Страница 4 из 14
– Сложно сказать, – ответил врач, захлопывая дверь «скорой». – При внешнем осмотре никаких серьезных травм ни на теле, ни на голове не выявлено, что весьма странно. Правда все остальное плохо, зрачки на свет не реагируют, но это, возможно следствие закрытой черепно-мозговой травмы. Дыхание слабое. Пульс нитевидный, пальпаторно определяется с трудом. Скорее всего, пострадавшая находится в коматозном состоянии. Более определенно можно будет сказать при клиническом обследовании.
– Да, бедолага! – вздохнул лейтенант полиции. – Не повезло, так не повезло.
– Ладно, поехали мы! – врач протянул руку лейтенанту. – Будем надеяться, что все обойдется, и девчонка выкарабкается. С виду вон какая крепкая. Кровь с молоком.
Полицейский пожал доктору руку и подошел к нервно курившему около разбитой машины водителю.
– Ну что «Шумахер», долетался? – участливо, но с долей здорового цинизма, произнес лейтенант и кивнул на отъезжавшую карету «Скорой помощи». – Молись, дружище, чтобы она выжила, или загремишь по полной программе.
– Командир, да пойми ты, я сам не понимаю, как оно получилось, – пылко заговорил водитель – мужчина лет тридцати пяти в бейсболке и спортивном костюме. – Я вообще не собирался сюда ехать, а мой «бумер» вдруг словно взбесился. Я руль кручу в одну сторону, а «тачка» прет прямо, я газ сбрасываю, а она ускоряется, я по тормозам, а ей хоть бы хны. Все как будто заклинило. Наверное, сотни две «лошадей» из себя выдавила, пока на этом перекрестке ту бабенку не сбила. Потом сразу заглохла. Просто чертовщина какая-то! Я тут не причем, отвечаю, товарищ начальник. Это все она, тачка фашисткая!
– Ничего, разберемся, что здесь за «чертовщина» произошла, – ответил лейтенант, разглядывая покореженный автомобиль. – Так сколько ты говоришь, в этом «бумере» «лошадей»… было.
– По техпаспорту сто тринадцать, но перла как танк!
– М-да, число нехорошее, – покачал головой лейтенант. – Ладно, поехали, нанесем визит вежливости дежурным наркологам. А то мучаются там, от безделья.
Пока приехавшие эвакуаторщики возились с пришедшей в негодность машиной, полицейские повезли незадачливого «лихача» на освидетельствование.
***
Две яркие, слепящие фары феерично рассыпались на тысячи осколков, каждый из которых засверкал крошечной радужной звездочкой. Стало необыкновенно легко и тихо. Марине чудилось, что она обратилась в невесомую былинку, парящую в пучине межзвездного пространства. Словно в объятиях абсолютного покоя, она качалась на волнах невесомого эфира. Казалось, неуязвимое, а потому никому неподвластное Время, самовольно приостановило свой беспечный бег, чтобы дать ей насладиться всепроникающей песней тишины. Марина зачарованно наблюдала за разноцветными переливами окружающего её великолепия. Вокруг неё, в первозданной тишине плавали величественные галактики и загадочные туманности, проносились юркие стайки астероидов, неслышно накрапывали метеоритные дожди. Представшая перед ней картина была наполнена незримой любовью и светлой грустью.
Послышался еле различимый в чарующем шепоте звезд голос, который ласково, но настойчиво звал её. Марине не хотелось покидать это чудесное место, но противиться голосу она не могла. Окружающий блистательный мир внезапно свернулся в одну яркую точку, к которой против воли устремилась она. Точка все разрасталась и разрасталась, пока, наконец, не заполнила собой все пространство и не поглотила её. Сразу стало как-то тесно, дискомфортно и тяжело дышать.
Марина застонала и открыла глаза…
– Хвала силам кромешным! – благоговейно пролепетала Гонзанна, умиленно глядя на открывшую глаза принцессу. – Вернулась Марэна!
Несколько раз моргнув, Марина увидела над собой угол хижины, полностью затянутый паутиной. В следующую секунду угол с паутиной закрыло от неё старушечье лицо, испещренное сеткой морщин и обрамленное седыми всклокоченными волосами. Старуха оскалилась, обнажив остатки зубов, и, как ей самой показалось, нежно произнесла:
– Доброе утро, Ваше Высочество!
Марина моргнула несколько раз, но так как кошмарное видение не исчезло ей ничего не оставалось делать, как завопить истошным голосом.
С первым воплем принцессы, храпевшие Рогбир и Эйсфо вскочили на ноги, и ещё не разобравшись спросонья, что за переполох, обнажили клинки.
Уяснив, что крики раздаются из-за ширмы, Рогбир первым шагнул к занавеси и разрубил веревку. Занавеска упала к его ногам, а их глазам предстала живописное зрелище – ожившая и все еще обнаженная принцесса Марэна, забившись в угол, визжала так, будто ей подсмолили пятки, а старая ведьма, сидя возле опустевшей лежанки, растерянно переводила взгляд с черного шара на девушку, неслышно бормоча проклятия.
Увидев голую принцессу, Рогбир деликатно отвел взгляд в сторону. Заметив, что бесцеремонный Эйсфо, буквально пожирает глазами юное девичье тело – только слюна с языка не капает – рыцарь прикрыл тому глаза рукой, а чтобы тот не рыпался, недвусмысленно приставил меч к горлу коротышки, и только после этого задал вопрос:
– Гонзанна, тысяча чертей, что здесь происходит?!
Мудрая ведьма даже не знала что ответить.
Но тут ей на выручку пришла леди Марэна. Заметив, что стоит совершенно голая, она прекратила вопить и стыдливо прикрыв руками грудь и пах, внимательно разглядела всю троицу.
Неприятная женщина в ужасном гриме, здоровяк в странном костюме с бутафорским мечом и прыткий коротышка в совсем уж «дешевском» тряпье – кто еще это мог быть кроме её придурочных коллег.
– Вика? Саня? Кирилл Львович? Вы что совсем рехнулись? – заговорила девушка. – Нарядились в дебилов и устроили тут «Хеллоуин». Кирилл Львович, ладно эти двое умственно отсталых, но вы-то взрослый человек, почетный пенсионер, – попеняла она карлику, глазевшему на неё сквозь пальцы рыцарской руки, – а туда же, в дурацкие розыгрыши ввязываетесь. Ладно, все пошутили и хватит. Вы двое свалите отсюда! Вика, где мои шмотки? Сейчас я оденусь и разберусь, какая скотина меня напоила. Голова просто раскалывается.
Принцесса замолчала, выжидающе поглядывая на мужчин. Рыцарь и карлик непонимающе переглянулись.
– Гонзанна, что с принцессой?! Она что разумом повредилась? – спросил, наконец, Рогбир, все также стараясь не глядеть на девушку. – Ой, чую, не сносить тебе головы, бесовская старуха.
– Чегось? Головы? – рассеянно пробормотала Гонзанна. – Какой головы?
Только сейчас до ведьмы дошло, что она натворила. Надо было срочно выправлять свое незавидное положение.
– С принцессой все хорошо! – внезапно уверено произнесла старуха. – Просто она долго находилась в беспамятстве, и сейчас ей надо прийти в себя.
– Что?
– Я говорю, что у леди Марэны память отшибло! – выпалила визгливо Гонзанна. – Но она совсем скоро все вспомнит и тогда уже вам не сносить головы, если она вспомнит, как вы на неё голую тут пялились. Ну-ка пошли прочь, бесстыдники! Вон отсюда! Брысь охламоны!
– Все, не ори! Мы уходим! – конфузливо отвернулся рыцарь.
Сграбастав в охапку карлика, Рогбир пошел прочь. Остановившись в дверях, не поворачиваясь, произнес.
– А ты, значит того, приведи принцессу в порядок старуха, да поторопись. Нам нужно возвращаться!
С этими словами рыцарь покинули жилище, прихватив с собой упиравшегося карлика.
***
Едва только дверь за мужчинами захлопнулась, Гонзанна вновь переключилась на ничего не понимающую девушку. Так и есть! Глаза! Ведьма не однажды видела Марэну еще совсем юной девочкой и чуть постарше, и помнила холодный взгляд её бледно-голубых как льдинки глаз. Глаза же очнувшейся леди Марэны поменяли свой цвет – их лазурный оттенок стал темнее и насыщеннее, как отраженный свет небес в лесных озерах.
– Бедная девочка! Как же я могла так оплошать?! Никак злобные бесы все незримые нити попутали! – запричитала старуха. – Что теперь будет? Что будет? Не сносить нам с тобой головы? Бедная девочка! Бедная я! Бедная, бедная Гонзанна!