Страница 2 из 6
Лишь ночь неслышной лапою
В окошко постучит.
Зачем же я царапаю
Бумагу – не гранит?
Листочки нервной кучкою
Все хлопают на бис,
И по бумаге ручкою
Свершается стриптиз.
Стихами и куплетами,
Горячкой глупых фраз
Душа моя раздетая
Танцует напоказ.
Куда уж откровеннее:
Как голым – на балкон.
Но даже на мгновение
Не звякнет телефон.
В квартире только он и я
Из всех живых существ,
Да горькая ирония,
Похожая на шест.
Надежда – сахар тающий.
Все звуки здесь тихи.
Но душераздевающе
Отчаянны стихи.
Стихов полночный час
Стихов полночный час. Пора!
С души ободрана кора,
Строка на кончике пера –
Как сжатая пружина.
И распрямляясь в полный рост,
Она все тянется до звезд,
И мне нельзя покинуть пост
Бессонного режима.
Полночный бред: строки зигзаг
Уходит за края бумаг;
Я рад, что все творю не так, –
Волшебник-недоучка.
… Но сон сильней. Мы все уснем
Прозрачным утром, ярким днем,
И стих останется вдвоем
С поломанною ручкой.
Остаются стихи
Ночь доела закат,
как остывшую макаронину.
Все, чем был ты богат,
навсегда под землей похоронено.
Но приходит рассвет,
и поля новой кровью тюльпанятся.
Остаются стихи,
даже если ничто не останется.
Все истина
Магнитный полюс
Я вбиваю ноги-гвозди
В деревянную планету,
Рву тугих созвездий грозди
И вино давлю из света.
Не досталось мне водицы
В чистом дедовском колодце:
Разжиревшие мокрицы
Прошлым чавкают в болотце.
Тут – стишки соплёй марают,
Там – с ухмылочкой вампирской
Все быстрее умирают,
Задыхаясь под копиркой.
В центре жадной круговерти,
Где сердца зашлись в чечетке,
Я плыву рекою смерти,
Режу стрежень носом лодки.
В ней полно мышиных дырок,
У весла отбита лопасть.
Я – магнитный полюс мира,
Улетающего – в пропасть.
Внутренняя рыба
Рыба плывет во мне полмиллиарда зим:
Каждый ее фрагмент, каждый ее энзим
В клетках моих живет, помня палеозой.
Капля предвечных вод схожа с моей слезой.
Чем я в потоке дней глубже в себя вникал,
Тем на руке видней линия плавника.
Сердце заденет вдруг скользкая чешуя:
Так завершает круг лодка Иешуа.
Сетью сплетенный нерв рыбе бросай в прибой:
То, что поднимешь вверх, и назовут – тобой.
Давно отдавлено нутро
Давно отдавлено нутро
Тисками тесноты.
Стоишь ты, сплющенный в метро
Такими же, как ты.
Из легких воздух выжат весь
До нормы ИТК.
Людская распирает взвесь
Вагонные бока.
Чужие ауры в тебе
Впечатывают след.
Летишь куда-то по трубе,
Не видя белый свет.
И вот – конечная. Трубят:
"Освобождай вагон!"
А что осталось от тебя?
Похмелье похорон.
Оксюморон
Безумье ума,
Безволие воли,
Слепящая тьма –
Знакомо до боли.
Трусливая удаль,
Бессильный напор,
Спаситель-Иуда –
Все есть до сих пор.
В кипящем снегу
Искривляя дорогу,
Стоим на бегу
К сатанинскому богу.
Без нас
Планета наша в черной бездне
Несет сквозь холод звездный нас,
А мы живем все бесполезней,
Не поднимая к небу глаз,
Не веря, что предел отмечен:
Грибом огромным встанет грань
Меж миром тем, который вечен,
И тем, в котором гниль и дрянь.
Закончился трясиной топкой
Тысячелетий ручеек.
Кровавой каплей – красной кнопкой
Истек убитый нами срок.
И обожженную планету,
Легко летящую без нас,
Крестообразный хвост ракеты
Благословит в последний раз.
Яло
Она из плоской глубины
Глядит в мои глаза.
Мне солнца свет – ей свет луны.
Мой смех – ее слеза.
Моя улыбка стоит ей
Отчаянья гримас.
Я стану в сотню раз сильней.
Она – слабей в сто раз.
В ответ на правду будет лгать.
Кричит – а я молчу.
Мне от нее не убежать…
Да я и не хочу.
Лучше не будет
«Могло быть и хуже» –
Тоскливая радость
Для тех, кто простужен,
Для тех, кому в тягость
Шторма и метели,
Дороги к вершине:
Мечтали, хотели,
Но не совершили.
И силы не гробят,
А душу застудят.
И хуже могло быть,
Да лучше не будет.
Империя
дробей
Трех океанов берега
Могуче обнимая,
Размером в миллионы га
Лежит одна восьмая.
Во все концы ведут пути,
Проспекты и тропинки,
И мы идем, с мечтой найти
Вторые половинки.
Хоть горек опыт-акрихин,
Живем на всю катушку,
Черкнув случайные стихи
В бумаги четвертушку.
А в это время, полоня
Моря и континенты,
Растут, растут день ото дня
Всесильные проценты,
И в магазинном царстве цен
На памперсы и гробик,
На хлеб, на водку, на пурген –
Везде сплошные дроби.
Но сколько солнце ни циклопь,
Луна – второе око.
Пускай длинна, как вечность, дробь,
Да в ней немного прока.
А впрочем, самомненье в них
Еще длиннее даже.
О, сколько слышал я таких
Подробных инструктажей:
«Ты раздели, разрежь, разбей!
В одном деленьи – смысл…»
Растет империя дробей
На трупах целых чисел.
… И полон дом. И пир горой.
И возраст – не преклонный.
Но не хватает мне порой
Одной лишь миллионной.
С дробями вечная беда:
Им в сумму не сложиться.
И проба счастья, как всегда,
Чуть меньше единицы.
Оптимист
Не любишь марши? Слушай блюз.
Но только хватит ныть:
Чем больше минусов, тем плюс
Сподручней смастерить.