Страница 6 из 20
Глава 2
Завершив не слишком результативное общение с ближайшими коллегами Березина, Лев не спешил уходить с телестудии.
Помня, что говорил Неклюдов о происках конкурентов, он решил разыскать Антона Щеглова.
В коридорах было довольно людно, Гуров даже заметил несколько знакомых лиц, ежедневно появлявшихся на экранах. Но обращаться к ведущим популярных телепрограмм со своим насущным вопросом он не стал. Взгляд выхватил в толпе озабоченно спешащую куда-то девушку, чем-то напоминающую Элину Солнцеву, и он, не менее торопливо и озабоченно, проговорил:
– Не подскажете, где съемочная группа «Независимой экспертизы»? Мне нужно…
– Они на четвертом, – не останавливаясь, бросила девушка и тут же скрылась за одной из бесчисленных дверей, располагавшихся на этаже.
Спустившись на четвертый этаж, Гуров сразу увидел висевшую на двери табличку «Независимая экспертиза».
Из-за двери доносились оживленные и довольно громкие голоса. Очевидно, шло бурное обсуждение какого-то вопроса.
– …да не смеши ты меня, умоляю, – пренебрежительно и даже с некоторым презрением говорил мужской голос. – Кому бы он сдался, заговоры против него организовывать. Вите Пахомову или Гене Кольцову? Так они, наоборот, заинтересованы, чтобы он жил и здравствовал как можно дольше. Кто еще их возьмет с их гениальными способностями? А тут какие-никакие, а денежки капают.
– Но ведь там рожи все до единой нерусские были, – возражала женщина. – При чем здесь Кольцов?
– Ну, не Кольцов, так еще кто-нибудь. Думаешь, так сложно с нерусской рожей кого-нибудь подобрать? Да зайди на любой кастинг, там красавцев этих – пруд пруди. И русских, и нерусских. Всяких. Так что, если…
Разговор заинтересовал полковника чрезвычайно, и он готов был слушать хоть до вечера. Но в этот момент из дальней двери кто-то вышел в коридор, и ему пришлось прервать свое увлекательное занятие.
Прежде чем войти, он предупредительно постучал, и оживленная беседа за дверью тут же смолкла.
– Добрый день, – вежливо проговорил Лев, заглядывая в комнату. – Могу я поговорить с Антоном Щегловым?
Перед ним было помещение, чем-то напоминавшее «штаб-квартиру» «Специального репортажа». В небольшой комнатке стоял стол с компьютером, шкаф с бумагами, диван, два кресла и несколько стульев.
За столом сидел рыжеватый мужчина, на диване – две женщины, еще трое мужчин расположились на стульях.
Компания, по-видимому, неплохо проводила время, и появление незнакомца, прервавшего этот процесс, особого энтузиазма ни у кого не вызвало.
– А вы, собственно, кто? – спросил мужчина, сидевший за столом, и Гуров сразу узнал голос, который только что слышал, стоя в коридоре.
Он молча подошел к мужчине и показал развернутые «корочки».
– Ого! – сделал большие глаза тот. – Круто! Подождите, я угадаю. Вы насчет Жени?
– Точно.
– Так это не к нам, его бригада на седьмом этаже квартирует.
– Спасибо, я в курсе. С его бригадой я уже пообщался. Теперь хотелось бы поговорить с вами как с ближайшим коллегой и человеком, работающим по аналогичному направлению.
– Не знаю, что в наших направлениях аналогичного, – сразу ощетинился Щеглов. – Мы работаем честно. В отличие от некоторых. Если уж снимаем программу, то без подстав, с реальными фигурантами. Да, Марина? – обратился он к одной из двух женщин, сидевших на диване, – довольно эффектной темной шатенке.
– Ладно, Антон, вы тут поговорите, а мы пойдем, пожалуй, – вместо ответа сказала она. – Да, ребята? Пойдемте, у Нэли посидим.
Все, кроме сидевшего за столом Щеглова, снялись с мест и направились к двери.
Гуров не возражал. Он сразу понял, что шатенка – та самая бывшая жена Березина, которая в виде «страшной мести» переметнулась в стан конкурентов. Но задерживать ее не стал. Версия с личным мотивом казалась ему наименее вероятной из всех, но даже если бы к Марине у него возникли вопросы, теперь он знал, где сможет ее найти.
– Что значит «без подстав»? – спросил Гуров, когда они остались вдвоем со Щегловым?
– А то и значит. Если снимаешь документальный репортаж, то и снимай документальный. А если решил в кинорежиссеры податься, то иди на киностудию и не выдавай свое фуфло за журналистское расследование.
– Вы хотите сказать, что репортажи Березина были постановочными?
– А вы думали – натуральными? – косо усмехнулся Щеглов. – Да нет, знаете ли. Чтобы реальное журналистское расследование провести, это, знаете ли, побегать надо. Да и как еще побегать. Побеспокоить себя, похлопотать. И людей найти, и факты достоверные отыскать, и разрешения на съемку добиться. Это, знаете ли, времени требует. Да и нервов немало. По себе знаю. А Женя, вундеркинд наш гениальный, чуть не каждую неделю сенсацию на-гора выдавал. Правильно, при таких темпах, когда ж качественный материал сделать успеть? Вот и приходилось ему, бедному, выкручиваться. Но публика ничего, хавала. Рейтинги как на дрожжах росли.
– То есть, если я вас правильно понял, есть вероятность, что действующие лица его последнего репортажа были приглашенными актерами? – удивился такому неожиданному повороту Лев.
– И даже очень большая вероятность, – снова саркастически усмехнулся Щеглов. – Если спросите меня, то я вам скажу, что даже и стопроцентная. Вы сами подумайте. Ну какой дурак на весь свет будет объявлять, что он – террорист? Причем не бывший, не раскаявшийся, а ныне действующий, которого вот-вот «на задание» пошлют? Это же значит – просто с потрохами сдать и себя самого, и подельников, и, так сказать, самолично подставить руки, чтобы на них защелкнули наручники.
– Но ведь в репортаже эти люди говорят, что не по своей воле идут на задание. Возможно, это их крик о помощи, желание использовать хоть какой-то шанс, чтобы вырваться из-под власти людей, которые заставляют их этим заниматься, желание освободиться от зависимости.
– Да не смешите вы меня, умоляю! Нужно быть последним дураком, чтобы о подобных желаниях кричать на весь мир по телевизору. А если эти их главари нечаянно посмотрят передачу? Программа-то рейтинговая. Где они тогда будут со всеми своими желаниями?
– Так что же, получается, что весь этот репортаж – не более чем любительское кино? – с сомнением спросил Гуров.
– Ну, не весь, наверное, – как бы оценивая процент подлинности, задумчиво проговорил Щеглов, – но что в большей части – наверняка. Делается очень просто. Издалека вам показывают дом, где, чем черт не шутит, возможно, и впрямь притаилась тайная террористическая ячейка. А потом, без всякого перехода, вы уже видите внутренность какой-то квартиры и каких-то людей в ней. Предполагается, что вы «клюете» на этот незатейливый приемчик и пребываете в твердой уверенности, что квартира – в том самом доме, который вам сейчас показывали, а в квартире – те самые «террористы», о которых вам рассказывали. Хотя в действительности это может быть какая угодно квартира и какие угодно люди. Сколько там у него реальных фактов, а сколько придуманных, это, конечно, сказать сложно. Но что постановками Женя не брезговал, это все знают. Вы же сейчас мне сказали, что разговаривали с людьми из его группы. Что ж они, не открыли вам свою главную тайну?
– Нет, не открыли.
Теперь Гуров начал понимать, что в действительности скрывала под собой эта удивительная согласованность в показаниях. Похоже, дело было вовсе не в том, что ближайшие сотрудники составили заговор против своего идейного руководителя. Просто им не хотелось, чтобы вышла наружу неприглядная изнанка создания одной из самых рейтинговых программ. Зачем очернять память товарища? Да и самим им еще работать. А то, что было за кадром, пускай за кадром и останется.
– В целом неудивительно, – между тем продолжал Щеглов. – Зачем им полоскать перед всеми свое грязное белье? Только имидж портить. Женю уж не вернешь, а им теперь как-то выкручиваться надо. Может, вообще новую работу придется искать. Одно дело, когда ты из самой популярной программы в силу обстоятельств уйти вынужден, а другое, когда на весь свет тебя халтурщиком ославили. Кому это надо?