Страница 9 из 12
Присев на втором этаже в указанном для встречи месте, я вспомнил, что ничего не ел, и уже довольно давно: приехав домой поздно вечером, есть не стал, а утром обычно не завтракаю. В результате чувствовал себя не очень хорошо. До встречи еще три часа, надо перекусить. Увидев свою коллегу по работе Анну (помощница Дорохина Павла Сергеевича на общественных началах по работе в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации Малютина Анна Евгеньевну), я попросил ее выпить со мной чашечку чая или кофе. Зная, что один я есть не люблю, она не отказалась составить мне компанию. Понимая нелепость ситуации, я все же попросил ее передать Павлу Сергеевичу просьбу пока не встречаться со мной, так как не хотел, чтобы Коломейцев видел нас вместе. Звучало это глупо, ведь я – помощник Дорохина, но для дела это было необходимо, ведь я должен попасть в республиканский список партии по Крыму. Анна меня поняла и сказала, что все будет хорошо. Мы допили чай, и я вернулся к назначенному месту. К сожалению, в 14:00 встреча не состоялась. Я видел, как несколько раз г-н Коломейцев проходил мимо, но, видимо, ему было не до меня. Не удержавшись, я написал смс Михаилу Юрьевичу Афонину, и тут же получил ответ: «После выступления Геннадия Андреевича мы с ним подойдем к тебе».
Мне ничего не оставалось, кроме как ждать. Действительно, к 15:30 Зюганов завершил свое выступление, и минут через пятнадцать ко мне подошли, точнее, остановившись напротив, подозвали к себе.
Не успев подойти, я услышал от г-на Коломейцева:
– А, это тот Мельник от Дорохина…
В интонации чувствовалось презрение, будто он не желал слышать моей фамилии и тем более произносить ее. Однако я подошел.
– Здравствуйте, Николай Васильевич и Михаил Юрьевич!
Они: – Здравствуйте.
Коломейцев: – Почему ты хочешь избираться в Феодосии? Ты живешь там, жил там? У тебя там родственники?
– Нет, я там не живу, и родственников тоже там нет. У меня живут там только друзья. С момента присоединения Крыма к России я занимаюсь промышленными вопросами, знаю почти всех руководителей предприятий Большой Феодосии (Большая Феодосия – общее наименование территории, к которой относят город и 16 населенных пунктов, подчиненных ему административно, включая поселки городского типа: Приморский, Орджоникидзе, Коктебель, Курортное, Щебетовка, Краснокаменка. Занимает более 350 кв. км.).
Коломейцев: – Ты знаешь Лукичева и Комарова?
Слегка растерявшись, так как сразу не вспомнил этих руководителей, сказал, что нет, не знаю.
Коломейцев: – Вот видишь, а говоришь – знаешь, а это самые крупные предприниматели Феодосии.
Тут я вышел из ступора и понял, о ком он спрашивает. Неудивительно, что я о них не вспомнил, поскольку не считаю их представителями крупного промышленного бизнеса. Лукичев – обычный застройщик, получивший в свое время за бесценок землю, чему способствовали хорошие отношения с бывшим мэром. Комаров же не промышленник, а предприниматель, имеющий заправки и удачные договоры на реализацию топлива. К тому же Лукичева в городе не уважают, поскольку в его биографии много темных пятен. Обо всем этом я и сказал Коломейцеву. Он меня перебил:
– Все имеют прошлое, не надо сейчас об этом. Что ты еще можешь сказать?
– Я знаю свои силы, возможности, связи, умение работать и быть полезным. Я не вижу кандидата в Феодосии сильнее себя, тем более люди введены в заблуждение «Единой Россией» и президентом. Я уверен, что смогу организовать серьезную оппозиционную работу там.
Коломейцев (рассмеявшись): – Ну ты и насмешил меня. Это сильно сказано. Знаешь, расскажу тебе историю: как-то секретарь подошел к Черчиллю (Сэр Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль британский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании) и сказал: «О вас снова плохо написали». На что тот ему говорит: «В некрологе? Нет. Ну, значит, ничего плохого». Наимудрейший был человек, переходил из одной партии в другую.
Завершив на этом разговор, Коломейцев отошел к журналистам дать интервью.
Афонин: – Ну все, поговорили. Главное – он дал свое согласие внести тебя в список. Этого достаточно, больше говорить нечего.
– Но каким в список? Необходимо быть не меньше чем пятым.
Афонин: – Не переживай, все будет хорошо.
На этом, попрощавшись со мной, он ушел. Я же, полностью опустошенный, не знал, что делать. Пошел сел в машину и поехал домой. Настроение было полностью испорчено, поскольку я понимал, что так дела не делаются. Я прождал полдня, чтобы мне уделили не более 5 минут, не выслушали и, в свою очередь, ничего не объяснили. К чему, интересно, он привел в пример Черчилля? Чтобы сказать, что тот метался от одной партии к другой и при этом был умным человеком? В данной ситуации пример явно не к месту. Правда, может, хотел показать, что не важно, какие у тебя взгляды и убеждения, не важно в какой партии ты состоишь, главное – с ее помощью занять нужное место?
23 июня. Крым
Сегодня я весь день провел, общаясь с руководителями феодосийских предприятий и обычными людьми, советовал, что и как сделать, рассказывал о своей работе и своих возможностях в плане решения их проблем. Конечно, уже с прицелом на участие в выборах, хотя по поводу включения в партийный список я еще не получил долгожданного ответа. Дорохин благополучно «забыл» о данном мне обещании помогать в Крыму, «забыл», что заставил меня отказаться от участия в выборах в Тульской области, он обо всем «забыл». Михаил Григорьевич сказал, что он обиделся: рассчитывал получить миллион рублей за свою поддержку, а я не дал. Но за что я должен был ему платить? Разве он не мой руководитель, которому я отдал три года честной работы? Разве он не должен по-человечески помочь мне, тем более что сам это обещал еще при первой нашей встрече, до того как стал депутатом Госдумы? Где же совесть? Для него, видимо, нравственность – понятие неактуальное.
25 июня
Сегодня я снова подготовил отчет о работе в Крыму, в частности докладную записку «О некоторых аспектах борьбы с рейдерством предприятий». Мне хотелось в очередной раз показать руководству фракции КПРФ, что я не попрошайка, я тот, кто хочет и может реально работать на благо граждан, – только поддержите, дайте мне эту возможность. Когда я писал о рейдерстве со стороны российских чиновников и госкорпораций в отношении крымских предприятий, я предупреждал, что это только начало. Захватов будет намного больше, необходимо с ними бороться, иначе мы потеряем ту промышленность, что еще осталась.
Один из примеров, который я привел, – рейдерский захват Феодосийского механического завода с участием представителей действующей городской власти под покровительством высокопоставленных чиновников «Единой России».
Я предоставил информацию и о других зафиксированных в городе случаях рейдерства – не только предприятий, но и квартир, земельных участков и иного имущества, а также систематического нарушения прав граждан.
В отчете я пытался донести до руководства и своих коллег, что сейчас, в период неопределенности, уничтожается то, что уцелело при украинской власти, уничтожается мнимыми победителями, ведь им «все можно». Если и дальше все будет так продолжаться, Крым превратится в черную дыру для российского бюджета и одновременно в источник обогащения олигархов и чиновников, захвативших власть в Крыму. Я понимал, что так говорить нельзя, но я не мог молчать, так как считал, что происходящее в Крыму еще больше разрушает Россию.
26 июня. Москва
Дни пролетали так быстро, что я не заметил, как прошла неделя. Я был так загружен работой, что иногда не хватало времени спокойно поесть. Тем не менее меня продолжал беспокоить вопрос, внесли ли меня в список кандидатов. Если нет, то когда? Единственный человек, который меня в Москве поддерживает и пытается созваниваться с людьми, от которых зависит мое будущее, – это мой друг и коллега Михаил Григорьевич, я ему очень признателен. Он пообещал мне, что завтра мы добьем данный вопрос. В глубине души я очень на это надеюсь, но не верю.