Страница 29 из 70
У Рэна дернулся уголок губ, словно он хотел улыбнуться, но вовремя себя остановил.
— Артемида всем заявляет, будто это из-за ее брата Аполлона — бога солнца. Именно из-за его проклятия Темные охотники не могу переносить дневной свет. Но на самом деле это из-за Аполлими. Поскольку даймоны не могут выйти на солнце, атлантская богиня сделала так, чтобы Охотники, преследовавшие их, не смогли нечестно напасть на даймонов. Если даймоны не могут выйти на улицу днем, значит и Темные охотники тоже.
В этом был смысл, но отдавало зловонным запашком.
— Напрашивается вывод, что Аполлими и греки по-прежнему воюют.
Рэн кивнул.
— Это так. Боги не лучше Монтекки и Капулетти, когда речь идет о взаимной неприязни. Они не понимают слов: «Довольно! Хватит!».
— И я по-прежнему не пойму, каким боком это связано со мной.
Рэн замолчал, увидев пещеры.
— Ты умеешь обращаться с ножом?
— Я больше лучник, но, думаю, разберусь в том, как кого-то прирезать.
От ее слов он удивленно приподнял брови.
— Ты умеешь стрелять из лука?
«Умею ли я стрелять из лука? Это прикол?»
Его удивленный тон и выражения лица задели Катери за живое.
— Сладенький, в 2008 году на Олимпиаде в Пекине я представляла нашу команду по стрельбе из лука. Да, я не привезла домой золота, но заняла четвертое место в мире. Арбалет, блочный или традиционный[39]… главное, чтоб выпускал стрелы. Если можно организовать выемку для тетивы, то я могу стрелять. Так что, никогда не начинай со мной войн с применением канцелярской резинки. Ты горько пожалеешь.
На этот раз он по-настоящему улыбнулся, и эффект оказался настолько сногсшибательным, что Катери забыла об оскорбленных чувствах.
«Проклятье, он великолепен, когда…»
Улыбка осветила его лицо, придав ему мальчишески милый вид.
Но в следующее мгновение паника омрачила взгляд, словно он понял, что делает, и мгновенно одернул себя. Откашлявшись, Рэн засунул нож обратно в ботинок. Мелькнула яркая вспышка и в его руке появился рекурсивный лук с колчаном стрел, крага и перчатка для стрельбы.
Он передал их ей.
— Или ты предпочитаешь блочный лук?
— Ни в коем случае. Тетива — моя любовь. Давай без снисхождения, правда, я в нем не нуждаюсь. Я лучница и стрелец. Бабушка клялась, что я родилась с луком в руках.
Казалось, ему понравилось это открытие.
— Ну ладно. Я скоро вернусь. — Он замолчал и посмотрел на нее. — В демонов стреляешь промеж глаз. Все остальное их лишь еще сильней взбесит.
Катери усмехнулась ему и натянула перчатку.
— Принято к сведению. Спасибо, что предупредил.
Рэн медлил, наблюдая, как она надела крагу, а потом вставила стрелу и проверила прицел. Она стреляла точь-в-точь, как и он. Ее безупречная стойка внушала благоговение. Хотя за века он повидал много лучниц, но никогда еще ему не доводилось видеть, как кто-то достигал со своим луком такого единения как Катери.
Как Первый Страж…
Да, тот ублюдок стрелял так быстро и неистово, что стрелы затмевали небо. Хотя Страж не был метким, но зато самым быстрым, с кем Рэну доводилось сталкиваться. При их первой стычке Рэн схлопотал три стрелы в бедро. Если бы Бизон не вытащил его оттуда, Рэн не пережил бы той встречи.
Никогда не стоит недооценивать врага.
Отбросив воспоминания, Рэн пошел осмотреть пещеру. Его раны давали о себе знать, и он не мог сказать, сколько еще сможет продержаться. В любую секунду он мог отключиться.
К счастью, пещера пустовала и была относительно чистой. Хвала богам, наконец-то что-то играло ему на руку.
Рэн пошел обратно к входу и увидел Катери, сидящую на камне. Она окидывала взглядом лес как настоящий охотник. Мягкий лунный свет озарял ее силуэт и прекрасные черты лица. Катери собрала волосы в тугой пучок, открывавший взору лебединую шею, напоминая Рэну, как сладко Катери пахла, обнимая его.
В горле моментально пересохло и, несмотря на боль его, накрыла волна возбуждения. Что же в ней будило в нем такую неистовую потребность? Отчего он до боли возжелать ее, даже зная, что не должен?
Близость. Да он мог свалить все на это. Так безопасней и легче. Перспектива чего-то большего казалась пугающей.
«Это обычное вожделение. Я бы так реагировал на любую женщину».
И все же, он понимал глупость этих заверений. Он достаточно долго находился рядом с женщинами за эти века и понимал, что они не вызывали в нем такой реакции. Никогда.
Даже Ветер-провидица не смогла заставить его жаждать услышать свое имя на ее устах…
— Катери?
Она повернула голову к нему.
— Пошли, я нашел место, где мы сможем на какое-то время укрыться.
Она спрыгнула с импровизированного сидения, чем-то напомнив ему жизнерадостного ребенка, и направилась к нему. Легкая улыбка играла в уголках ее губ, отчего глаза искрились. Желание поцеловать ее было всепоглощающим, и он еле сдержал себя.
— А ты случайно не можешь наколдовать чизбургер?
Ее вопрос насмешил его.
— Голодная?
— Очень. Кто знал, что спасение жизни пробуждает такой аппетит? Мне кажется, я сейчас смогла бы слопать целого медведя.
Он реально не хотел попадать под ее чары, но был не в силах сопротивляться. Катери болтала с ним, будто они знакомы целую вечность. Словно они закадычные друзья.
После всей лавины дерьма, обрушившегося на их головы за последние несколько часов, Катери оставалась смелой и рассудительной. Спокойной и собранной. Качества, которые Рэн ценил и уважал.
Катери вопросительно приподняла бровь.
— Так ты меня берешь? Или мне ждать здесь?
Очень провокационный вопрос. Ему хотелось взять ее прямо здесь и сейчас.
«Выкинь эти мысли из головы. Сейчас же!»
От этого ему светят лишь неприятности.
— Б-б-беру.
«Твою мать!»
При звуке проклятого заикания каждый гормон в его теле заледенел.
«Почему это должно было случиться рядом с ней? За что мне такое наказание?»
Охваченный ненавистью к себе, он отступил от Катери и собрался было уйти.
Но она дотронулась до его челюсти и осторожно повернула к себе голову, пока их взгляды не встретились. Тепло ее руки опалило, но именно искреннее беспокойство в глазах воспламенило его.
— Рэн… Ты знаешь, что Уинстон Черчилль — один из величайших ораторов и мировых лидеров имел проблемы с речью? Все мы порой страдаем от неправильного произношения. И честно говоря, я тоже сильно запиналась на выступлениях и, не кривя душой, могу признаться, такое нередко случалось. У тебя нет причин смущаться или стыдиться за биологический сбой, над которым ты не властен. Это не обвинение в адрес твоего интеллекта, а серьезный вопрос к человечности и порядочности тех, кто жестоко издевался над тобой из-за этого. Кроме того, твое заикание кажется мне прелестным.
Эти слова в сочетании с прикосновением и взглядом прекрасных глаз уничтожили остатки его сопротивления. За всю жизнь он ни с кем не чувствовал себя так, как заставила его сейчас почувствовать Катери.
Нормальным. Здоровым.
Достойным.
Не было презрения или насмешек. Ни капли осуждения. Она смотрела на него как Бабочка на своего Бизона.
Будто он что-то значит для нее.
И прежде чем Рэн смог себя остановить, он опустил голову и вкусил сладость ее губ.
У Катери перехватило дыхание, когда Рэн поцеловал ее с доселе неизведанной страстью. Зарывшись пальцами в ее волосы, он с жадностью исследовал каждый миллиметр ее рта, пробуждая ответную страсть. Рэн целовал ее так, словно она глоток воздуха, необходимый ему для выживания. Голова шла кругом, по телу растеклась слабость, и теперь только объятия Рэна удерживали ее в вертикальном положении.
И даже когда прервался поцелуй, Рэн не отпустил ее. Он уткнулся носом в изгиб шеи и обнимал так, словно наслаждался ее ароматом.
— Ты же не собираешься впиться в меня своими клыками?
Рэн зажмурился, когда эти слова проникли через накрывшую его дымку.
— Нет, — выдохнул он. — Прости. Не знаю, что на меня нашло.