Страница 3 из 26
Федя стал учиться в семинарии, а я в то время был в Уфе, изредка приезжал в Москву и останавливался у Николая Евграфовича. В редкие наши встречи он делился со мной своими планами, говорил, что хочет жениться, быть священником, и даже просил у меня благословения на брак. Так началась у него своя жизнь.
В 1990 году он получил приход в Тушине, а меня с того же года отправили в Англию.
И вот, приезжая в отпуск в Москву, я стал прихожанином храма Преображения Господня – храм-то рядом с моим домом. Отец Феодор всегда меня приглашал послужить здесь, и я всегда, когда у меня была такая возможность, служил с ним вместе. Именно это наше совместное предстояние пред алтарем оставило у меня самые яркие воспоминания об отце Феодоре. Перед литургией я у него исповедовался, так что в этом смысле он был для меня и духовным отцом.
Я видел, как он во время всенощной стоит у жертвенника, читает синодик и вынимает частицы, частицы, частицы… За каждую душу, записанную в его синодике, молится. Утром после встречи он опять у жертвенника – вынимает частицы из просфор и молится. Так мне довелось наблюдать его главное качество – молитвенность. Теперь, оказавшись в селениях праведных, он продолжает молиться за нас, и мы, занесенные в его синодик, можем рассчитывать, что он, находясь пред Престолом Всевышнего, по-прежнему вынимает за нас частички.
О других его достоинствах, с необходимостью присущих пастырю стада Христова, – заботе о приходе, о людях, его глубокое, искреннее чувство духовной ответственности и перед Богом, и перед своими духовными чадами свидетельствует ответная горячая, преданная любовь к нему паствы.
О пастырском его служении в тюрьмах мне также известно немало. Во время моего служения в Уфе я, также как и он, посещал зоны строгого режима, бывал в камерах одиночного заключения и таким образом приобрел небольшой личный опыт общения с заключенными. Встречаясь с отцом Феодором в Москве, мы часто беседовали на «тюремные» темы, делились впечатлениями.
Тюрьма – особое место. Там нет места хитрости, двусмысленности в отношениях друг с другом. Личность каждого здесь представлена как на рентгене. Поэтому так важно священнику или архиерею, посещающему тюрьму, с самого начала взять верный тон.
Заключенные смотрят на тебя как на человека «с воли». Им все равно, в каком ты сане, гораздо важней, что ты можешь им дать, чем помочь. Нужно почувствовать, правильно воспринять психологию этих людей: «Зачем ты пришел ко мне в застенок? Поучать? Я уже сам все знаю. Или ты мне сочувствуешь и готов понести часть моего бремени? Но я вижу тебя насквозь, и если твое желание искренне, то вот тебе мое сердце, а если нет – контакта не получится». В условиях заключения иногда не все можно сказать, но каждый понимает другого с полуслова. Отец Феодор понимал и отвечал без слов на вопросы, которые нельзя было задать вслух.
То, что я слышал, свидетельствует об искренней любви к нему оступившихся людей. А для пастыря нет большей награды, кроме веры обращенного тобой ко Христу, веры, невозможной без любви.
Есть определенное сходство в отношениях с заключенными и военными. И те, и другие не свободны в смысле передвижения, ограничены в общении с родными и близкими. Но причины, вынудившие одних шагнуть за колючую проволоку, а других – в казармы, самые различные. Прежде всего, это устроение души. У одного есть чувство долга, и он осознает свою обязанность перед Родиной – быть защитником Отечества. Если это офицер, он отдает этому служению всю свою жизнь. Человек, преступивший закон, нарушил не только нормы общежития, за что и огражден от общества, но лишил себя внутренней ограды и открыл свою душу буйству греха.
Однако и те, и другие одинаково тянулись к отцу Феодору, и те, и другие ждали от него искренности, простоты и сердечности. Он умел разговаривать и с военными, учитывая специфику их служения. Представляю, насколько сложно общение с солдатами, с призывниками, оказавшимися в армии, лишенной духовной основы. Отец Феодор мне рассказывал об этих трудностях, о том, как ему приходилось даже брать под свою защиту солдат, бежавших от дедовщины, заступаться за них, просить перевести в другую часть и т. д. Были случаи, когда он таких беглецов приводил к себе домой, кормил и как-то устраивал их судьбу. Не знаю, как они находили отца Феодора, но слухами земля полнится, и о добром пастыре слава разносилась быстро.
Сердечное отношение к тем, кто попал в тяжелые условия – будь то тюрьма или казарма, – естественно вызывает ответную любовь. Гораздо сложней расположить к себе души тех, кто по долгу службы поставлен властвовать над другими. Власть часто делает людей черствыми и неспособными к состраданию. И тем не менее отец Феодор мог растопить лед отчуждения командиров и воинских начальников высокого ранга.
Этому помогало простое общение, когда люди приходили в его дом и оказывались в обстановке семейных отношений отца Феодора. Они видели такое отношение детей к родителям, между членами семьи, которое вообще сейчас редко встречается в семьях. Больше разлад, эгоизм, стремление к разобщенности, недоверию, к самолюбию. А в семье отца Феодора они всегда видели взаимную любовь. Это самая главная добродетель, которая объединяет людей.
Его дом был открыт для всех, и люди, приходя к нему, научались этой добродетели. Они видели пример построения малой Церкви – семьи, и им хотелось следовать этому примеру.
Семья отца Феодора – это еще один его подвиг. Они с матушкой Галиной родили девять человек, среди которых нет ни одного эгоиста. Я часто бывал в его доме и могу это сказать суверенностью. Большая семья – это большое благо. Жизнь показывает, что в таких семьях не бывает эгоистов. Один ребенок очень часто становится для родителей большим крестом и наказанием. А когда много детей, каждый думает о другом, и преимущество никому не дается – мать всех любит, и отец всех любит. Эта любовь ко всем, объединяющая семью, и есть малая Церковь.
Бывая в семье отца Феодора, я видел, как он учил своих детей молиться, помогать друг другу, заботиться друг о друге. Приходилось наблюдать также участие бабушки в воспитании внуков, что тоже редко в наше время. А бабушка, Наталия Николаевна, несла с собой тот особый «пестовский» дух, вскормивший самого отца Феодора. Поэтому я смотрю на его семью как на образцовую христианскую семью, с которой можно брать пример для доброго подражания.
Три поколения Соколовых
К сожалению, время летит быстро. Пролетели эти десять лет, и отца Феодора не стало. Казалось, перед ним только открывался такой большой, ответственный и высокий путь служения Церкви, но Господь взял его из этой жизни, как созревший колос. Известно, что Господь забирает к себе человека только тогда, когда он готов перейти в тот мир, в самый удобный и полезный для его души момент. Вот, видимо, этот момент и был у отца Феодора самым лучшим для перехода его из этой жизни в будущую. Мне известно, что свою кончину он предчувствовал, и о своем смертном часе он, конечно, думал.
Осмыслить этот факт по-человечески невозможно, здесь просто воля Божия и вразумление каждому из нас – как мы должны быть ответственны за свою человеческую жизнь и всегда быть готовыми предстать пред Богом, прежде всего тогда, когда об этом, может быть, и не думаем.
Свои воспоминания об отце Феодоре я хочу завершить словами Иисуса Христа: Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы.
И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5,14–16). Отец Феодор был поставлен светильником и светил всем. Он освещал всем путь к возможной встрече в Царствии Небесном, и свет этот остается вечной памятью о нем.
Архиепископ Тираспольский и Дубоссарский Савва (Волков)
В октябре 2000 года по благословению Святейшего Патриарха Алексия я летал в Венецию и в полете пережил событие, память о котором не оставляет меня по сей день. Именно оно и побудило меня внести лепту в воспоминания об отце Феодоре. К сожалению, закончить работу к первому изданию книги «Дар любви» я не успел. Так бы и остались под спудом мои воспоминания, но, узнав, что книгу решили переиздать с дополнениями, предложил их для публикации.