Страница 4 из 46
— Практически ничего. До замужества она снимала квартиру с девушкой по имени Луис Мэджик — звучные имена они себе придумывают. Тоже какая-то артистка. Они работали вместе в клубе «Айдл Вэли». Мой сын Лесли слишком хорошо знаком с этим заведением. О семье Линды я ничего не знаю. Когда-то она упоминала, что родилась в Сиу Фолз. Вероятно, ее родители живы. Меня эти подробности мало интересовали.
Как же, мало интересовали. Я так и видел, как она роет, роет обеими руками, роет глубоко и отбрасывает песок в сторону полными горстями.
— Вы не знаете адреса мисс Мэджик?
— Нет. И никогда не знала.
— Может ли знать ваш сын… или мисс Дэвис?
— У сына я спрошу, когда он придет. Хотя, не думаю. Можете поинтересоваться у мисс Дэвис. Уверена, что она тоже не знает.
— Ясно. Вы можете назвать имена еще каких-нибудь друзей Линды?
— Нет.
— Возможно, ваш сын поддерживает какую-то связь с ней — втайне от вас.
Она снова начала багроветь. Я поднял ладонь вверх и выдавил миролюбивую улыбку.
— В конце концов, он целый год был ее мужем, — сказал я. — Он может что-то знать о ней.
— Оставьте моего сына в покое, — отрезала она.
Я пожал плечами и разочарованно вздохнул.
— Отлично. Вероятно, она уехала на своей машине — той, что вы ей купили.
— «Меркурий» стального цвета, закрытый, модель сорокового года. Мисс Дэвис сообщит вам номер, если понадобится. Взяла ли Линда машину — не знаю.
— Сколько денег, какую одежду, драгоценности взяла ваша невестка?
— Денег немного. У нее должно быть не больше двухсот долларов. — Миссис Мердок насмешливо оскалилась, и вокруг ее рта и носа появились жирные складки. — Конечно, если только она не нашла себе нового дружка.
— Так… — сказал я. — Драгоценности?
— Кольцо с изумрудом и бриллиантом не очень большой ценности, платиновые часы с рубинами, очень хорошее янтарное ожерелье, которое я имела глупость собственноручно подарить ей. У ожерелья фермуар с двадцатью шестью маленькими бриллиантами, выложенными в форме ромба. Конечно, может быть еще что-то. Я не обращала особого внимания на ее вещи. Одевается она хорошо, но не экстравагантно. Хоть это, слава Богу.
Миссис Мердок снова наполнила бокал, выпила и снова по-светски непринужденно рыгнула.
— Это все, что вы можете рассказать мне?
— Этого недостаточно?
— Не вполне достаточно, но придется удовлетвориться этим для начала. Если я выясню, что Линда монету не брала, — следствие прекращается. Я правильно понял?
— Об этом поговорим позже, — грубо сказала миссис Мердок. — Украла Линда — это точно. И я не собираюсь позволить ей скрыться. Зарубите себе это на носу, молодой человек. И я надеюсь, вы хотя бы вполовину столь нахальны, каким кажетесь, потому что девицы из ночных баров склонны обзаводиться весьма непристойными друзьями.
Я все еще держал свернутый чек за уголок в опущенной между коленей руке. Я вынул бумажник, убрал в него чек и встал, подняв шляпу с пола.
— Я люблю непристойных, — сказал я. — У непристойных очень незатейливый ум. Я отчитаюсь перед вами, когда будет в чем отчитываться. Думаю взяться сначала за торгового агента. Это похоже на ниточку.
Она дала мне дойти до двери и лишь потом пробасила за моей спиной:
— Я вам не очень понравилась, верно?
Я обернулся и, не отпуская ручку двери, ухмыльнулся:
— А что, бывает, вы кому-то нравитесь?
Она откинула голову назад, широко раскрыла рот и разразилась громовым хохотом. Не дожидаясь, когда она кончит, я вышел и захлопнул за собой дверь. Пройдя по коридору, я постучал в приоткрытую дверь канцелярии и заглянул внутрь.
Худенькая блондинка сидела, положив руки на стол и лицо — на руки. Она плакала. Она повернула голову и поглядела на меня мокрыми глазами. Я прикрыл за собой дверь, подошел к столу, наклонился и обнял девушку за плечи.
— Выше нос, — сказал я. — Ее можно только пожалеть. Она считает себя несгибаемой и готова свернуть себе шею, чтобы доказать это на деле.
Девушка резко выпрямилась, сбрасывая мою руку с плеч.
— Не трогайте меня, — задыхаясь, сказала она. — Пожалуйста. Я никогда не позволяю мужчинам дотрагиваться до себя. И не говорите такие ужасные вещи о миссис Мердок.
Ее лицо было мокрым и розовым от слез. Без очков глаза ее были прелестны.
Я сунул в зубы долго ждавшую своего часа сигарету и зажег ее.
— Я… я не хотела быть грубой. — Девушка всхлипнула. — Но она так унижает меня. А я так стараюсь для нее.
Она еще раз всхлипнула, достала из стола мужской носовой платок и вытерла им глаза. В уголке платка фиолетовыми нитками были вышиты инициалы «Л.М.». Я задумчиво рассматривал их, выпуская дым в сторону от светлой головки мисс Дэвис.
— Вы что-нибудь хотите узнать? — спросила она.
— Да. Номер машины миссис Мердок. — 2Х1111, серый «Меркурий» с открытым верхом, модель сорокового года.
— Старуха сказала — с закрытым верхом.
— Это машина мистера Лесли. Они одного цвета, одной марки и одного года выпуска. Линда не взяла машину с собой.
— Да? А что вы знаете о мисс Луис Мэджик?
— Я видела ее только один раз. Она раньше снимала квартиру вместе с Линдой. Сюда мисс Мэджик приходила с мистером… мистером Ваньером.
— Кто он?
Она опустила глаза.
— Я… она просто приходила с ним. Я его не знаю.
— О'кей. Как выглядит Луис Мэджик?
— Высокая красивая блондинка. Очень… очень привлекательная.
— Вы имеете в виду — сексуальная?
— Ну… — она дико покраснела, — в самом благопристойном смысле, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Я понимаю, о чем вы говорите, — сказал я. — Но я с таким никогда не сталкивался.
— Охотно верю, — ядовито сказала она.
— Вы знаете, где живет мисс Мэджик?
Девушка помотала головой:
— Нет. — И очень аккуратно сложила носовой платок и сунула его в ящик стола — в тот, где лежал пистолет.
— Вы можете стянуть другой, когда этот испачкается, — заметил я.
Она откинулась на спинку стула, положила маленькие аккуратные ладошки на стол и спокойно посмотрела на меня.
— На вашем месте я бы оставила эти ухватки крутого парня. Не пройдет, во всяком случае — со мной.
— Не пройдет?
— Нет. И больше ни на какие вопросы я отвечать не могу, не получив на то разрешения.
— Я не крутой, — сказал я. — Просто мужественный.
Она взяла карандаш, бесцельно почиркала им в блокноте и слабо улыбнулась мне — снова само спокойствие.
— Может, я просто не люблю мужественных.
— Вы чудачка, — сказал я. — Насколько я разбираюсь в чудаках. Всего хорошего.
Я вышел, плотно прикрыв за собой дверь, и прошел к выходу по пустому коридору и через тихую, сумрачную, как склеп, гостиную.
Солнечные лучи плясали на теплой лужайке. Я надел черные очки и на ходу еще раз потрепал по голове негритенка.
— Дружище, это еще ужасней, чем я ожидал.
Кособокие камни жгли сквозь подошвы. Я сел в машину и отъехал от тротуара.
Маленький песочного цвета автомобиль отъехал от тротуара вслед за мной. Я не придал этому особого значения. Человек за рулем был в широкополой соломенной шляпе с лентой из веселенького ситца и, как и я, в черных очках.
Я поехал обратно в город. Через десяток перекрестков песочного цвета автомобильчик все еще следовал за мной. Я пожал плечами и смеха ради покрутился вокруг квартала.
Преследователь держался за мной на прежнем расстоянии. Я резко свернул на обсаженную огромными деревьями улицу, стремительно развернул машину и остановился у противоположной обочины.
Из-за угла осторожно вырулил автомобильчик песочного цвета.
Светлая голова в бурой шляпе с яркой ленточкой даже не повернулась в мою сторону. Автомобиль проплыл мимо, и я поехал обратно в сторону Голливуда. Несколько раз я бдительно оглядывался, но легковушки песочного цвета видно не было.
3
Мой офис находился на шестом этаже Кахуэнга-Билдинг — две маленькие комнаты окнами во двор. Одну я обычно оставлял открытой — чтобы там мог посидеть терпеливый клиент (если у меня вообще был какой-нибудь терпеливый клиент). На входной двери был электрический замок, который я мог отпирать прямо из своего кабинета, предназначенного для глубоких раздумий.