Преждевременный контакт

Запах кофе был настолько сильным, что Яков Соломонович не на шутку расчихался.

- Доброе утро, - услышал он мужской голос.

Из спальни в гостиную вышел Алекс. Он держал в руке большую красную чашку с ароматным напитком и широко улыбался во весь рот. Он был без рубахи, с голым торсом, вокруг которого, скрывая точеные кубики пресса, белела тугая повязка.

- Что вы делаете? - сорвался на фальцет Яков Соломонович, - вам нельзя вставать! Вам нельзя кофе! Нельзя...

- Спасибо, - перебил его Алекс, отпивая большой глоток из чашки. - Большое спасибо, Яков Соломонович, за все! Дорогой вы мой, вы мне жизнь спасли.

Алекс громко жизнерадостно рассмеялся, но сразу осекся, схватившись за перебинтованный живот.

- Вот-вот! И я об этом... - замахал руками Яков Соломонович, будто предостерегая от необратимых последствий.

- Все нормально.

Алекс, сел на кушетку и сделал еще глоток из красной чашки. И тут только Яков Соломонович сообразил - ведь двух его других полуночных гостей уже нет в квартире. Он обернулся кругом, оглянулся по сторонам. Так и есть - они исчезли.

- Вы что-то ищите? - спросил блондин.

- Нет-нет, - быстро промямлил испуганный хозяин квартиры, - что вы. Вот разве что... где-то завалялись мои очки.

Вдруг он подумал о том - ушли они до того как проснулся господин Деев, или встреча с ним все же состоялась? Вчера Яков Соломонович так устал, что не мог даже подумать о том, что может произойти утром. А ведь вся эта троица оставалась под крышей его дома до самого утра. И то, как произойдет их утренняя встреча, могло отразиться не только на каждом из них, и на их, с таким трудом восстановленном его скромной персоной здоровье, но и на его собственном благополучии. Встреча тайного агента УБ со вспоротым армейским тесаком животом и ефрейтора полиции Розы Норман с рукой, простреленной армейской пулей калибра 9х19 не сулила Якову Соломоновичу ничего хорошего. И господин Деев, и незнакомец с лицом, словно после пластической операции, не вызывали у мед-эксперта ни малейшего доверия.

Но судьба оказалась добра к старому еврею, и видимо опасная встреча не состоялась.

"Они ушли еще ночью, - подумал Яков Соломонович, и поднял вверх благодарный взгляд, - хвала Святым Спасителям. Значит, так было нужно".

- Налейте и себе чашечку, - предложил Алекс, - у вас была тяжелая ночь.

Повеселевший было Лившиц, снова напрягся.

- Ничего подобного, - буркнул он как можно непринужденней, - ночь как ночь. Почему вы так решили?

- Вы каждую ночь зашиваете животы?

- Нет. Я не это имел ввиду...

Он замялся, и чтобы перевести разговор, потянулся к чайнику.

- ...пожалуй, выпью кофе.

Солнце залило гостиную утренним светом - начало апрельского дня выдалось замечательным. Алекс улыбался во все тридцать два зуба, и от этого Якову Соломоновичу тоже стало радостно. Он сделал глоток из горячей чашки и почувствовал, как сокращения миокарда участились, стали интенсивно разгонять кровь по его сонному телу.

"Пронесло, - сам себя успокаивал он, - этот шлимазл даже не догадывается, что тут творилось, пока он спал".

Вдруг его бросило в жар. И это не от кофе. Яков Соломонович неожиданно подумал, а что если Роза замешена в преступлении. И он, помогая ей, невольно стал ее пособником. А этот ее "меченный" спутник - уж он-то точно преступник.

"Нет-нет, - стал гнать прочь невеселые мысли мед-эксперт, - эта девочка - образец полицейского. Я-то знаю. А вот этот субъект..."

Он подозрительно посмотрел краем глаза на Алекса и вдруг съежился от ощущения нависшей тревоги.

"Этот все может. Не зря его пырнули. А что если его уже ищут? - вдруг подумал Лившиц, глядя на Алекса, беспечно листающего томик Кинга. - Если он скрывается от властей? Он и не думает уходить. Точно - прячется. Но ведь это уже сокрытие... Бедная моя седая голова! За что мне все это?!"

Он вспомнил времена "чистки", и могильный холодок пробежал по спине. Тогда расстреливали за все. За вскользь оброненное слово, за косой взгляд, за то, что знакомый или, не дай бог, родственник "врага прогресса". Времена стали мягче, но мудрый еврей помнил слова, когда-то невзначай оброненные сидящим сейчас напротив него тайным агентом Управления Безопасности: "Времена всегда одни и те же". И вот этот тайный агент, молча, смотрит ему в глаза, и Яков Соломонович не знает, стоит ли продолжать дорожить этой навязчивой дружбой, или уже следует опасаться ее.

- Не беспокойтесь, дорогой Лившиц, - мягко сказал Деев таким тоном, что мочки ушей мед-эксперта поледенели. - Вы ни в чем не замешаны. Мы с вами незнакомы и никогда не встречались. Надеюсь, вам не придется нигде объяснять, как результаты экспертиз трупов Кариди, Шамшагана и его компании попали ко мне в руки. Потому что вы есть, и всегда будете. Меня же в природе не существует. Я фантом, и гоняюсь за такими же фантомами как сам.

Алекс допил кофе, взял пищевой пистолет и, порывшись в коробке с капсулами, вынул одну из них.

- Куриный бульон, - прочел он на капсуле и вставил ее в проем. - Какой же я голодный. Вы не возражаете?

Алекс вопросительно посмотрел на Якова Соломоновича.

- Нет-нет, - всполошился тот, - это как раз то, что вам сейчас нужно!

Лившиц так и не привык к синтетической еде, и по возможности старался готовить себе что-либо "старообрядческое". Но пищевой пистолет в его доме все-таки был.

Алекс приставил прибор к плечу и нажал на рычаг. В аппарате что-то щелкнуло, и Алекс с наслаждением прикрыл глаза. Минуту он сидел, не двигаясь, затем встал и надел рубашку. Лившиц заметил, что та была наспех застирана от густых пятен крови. Рваная мокрая дыра зияла между последней и предпоследней пуговицами.

- Вы мудрый человек, Яков Соломонович. Прожили долгую жизнь и сделали хорошую карьеру. Хорошую для того, чья семья почти вся была расстреляна в течение полугода. Вы умеете приспосабливаться, а вот я не умею... хотя в моей работе это чуть ли не главное правило. По крайней мере, одно из основных правил выживания. Но я не думаю о выживании в отличие от вас. Я думаю о том..., - он сделал паузу и посмотрел на пищевой пистолет, - я думаю о том, что принято подавать холодным.

Он поднялся и скрылся в спальне. Лившиц перестал дышать, глядя на закрывшуюся дверь. Спустя минуту блондин вышел с тяжелым двадцатизарядным "магнусом" в руке. Деловито и внимательно осмотрел оружие, вынул и проверил обойму, вставил ее обратно, перезарядил и только после этого поставил оружие на предохранитель.

- Поэтому ваша безопасность - это моя безопасность. И наоборот.

Алекс надел пиджак, подошел вплотную и игриво подмигнул поникшему Якову Соломоновичу. Посмотрел участливо, будто сейчас они как старые приятели расставались совсем ненадолго. Точно у них есть одна общая тайна, известная только им двоим. Глубоко внутри хранимая обоими до лучших иных времен.

- Вы хороший человек. Спасли мне жизнь.

Блондин сделал паузу, свел брови, и выражение его лица резко переменилось. Он как-то недобро посмотрел на притихшего еврея, и его голос стал жестким:

- Но насколько я помню, меня вчера резали, но никак не стреляли. Тем более из служебного оружия "управы".

Лицо мед-эксперта покрылось холодным потом.

- Я нашел это здесь, на книжном столике, - Алекс разжал кулак.

На его крепкой узловатой ладони Яков Соломонович увидел небольшой кусок металла - пулю от боевого патрона калибра 9х19. Это была та самая вчерашняя пуля, извлеченная из руки Розы Норман, и капельки засохшей крови еще чернели на ее боку.

Феликс растворился. Его не было нигде, будто не было никогда. Он словно распался на атомы. На крупицы, хаотично распыляемые космическим ветром по дальним уголкам Вселенной. Все его тело рассыпалось, раздробилось. Мышцы разделились на молекулы белка, кровь на миллионы кровяных телец, нервная система на миллиарды нейронов. Скелет на кальций, магний, коллаген... Он был и вместе с тем не был. Ощущал себя, и ничего не чувствовал одновременно.