Страница 11 из 13
– Боже! – Выдохнула я беззвучно и начала пятиться в гущу леса.
Хотелось бежать оттуда без оглядки. И было страшно наделать много шума. Поэтому закусила губу и отступала с осторожностью. Не было сил смотреть на тех двоих, но и оторвать взгляд не получалось. Так и пятилась, пока спина не уперлась в некую преграду, оказалось, что натолкнулась на очередное дерево. От неожиданности вздрогнула и как пришла в себя. А тогда уже поняла, мне ничто больше не угрожало. Не могли они меня слышать или видеть. И совсем обыкновенно развернулась тогда и просто пошла себе к избушке. А когда пришла, деловито подошла к умывальнику с дождевой водой и тщательно отмыла от смолы и земли руки. Потом подумала и решила умыть лицо. Еще поразмышляла и вылила изрядное количество воды себе на шею. Потом только, как следует, вытерлась висевшим там же полотенцем и пошла себе спать.
В ту ночь мне нечего было опасаться за свою честь и здоровье. Если бы только не нагрянули другие, какие разбойники, или как их там… Сашку не считала на этот раз опасным. Сексуально удовлетворенный мужчина, особенно если о нем позаботилась не я, а другая женщина, меня не заботил. Поэтому деловито поправила на печи одеяла, взбила повыше подушку и, глубоко и спокойно вздохнув, забралась на свою постель, легла и скоро заснула. Во сколько пришел Сашка, мне было не узнать, так как крепкий сон, на благо моему здоровью, радовал меня красивой историей любви почти до самого пробуждения. Сказала «почти», потому что в самом конце та история трагически прервалась, а ей на смену пришла другая, которую, как ни гнала, а не получилось от нее избавиться и благополучно досмотреть первоначальную.
А что бы кому больше нравилось, смотреть сон про красивое ухаживание, цветы и нежности, или как участвовать в боевике с погонями и опасностями? Мне точно, нежности. Но нет, не судьба была. И, как всегда, на самом интересном месте все и прервалось. Только хотела сказать своему воздыхателю томное «да», как налетел вихрь, смел все прекрасное и забросил меня в суету вокзала. И оказалась я, в итоге, в купейном вагоне, как в тесной камере. От этого пробудилась я вся недовольная и хмурая. И не просто проснулась, а от страшного грохота железа о железо. Подняла голову спросонок и даже сморщилась вся от неприятного лязганья. Свесилась с печи и в окно пронаблюдала за Сашкой, который стоял посреди двора и молотил какой-то железякой по древнему и страшному тазу.
– Подъем, соня! Подъем, мамзель! – Вопил он на всю округу.
Неугомонный! Что ему не спалось-то? Ночью шлялся, не понятно с кем отношения имел, и, нет, что бы утомиться, а, нате вам, весь смотрелся свежим и бодрым. Не было мне покоя! Надо было вставать, чтобы прекратить его вопли. Спустила ноги с печи, следом и сама с нее сползла и поплелась, как была не умытая и не чесаная, вон из избы.
– Что тебе, Сашка? Что расшумелся?! – Выползла наружу вся заспанная, зевая и обнимая себя за плечи, ежась от утренней свежести.
– Та-ак! – Окинул он меня оценивающим взглядом.
Я так поняла, что выглядела на очень слабенькую троечку. Мне оно было и к лучшему. Спокойнее как-то. Чтобы добавить себе уверенности, что не представляла для него никакого интереса, взяла и смачно почесала себе макушку, запустив пятерню в спутанные волосы. Только после этого потащила свое помятое тело к дощатому сооружению под известным названием. Пока шла, задумалась. А сколько я на самом деле не мылась нормально? Купание в озере было приятным, но ванну с гелем и шампунем заменить не могло. Тут-то мне и привиделась шикарная ванная комната. Четкое такое изображение предстало перед глазами, и было похоже на видение НЛО среди всех этих бревен, досок и ржавых металлических предметов. Во всяком случае, такое же неуместное и инородное среди елок, трав, пчел и комаров.
– Умыться не желаете? – Скроил мне рожу Сашка, поджидавший невдалеке моего нового явления.
– Можно. – Соизволила ответить ему утвердительно.
– Тогда, милости прошу, к умывальнику. Я тебе туда теплой воды налил. Можешь и голову помыть, рядом найдешь мыло. Прошу, мамзель!
– Не, а! Мыться совсем не стану. Не охота! Только лицо умою.
– Тогда, зачем я воду грел? Умыться и так могла бы.
Я только хмыкнула и стала мочить ладони приятной теплой водой. Как мало для кайфа надо! Намылила руки чудесным образом и неизвестно откуда взявшимся мылом, понаблюдала радужные мыльные пузырьки и улыбнулась. Но так, чтобы никто не видел моей радости. Потом, без спешки, а со стороны должно было казаться, что лениво, стала умывать лицо. Пока это делала, все принюхивалась. Простой кусок мыла, обыкновенный запах свежести, но, как было приятно! Что вам супер ванна, соли, бальзамы, гели, джакузи…
– Готова? Прошу к столу. – Сашке, отчего-то пришла охота играться в вежливую обходительность, ладно, пусть себе нарезвился бы.
Мне от этого вреда никакого не было, только польза. Вон, сам дров наколол, огонь разжег и кашу уже сварил. Покосилась на дымящийся котелок, потянула носом и смогла различить приятный аромат копчености.
– Это каша? Пахнет как-то не так.
– Потому, что я в нее добавил остатки колбасы. Наваристо так получилось…
– Грандиозно! Королевский завтрак! А ложка где?
– А спасибо за заботу, где?
– Само, собой, спасибо.
– Да, можно было не стараться…
– Для чего? Стараться-то, для чего?
Спросила, а потом уже подумала. А оно мне надо было, знать? И вообще… Меня и так бы все устроило. Теперь ломай голову, зачем вдруг стал таким заботливым. Ведь, даже если и ответил бы, не факт, что правду. Не верила я ему. Мое мнение, что скользкий тип, только укрепилось после прошедшей ночи.
– Просто. Скоро в село заявимся, хотелось бы, чтобы ты там на меня не жаловалась. А лучше бы, даже и похвалила.
– Вот как? И когда это будет? – Теперь я щурила на него глаза, крупно сомневаясь, что говорил мне правду.
– От тебя все зависит. Когда твои раны совсем заживут, тогда и отправимся. Покажи мне свои ноги. Давай, не стесняйся! Ну!
– Не хочу. – Подобрала ступни, обутые в кроссовки под себя поглубже.
– А я спрашивал о твоем желании? – Его тон моментально сменился, игривость исчезла, серьезность показалась мне суровой.
И еще он убрал с лица улыбку. Простоты в нем сразу значительно убавилось.
– Ладно. Потом. – Сашка снова начал расслабляться, а вместе с ним и я стала дышать ровнее. – Ешь, давай. А то остынет. Зря я, что ли, завтрак готовил? Терпеть не могу, есть холодное. Лопай, давай. Что морщишься?
– Горячо! – Еле проговорила с полным горячей каши ртом. – Слишком!
– Чепуха. Придирки нежной и разбалованной барышни.
Ели мы в полной тишине. Нарушали ее только птицы. Может, еще редкое звяканье ложек о край металлических мисок. А когда с кашей было покончено, он снова уставился на меня сурово и стал требовать, чтобы сняла обувь и носки.
– Долго должен повторять? Живо, снимай!
– Честное слово, у меня все зажило. Могу прямо сейчас пойти, если хочешь.
– Что я хочу, тебе уже сказал. А ты испытываешь мое терпение. Ладно, сама напросилась! – Сашка встал и пошел на меня.
– Хорошо, хорошо… – Запричитала я.
Но было поздно. Не успела я сама разуться. Он схватил ногу, задрал ее мне так, чтобы ему было удобно снимать кроссовок, а я от этого так и повалилась назад. Хорошо успела выставить руки сзади и на них опереться, не то, лежать мне было спиной на земле.
– Неплохо. Правда, подживает хорошо. А вторая? – Ее я уже сама ему подставила. – Вполне сносно. Как на кошке заживает.
Он отпустил ногу, и я принялась натягивать на нее носок. Один одела, а Сашка все не отходил. Стоял надо мной черной тенью и следил за движениями. Когда принялась натягивать второй носок, он хотел уже отойти, почти развернулся и вдруг резко снова устремился в мою сторону. Схватил из моих рук второй кроссовок, который не успела надеть, откинул в сторону, а ногу снова ухватил за щиколотку и задрал к небесам.
– Это что? Где в носках бегала? – Как-то хищно так на меня уставился.