Страница 40 из 46
— Наофуми-тян. Ты должен знать, что одно время я жила только ради Рафталии-тян и её родителей.
— Только ради?..
Так всё-таки, что вас связывает? Всё непонятнее и непонятнее.
На ум приходит рыцарская и самурайская верность господину. Наверняка в этом мире есть нечто похожее. Может, здесь этот случай?
— Когда в мир пришла первая волна, я не смогла защитить Рафталию-тян и её родителей. Когда всё началось, я была очень далеко, и просто не успела прийти на помощь. Я поступила слишком легкомысленно, — с досадой пробормотала Садина и снова выпила.
Судя по её виду, ей сейчас совсем не до шуток.
Мы уложили Рафталию на простенькую кровать и вернулись за стол.
— Я смогла вернуться лишь спустя несколько дней, когда деревня уже полностью опустела, — продолжила Садина. — Я искала Рафталию, как могла. Я верила, что она жива. Но, будучи получеловеком, не могла глубоко копаться в изнанке этой страны. Поэтому я вместо этого решила стать гладиатором в Зельтбуле, чтобы вести поиски среди тамошних рабов. Среди работорговцев Зельтбуля много осведомлённых людей, и я рассчитывала купить у них информацию, когда заработаю денег.
— Небыстрый ты выбрала путь.
Тем временем Рафталию уже продавали по бросовой цене.
Удивительно, как она там очутилась при том, что Садина искала её “изо всех сил”.
— Дело в том, что “похожая на енотообразную девочка по имени Рафталия” — очень мутное описание. Поиски сильно затянулись. Конечно, мне удалось найти некоторых её односельчан.
— Я помню, ты их взяла под опеку.
— Да. Наконец, я нашла Рафталию-тян и сильно удивилась. Ведь она сражалась бок о бок с тобой.
— Ей выпала очень бурная и драматичная жизнь.
Надеюсь, когда настанет мир, Рафталия сможет, наконец, пожить в тишине и спокойствии.
Она поверила в меня, и я хочу, чтобы она была счастлива.
Я и раньше так считал, и сейчас продолжаю.
Хоть я и желаю гибели всему этому миру, но готов сражаться ради него из последних сил, лишь бы Рафталии было где мирно жить.
— Ты сказала “похожая на енотообразную”. То есть, она не из этой расы?
— Как и я не из финообразных. Её легко принять за енотообразную, но это не совсем верно.
— О как… впрочем, Рафталия — это всё равно Рафталия, к какой бы расе она ни относилась.
В мире животных полным-полно похожих друг на друга существ. Особенно когда речь о сравнении местных и зарубежных животных.
— Вот, Наофуми-тян, этим ты мне и нравишься. Так вот, Наофуми-тян… если ты не готов присматривать за Рафталией-тян до самого конца… может, лучше обойдешься мной?
— Чего?
— Я прошу быть готовым к тому, что отношения с Рафталией потребуют от тебя немалой решимости. Если ты не чувствуешь себя морально готовым, но при этом тебе невтерпёж, прошу удовлетвориться мной.
Я так долго её слушал — и всё ради этого?..
— Я что, похож на ненасытного дикаря?
Со стороны, наверное, похож. Только я лучше сдохну, чем заведу отношения с женщиной.
Хотя это не мешает мне доверять Рафталии.
Если поставить вопрос ребром — люблю я её или нет, я отвечу, что люблю.
В этом я уверен твёрдо. Я даже ей лично готов так ответить, если потребуется.
Но я не знаю, можно ли мою любовь назвать романтической.
Я вижу в Рафталии верную напарницу, подругу, с которой я был в горе и счастье, даже нечто вроде дочери.
В этом смысле я даже поддержку Мотоясу, который считает меня её приёмным отцом.
Как мне кажется, Рафталия считает мир во всём мире своей священной миссией, и не задумается о любви, пока она не будет выполнена. А у меня, в свою очередь, отцовские чувства… так, стоп. Нужно не поддаваться на слова Садины, а искать в них смысл.
Что-то мне подсказывает, что отношения “до самого конца” в её понимании — не до окончания волн, а до смерти Рафталии.
В конце концов, в манге и в играх попаданцы нередко остаются в параллельном мире навсегда.
Но я… не думаю, что возьму на себя такую ответственность.
Я вернусь домой, как только здесь наступит мир.
По всей видимости, Садина всерьёз опасается, что я затащу Рафталию в постель. Изучив мой характер, она нашла способ, как мне помешать.
Садина решила, что если будет постоянно домогаться, я с Рафталией ничего не сделаю.
Садина только кажется несерьёзной, но она умеет хладнокровно анализовать поведение людей и подталкивать их действия в ту или иную сторону. Она из тех девушек, с которыми точно не стоит враждовать.
Вот и сейчас она разговаривает шутливым тоном, но смотрит серьёзным взглядом.
— Может, всё-таки расскажешь, из-за чего так упорствуешь?
Я с Рафталией ничего делать не собираюсь, но мне важно знать мотивы Садины.
— Ох-х. Ну ладно, чуточку расскажу, — Садина начала рассказывать, по ходу дела поглаживая волосы Рафталии: — Возможно, ты уже так или иначе догадываешься, но Рафталия-тян из очень благородной семьи. Я — жрица, поклявшаяся в верности её клану.
— То есть, вы… из Шильтвельта или Шильдфридена?
— Неверно. Я не могу сказать, откуда мы. Я и без того делаю тебе огромное одолжение.
То есть, они не из страны полулюдей? И кстати, что у Садины за профессия такая?
— Отец Рафталии-тян не хотел становиться главой семьи и сбежал вместе с матерью девочки. Я примкнула к ним, и мы вместе покинули страну.
Хм-м. Даже сложно сказать, как таких родителей назвать — безответственными или, наоборот, ответственными.
Почему они выбрали Мелромарк с его жуткой дискриминацией в отношении полулюдей?
— Мы многое потеряли, но многое приобрели, поэтому ни на что не жаловались.
— Кого у вас уважали больше — родословную отца Рафталии или Героев?
— Там, откуда мы родом, главнее был её отец.
— Главнее Священных Героев?
— Видишь ли, там не знают легенд о Героях, хотя Герои посещали ту страну. Однако там их… если мне не изменяет память, Героями не называют.
Какая необычная страна. Не называет Героев Героями?
Как тогда — обладателями Священного Оружия?
Впрочем, теперь я начинаю догадываться, из какого клана Рафталия.
Похоже, в ней течет кровь семьи, которую в той стране считают потомками самих богов.
Но можно узнать не только это, если вспомнить некоторые факты.
Названия и стиль собственных приёмов Рафталии, внешность Садины в человеческом облике…
В них много японского.
Но о Японии напоминают не только они — это слово приходит на ум, когда Дядя-оружейник говорит о земле далеко на востоке.
— Страна, из которой родом Рафталия… закрыта для остального мира?
В своё время Япония была закрытой страной.
Это не значит, что она была “особенной”, но любому японцу известно, что из-за этой политики наша страна развивалась не так, как остальные.
Кстати, я слышал, что закрытой была и та страна, где покоился Лингуй.
Кажется, в этом мире таких немало.
— Ух ты, Наофуми-тян, блестящая догадка. Правильно, причём с глубокой древности. Закрытых стран немало, но наша особенно враждебна к иностранцам.
— Это поэтому ты боишься?
Восточная закрытая страна.
Где-то в этом мире есть похожее на Японию государство, где родилась Рафталия, причём в благородной семье.
Если там узнают, где она, могут прийти за ней, чтобы вернуть домой?
— Наполовину поэтому, но я бы не стала так из-за неё волноваться. Куда больше я беспокоюсь за счастье Рафталии.
— М-м… — протянула Рафталия.
Садина положила ей на лоб мокрое полотенце.
— Она скоро проснётся. Ещё вопросы?
— Почему ты не рассказала об этом Рафталии?
— Просьба её отца.
А значит, мне незачем ввязываться в семейные распри Рафталии.
Пусть расхлёбывают эту кашу уже после того, как разберутся с волнами.
Как я уже знаю по Церкви Трёх Героев и общению с аристократией, вопросы власти решаются очень тяжело и муторно.
— Нам что-нибудь угрожает?
— Думаю, нет. Они попытаются вмешаться только в исключительном случае. Например, если между вами завяжутся серьёзные отношения.