Страница 22 из 69
Тот встретил его с распростертыми объятиями, словно ждал ответного шага:
— Как хорошо, что вы заглянули, Николай Петрович, а я вот подумал, не зайти ли к вам... да, может, еще отдыхаете с утра, вчера день был очень напряженный...
Арбенин пожимал его мягкую теплую ладонь и думал: «Вчера он весь день оставался в тени... Что это — скромность или апатия? А может, леность? Вроде бы не скажешь... тогда, у меня, был и энергичным, и искренним... Значит, что-то мешает раскрываться сполна в коллективе...» А вслух произнес:
— Как видите, не привык спать подолгу! Надо бы успеть многое сделать сегодня...
— Да что ж мы стоим, проходите в комнату... присаживайтесь... за стол...
Они расположились за небольшим круглым столиком, вплотную придвинутом к окну, за которым открывался вид к парадному подъезду.
— И как вам, Николай Петрович, экспедиция? — начал Сибирцев.
— Неплохо... неплохо... Хотя... такое начало мало чем походит на настоящую экспедицию. А впрочем, все ведь еще впереди... Пока мы, так сказать, только настраиваемся...
— Пожалуй, именно так. Я вот не дождусь, когда с вещмешком за плечами двинем... в горы... или к реке... Пока стоит погода! А мы все... рассуждаем...
— Ознакомительные лекции тоже нужны, уважаемый Иван Викторович! Согласитесь, что в музеях вы почерпнули информации немало! Да и вчерашняя поездка... неизвестно еще, какой даст результат. Может, полный... фурор!
— Да, конечно... особенно этот... амазонит...
— А что еще было примечательного? Больше и ничего!
— Как «ничего»! А «ведьмин круг»!
— Ну уж... О нем забудьте!
— Как это? — Сибирцев провел рукой по лбу, словно снимая завесу, возникшую перед его сознанием.
— А может, в этом мистическом случае тоже кроется вековая тайна?
— Конечно, кроется, но совсем другого рода, уважаемый Иван Викторович!
— Вы знаете разгадку? Так не тяните же... Поделитесь! И откуда ж вы получили информацию?
— От моей маменьки, Софьи Павловны... Она, кстати, потомственная дворянка, но последние годы перед замужеством семья... не сказать, что бедствовала, но...
— Стала жить скромнее, — подсказал Сибирцев.
— Да, именно так. И жила не в Санкт-Петербурге, а в Москве, и восточнее, верст на сорок от города, находилось небольшое имение. Впрочем, оно и сегодня есть... Красота тех лесов... неописуема! Представьте только, что растут и дуб, и... клен... А когда цветет липа — это просто чудо! И столько там ягод: и черника, и малина, и брусника, и костяника... А земляника! О-о-о! — Арбенин закрыл глаза, представив, как от маленького бидончика с такими мелкими и вроде бы неказистыми на вид плодами витает удивительно терпкий и в то же время тонкий, даже изысканный, ни с чем не сравнимый аромат. А может быть, он по-особенному воспринимается не всеми?
— А грибы? Вы хотели сказать о них? — вернул его на землю Сибирцев.
— Грибы — отдельная тема. Начиная с весенних сморчков и вплоть до белого...
— Понятно! Видимо, там тоже есть «ведьмин круг»?
— Угадали! И маменька мне о них рассказывала... еще в детстве, правда, поэтому и не сразу вспомнил....
— И что же? Какие поверья?
— Поверья, конечно, есть... Как без этого? Подмосковные крестьяне считают, что там, где совершают ведьмы заклинания, и возникают вот такие круги из маслят, подберезовиков и даже... мухоморов... А в других местах... деревенские жители уверены, что под такими кругами спрятаны несметные сокровища, и чтобы расколдовать их, нужно найти плакун-траву — «всем травам мать», встать лицом к востоку и помолиться молитвой-заговором.
— Думаю, вы, Николай Петрович, не верите в это, если вот так спокойно, без эмоций, рассказываете о таком чуде!
— Да, не верю! Потому что ученые уже доказали, что такие грибные круги возникают на геомагнитных разломах, там, где неблагоприятная информация...
— Вот-вот! А почему там «неблагоприятная информация»? Что они говорят на этот счет?
— Скорее, ничего не говорят! Они просто... констатируют сам механизм появления «ведьминого круга». А возникает он всего от одной грибной споры! Представьте, что бросили в тихую заводь камень и пошли вокруг него круги... Вот и эта спора попала в тихое местечко и начала разрастаться, внутренние нити быстро истощили почву, там даже плешины появились, а наружные пошли в стороны, «распоясались»... И растет такой круг, то есть, сама грибница, в год сантиметров на десять, а то и на пятьдесят... Вот и подсчитайте... Возраст грибницы может быть и пятьсот лет... и тысяча пятьсот...
Арбенин замолчал и задумчиво посмотрел в окно. Там из гостиницы выходил Павел Кондратьев. «Куда это он с утра? В чайную? Время завтрака уже вышло. Нет... Скорее всего, к местному географу Старожилову, за консультацией...»
— Николай Петрович, так что... дальше? — вернул его к разговору Сибирцев.
— Моя маменька, Софья Павловна, видела не один «ведьмин круг»... И — ничего! Не испугалась! Даже грибы с них брала! В Мещёрской низменности такие места есть и сейчас... Так что отбросьте, коллега, предрассудки!
— А насчет «негативной информации»? А-а-а, так я и знал! Эта тема пока еще недостаточно изучена! В геоморфологии тоже есть «белые пятна», не так ли? Да что вы там увидели в окне, Николай Петрович? Глаз не спускаете!
— Кондратьев уже прошел туда-сюда два раза... И что ему не сидится?
— Вот такой он... энергичный!
— Нет, здесь что-то не так... Сегодня он какой-то... суетливый. Вроде обеспокоен чем-то...
В дверь постучали.
— Да-да, войдите! — В голосе Сибирцева чувствовалось некоторое удивление. Он никого не ждал, а горничную предупредил, чтобы не беспокоила.
В дверях стоял худощавый Богдан Сиротин. Его пышная русая шевелюра была взлохмачена — видно, сильно спешил:
— Господа, Павел Ильич приглашает всех к себе! Да... и срочно!
— А нельзя ли попозже? — несмело задал вопрос Сибирцев, явно расстроенный тем, что придется прервать столь интересный разговор.
— Нет! Сказал, что нельзя!
— Хорошо, Богдан, мы уже идем! — Арбенин хотел быть спокойным, но внутри что-то напряглось. Он не любил менять планы, а там, скорее всего, речь пойдет именно об этом.
***
Через несколько минут он сидел на мягком полосатом диване между биологом Борисовым и геоморфологом Сибирцевым. Одно кресло занимал Леонтий Скорожитовский, другое — сам Кондратьев, остальная компания, а это Богдан Сиротин, расположилась на стульях.
— Что-то случилось? — заискивающим тоном тихонько спросил Леонтий Иванович. Скорее всего, Кондратьев пока ни с кем не обсуждал тему предстоящего разговора, даже со своим замом.
— Случилось! И чрезвычайная неприятность! — Павел Ильич сделал глоток воды из стакана, который держал в руке, скорее всего — вместо успокоительного.
— К нам едет ревизор! — выдал полушепотом шутку биолог Борисов.
— Т-с-с, — дернул его за рукав Арбенин.
— Так вот... Неприятность — это даже мягко сказано! Чрезвычайное происшествие — будет лучше! Катастрофа, одним словом...
Стояла тишина. И только где-то за стеклом жужжала муха. А может быть, и застряла между двойными рамами.
— Короче, не буду ходить вокруг да около. Из моей комнаты пропал... амазонит!
— Как!? — пришел в ужас биолог Борисов. Он первым выдохнул этот вопрос, потому что испытал сильнейшее волнение в связи с такой находкой, которую мог сравнить разве что с крупным выигрышем в лотерею, что бывает один раз в жизни, да и то не у всех... И как пережить теперь потерю этой находки? Такое потрясение!
— Как!? — еще раз прорычал он и закрыл ладонями лицо, словно испугавшись осуждения коллег за столь выраженные эмоции.
— Не может быть! — вставил фразу в появившуюся паузу географ Скорожитовский. Как «правая рука», он должен был, нет, обязан был что-то сказать.
— Но это так! — убедительности в словах Кондратьева было столько, что никто уже не мог сомневаться в сказанном. — И я думаю обратиться с заявлением в полицию...