перевалов Главного Кавказского хребта, как главной задачей в тот период, наносили вред этой обороне, создавали благоприятные условия для противника и тем самым усиливали угрозу проникновения немцев в Закавказье. Только в результате изменения общей стратегической обстановки после разгрома немцев под Сталинградом, изменилась и обстановка в Закавказье».
Вы признаете это?
ОТВЕТ: Не признаю. О принимаемых мною мерах по обороне Кавказа я уже показывал.
ВОПРОС: На допросе 5 августа с. г. вы отрицали, что, находясь в командировке на Кавказе, вы вместо мобилизации сил для обороны Кавказа занимались со своими приближенными пьянством. Вы и сейчас утверждаете это?
ОТВЕТ: Утверждаю, пьянством не занимался.
ВОПРОС: Вам оглашаются показания ваших приближенных Саркисова и Надарая, бывших с вами на Кавказе в 1942 году:
«Следует отметить, что Берия и окружавшие его люди часто выпивали. Выпивали всегда за обедом, а иногда и за ужином. Пили вино, коньяк, водку. Лично я был удивлен тем, что в такое напряженное и тревожное время Берия и его приближенные часто выпивали» (Надарая).
«…Во время этих командировок Берия и окружавшие его офицеры часто выпивали. Не преувеличивая, можно прямо сказать, что без вина почти никогда не кушали. В то же время, проживая в Тбилиси, Берия сожительствовал с женщинами» (Саркисов).
Вы подтверждаете теперь это?
ОТВЕТ: Нет, отрицаю.
ВОПРОС: Теперь перейдем к другим вопросам. Вам хорошо известен Цанава? Не имеете ли вы с ним личных счетов?
ОТВЕТ: Хорошо знаю Цанава. К нему я лично ничего не имел. Цанава был мною арестован примерно за месяц – за полтора до моего ареста.
ВОПРОС: Вам оглашаются показания Цанава:
«…Берия был жестоким, деспотичным, властным человеком…
…Он ради достижения своих целей мог жестоко расправляться с теми, кто стоял на его пути…»
ОТВЕТ: Это неправильно.
ВОПРОС: Эрика Бедия вы знаете?
ОТВЕТ: Знаю. Он работал в Закавказском крайкоме партии заведующим отделом агитации и пропаганды.
ВОПРОС: Бедия был арестован по вашему распоряжению?
ОТВЕТ: Никогда.
ВОПРОС: Вам известно было, за что арестован Бедия?
ОТВЕТ: Не помню, за что был арестован Бедия.
ВОПРОС: Фамилия Орагвелидзе вам известна?
ОТВЕТ: Мне известен Орагвелидзе Карло, работавший заведующим] отделом ЦК партии Грузии.
ВОПРОС: Вам оглашается из архивного дела Бедия заявление Орагвелидзе по поводу Бедия, явившееся основанием к возбуждению дела против последнего:
«На квартире у меня в 1936 году в связи с болтовней Сефа о том, что он писал доклад Л. Берия, Е. Бедия заявил, что не Сеф, а он сам, Бедия, сделал этот доклад, который прочитал Л. Берия».