Страница 2 из 12
Печально…
Хотя нет! Я хуже Белова! Он дает всем деньги в займы, а я нет! И не потому что жадный… Я не жадный. Просто мне не отдают. Не отдавали. Пару раз… Вот он может потребовать, а…
И в прорубе не купаюсь, и на лыжах не бегаю, и…
И буфете по утрам есть мне стыдно. А ему нет! А мне почему?
Во! Я полон комплексами по самую макушку, а у Белова Сергея Владимировича их нет!
И работает даром. Только определить в чем его работа заключается, у многих, даже у его непосредственного начальника Железнова Василия Сергеевича, возникают затруднения.
Одни считают, что держат его за былые заслуги; другие думают – за долгие годы совместной работы с главным редактором; третьи – за обширные знакомства; четвертые – за энциклопедические знания. Находились и недоброжелатели, из молодежи, те говорили: «Забыли на пенсию отправить – вот и сидит».
Правы были все. Заслуг у Сергея Владимировича – масса. Журнал, с первых дней основания, в передовые издания выводил; за правду с партбоссами – ругался, и за это не только награды, но и выговора имеет. С главным редактором начинал. Только главный главным стал, а Белов… А ему предлагали! Это уже после того, как он ведущим стал. Ведущий и ведущий – все не начальник. Ему в завотделы – думает. Две недели думает. Три. Думал бы и дольше, да поинтересовались – «Ну что? Надумал?». Помычал Белов, и отказался. Время идет, люди растут – вакансия, руководящая в редакции – Сергей Владимирович в списке первый. Думать уж ему не дали, он и не думавши – сразу отказался. Больше не предлагали.
Кстати, через свой отказ стать завотделом, он заимел очень высокого покровителя – фамилию называть не буду, фамилия известная, обидеться еще… Что карьера у него из-за отказа журналиста Белова в вверх пошла. Вот не отказался бы Белов? Кем бы тогда господин… Да… О начальстве или хорошо, или… компромат, если депутат.
Ко всему этому Сергей Владимирович, в области законов о русском языке, по истории криминалистики, по воровской истории, да и вообще историй много знал, и что не маловажно, всегда своими знаниями делился. И обращались! Как к последней инстанции в споре, если дело коснется истории какой, или правила в русском языке. К примеру корректор с автором спорит – до ругани дойдет – к Белову. Как Белов скажет – так и напечатают. Потому, как и в словарях опечатки встречаются, а в его голове… Не смотря на возраст!
Но если до конца, всю правду, права и молодежь. Забыли о Белове в отделе кадров. Отдали карточку коллеге из другой редакции, а тот коллега все и потерял. И теперь кадровичка молилась за здоровье Сергея Владимировича, что бы жил он долго и в памяти! И уходить никуда не собирался. И что бы умер на рабочем месте! Когда она на пенсию уйдет.
И знакомых у него… На всех уровнях, во всех правоохранительных органах, организациях и службах! И во многих, многих периодических изданиях! И в не периодических… Хотя они, наверное, еще более периодические… Нет! Они сплошные! Сплошные электронные издания! А он в компьютере только пасьянс разложить и может. А я…
Вот за что меня уважают – я с этим компьютером на «ты»! Мы с ним… С тобой, с тобой, мой…
Мысль странная… Светлана Владимировна, как только у нее принтер бумагу зажует, сразу звонит в службу поддержки и требует: «Пришлите мальчика! У меня принтер жует!». Мальчика… а придет Федор… И отчества его не знаю! Мужику под пятьдесят, а он все «Федя». Парадокс. Конечно, не всегда Федя приходит – это когда «мальчики» заняты. Вот те – действительно пацаны. Часто меняются. Имена запоминать – время зря тратить.
Вот и я – компьютерщик. Мальчик. Только не бумагу из принтера достаю, а сообщения из почты. И не у Светланы Владимировны, а у шефа. У бывшего почту читал, и у нынешнего читаю.
Николай Федотович, бывший завотделом, в возрасте… Трудно ему к новой техники привыкать. Да и незачем – ведь я же рядом. Секретарша ему по штату не положена, вот он меня в секретари и определил.
Статьи он сам писал. Что машинка, что клавиатура у компа – к Word быстро привык. А вот почту? Да может и не хотел? Я себе два адреса настроил в Outlook…
И Василий Сергеевич Железнов, вместо Николая Федоровича, назначенный – все оставил как было. Статьи сам – за почту я ответственный. И читать, и отвечать – читателям, рекламодателям, сообщателям – это его бывшие коллеги – милиционеры, ну и стукачам – уголовным элементам, вставшим на путь легкого приработка в нашей конторе…
Надо место сменить! Как голову не подниму – вот он Белов!
Но место у меня хорошее, хотя и не выбирал. Когда редакция в новое здание переехала – наняли специалистов, но правильному расположению рабочих мест – освещение, рабочая обстановка, психологический климат… Ребята и придумали огромные пространства швейных цехов перегородить перегородками – стеклянными. И все на виду, и все отделены. Буфет получился напротив нашего отдела. А мой стол напротив этой стеклянной стены, за которой буфет. Потому как голову не подниму – кушающие люди!
Что-то напутали специалисты. Как работать, когда перед тобой индифферентное лицо буфетчицы Кати, а то и куча жующих рыл?
Шеф, Василий Сергеевич, тоже за стеклянной стеной – его кабинет «аквариумом» прозвали. Но у него жалюзи повесили – это вроде у начальника могут совещания проводиться о которых подчиненным лучше не знать. Он и без совещаний жалюзи эти закрывает и сквозь планки следит за всеми. Получается мы в аквариуме, а не он.
Опять жующий Белов! Как тут что напишешь?
Завидую! Ведь много ли человеку надо? Скушал бутерброд, запил чаем, и счастлив! И правильно! И никакой славы, ни денег не надо! Святой, да и только!
Сидит, наелся уже, но не уходит. Посидит, посидит и еще один возьмет. И есть будет медленно-медленно. Что бы влезло. По чуть-чуть…
Человек осуществил свою мечту – дожил до коммунизма, в который злопыхатели не верили. То, что коммунизм для него наступил в пору расцвета капитализма, его нисколько не смущает. Точнее, Владимир Сергеевич, осуществил мечту миллионов в одном отдельно взятом теле – в самом себе, без революций, выступлений и демагогий в окружающее пространство, правда не без помощи чиновников московской мэрии, к коммунистам себя не относящим, и работодателям-капиталистам. Как ветеран, он ездил бесплатно на всех видах транспорта – благодаря чиновникам мэрии; завтракал, обедал и ужинал за счет фирмы – работодатели-капиталисты постарались; одевали его спонсоры – он иногда появлялся в «ящике», на съемку приходил в лохмотьях и иногда, раза два в год, ему разрешали оставить реквизит себе – добрые, обеспеченные политики. Он даже квартировал на халяву – частично ему возмещали квартплату как пенсионеру, а остатки редакция – донял главбуха и главреда – те капитулировали быстро, да и сумма смехотворная, тем более молодым и перспективным больше отваливали на съем квадратных метров, а эти перспективные, набравшись опыта в другие места сбегали.
В выходные, когда редакция закрыта, посещал презентации, выставки, приемы – только с угощением; не брезговал благотворительными обедами для малоимущих. Везде появлялся к чаю – только ораторы замолчат, пионеры… дети младших и старших классов, стихи расскажут, матросский танец спляшут, о Родине споют – он уж у самовара – пряник размачивает. С пустыми руками не уйдет – конфетку, другую, печенюшек горсточку – возьмет. Своими глазами наблюдал – случайно зашел в кинотеатр около дома, а там мероприятие выходного дня – префектура устраивает каждое воскресенье – «Играй гармонь» называется. Пенсионеры, в основном бабки, поют, ногами топают, радуются жизни.
Вот! Завидую я Белову! Ох, как завидую! Потому и злюсь.
Добрее надо быть. Добрее!
И писать! Однако не простой детектив! Инновационный. С психологическими, философскими, социально-публицистическими, морально-нравственными отступлениями, в думающем и видящем читателе долженствующими найти душевный отклик и…
Как раньше не догадался?! Столько материала! Работать в отделе криминальных новостей и не писать детективов?